Премьер-министр обозначил общие принципы преодоления стагнации. Фото Михаила Метцеля/ТАСС
В конце прошлой недели премьер РФ Дмитрий Медведев представил президенту Владимиру Путину план действий правительства на 2017-2025 годы. Каких-либо конкретных предложений по ускорению экономики до темпов выше среднемировых премьер не назвал. В плане «много различных предложений», уточнил он. До конца мая свои предложения по ускоренному росту направят президенту и остальные экспертные группы. Предполагается, что все самые привлекательные идеи лягут в основу единой стратегии страны на следующий президентский срок. Однако граждане вряд ли увидят новую стратегию до старта президентской кампании-2018, предполагают эксперты.
Комплексный план действий правительства до 2025 года должен вывести российскую экономику к 2020 году на темпы роста выше среднемировых. Разработку такой стратегии президент Путин поручил кабинету министров в декабре в своем Послании Федеральному собранию.
«В соответствии с вашим поручением правительство подготовило комплексный план – это общие подходы к тому, как могут развиваться наша экономика и социальная сфера в период с 2017 по 2025 год», – сказал Медведев на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным, подчеркивая, что «это даст возможность нашей экономике быстрее развиваться и решать основные социальные задачи».
В свою очередь, глава Минэкономразвития Максим Орешкин ранее сообщил, что подготовленный правительством проект плана развития экономики до 2025 года должен обеспечивать предсказуемость экономических условий как для ведения бизнеса в России, так и для жизни граждан. Ключевым же фактором для ускорения темпов роста должна стать тема увеличения производительности труда.
В феврале Дмитрий Медведев представлял несколько основных направлений своего плана. Так, по словам премьера, одной из главных задач на период до 2025 года является обеспечение стабильности макроэкономической динамики и системы налоговых платежей. Еще один блок мер касается повышения эффективности в сфере занятости. Третьей важнейшей задачей глава правительства назвал создание умной экономики, опирающейся на интеллектуальный потенциал нации, на достижения науки и технологий.
Кроме кабинета Медведева над стратегией страны работают и некоторые экспертные группы. «Но, безусловно, работа, которая была проведена правительством Российской Федерации, должна быть в основе всех сделанных предложений», – сказал президент РФ. Он предложил премьеру обсудить идеи правительства, а после того как будут поступать материалы от экспертных групп, принять окончательный вариант.
«Когда от наших коллег из экспертных групп будут поступать их материалы, мы еще с вами внимательно все посмотрим и сделаем выводы о том, что является наиболее перспективным, интересным и наиболее целесообразным с точки зрения использования, применения для достижения максимального эффекта», – пояснил глава государства. А Медведев, в свою очередь, сообщил, что правительство «находится в прямом контакте» с экспертами и «обсуждает разные предложения».
План действий правительства по ускорению экономического роста не единственный. К примеру, Столыпинский клуб презентовал свою «Стратегию роста» еще в конце февраля. Как следует из предложений столыпинцев, экономика нуждается в долгосрочном кредитовании, в снижении кредитной ставки, а также в умеренно низком курсе рубля до 2019 года. «Еще одним фактором является поддержка бизнеса. Необходимо стимулировать спрос через дешевую ипотеку, поддерживать бизнес и в других отраслях», – указывал один из авторов стратегии бизнес-омбудсмен Борис Титов (см. ). Кроме того, в Столыпинском клубе высказывались и за заморозку всех монопольных тарифов на два года, а также изменение системы тарифного регулирования в стране (см. ).
Помимо Столыпинского клуба разработкой программы по ускорению экономики РФ занимается и Центр стратегических разработок (ЦСР), который возглавляет экс-министр финансов, зампредседателя Экономического совета при президенте РФ Алексей Кудрин. Однако в отличие от столыпинцев ЦСР свою программу обнародовать не планировал. Но после критических замечаний Путина ситуация изменилась. «Что касается того, что программа Кудрина не обсуждалась публично, вы ему и попеняйте на это. Я исхожу из того, что любая стратегия, любые предложения, сделанные на серьезном уровне и транслируемые на уровень руководства страны, должны проходить широкое общественное обсуждение», – заявил Путин (см. ).
Теперь Кудрин обещает представить свой труд в конце мая. «Президенту мы представим ее в мае, в конце мая. Соответствующее совещание будет в ближайшие дни объявлено», – обещал Кудрин. И, по его словам, в новой стратегии будут затронуты вопросы социального развития, ценностей общества, судебно-правоохранительной системы, интеграции РФ в международные программы. При этом он добавил, что по важным блокам программы ЦСР будет проводить публичные широкие обсуждения. А публикация доклада будет идти поэтапно. До этого обсуждение стратегии шло среди профессионалов в закрытом режиме.
Пока же никаких ясных планов по выводу страны из стагнации граждане не видят. Если только не считать традиционный рецепт Кудрина – сократить выплату пенсий. Почему это приведет к ускорению экономического роста, глава ЦСР не объясняет.
Между тем многие эксперты сомневаются в возможности РФ выйти на темпы роста ВВП выше 3,6% – то есть выше среднемировых. «На самом деле все полезные рецепты есть в программах «оппозиционных» партий: реформа судебной системы и обеспечение независимости судей. Радикальная реформа бюрократического аппарата, сокращение его численности. Меры по сглаживанию огромного социального неравенства. По данным Росстата, в 2016 году за чертой бедности в РФ находились 15,7% населения, и это ведь проблема не только этих 15,7%, это проблема всего общества», – говорит аналитик IFC Markets Дмитрий Лукашов. Интересно также, как в программе правительства может быть обозначена задача обеспечения политической конкуренции в обществе. «Это фундаментальная проблема, в решении которой можно было бы продвинуться за 20–30 лет. И на базе этого прогресса можно было преодолеть и другие препятствия – как это уже было в европейских странах», – считает эксперт. А рост темпами выше среднемировых означает, что у нас должна быть инновационная экономика, продающая технологии, а не ресурсы. «Вместо этого мы сегодня вводим бюджетное правило, из которого совершенно ясно, что есть цена нефти, и от того, выше она 40 долл. или ниже, зависит огромная доходная часть бюджета», – напоминает Лукашов.
Таких мер, которые позволили бы вывести экономику РФ на темпы роста выше среднемировых, сегодня попросту нет, говорит директор Института стратегического анализа компании «ФБК» Игорь Николаев. «Санкции сохраняются. Сохраняются низкие цены на нефть. Не преодолены структурные проблемы. Чудес в таких условиях не бывает. Поэтому при сохраняющихся ограничениях результативность любых предложений чиновников будет низкой», – уверен экономист. По его прогнозам, экономика РФ так и будет «топтаться возле нуля».
На это же указывает и консенсус-прогноз, которые готовит Центр развития Высшей школы экономики. Темп роста ВВП будет ниже 2%, по крайней мере вплоть до 2023 года, соглашаются все прогнозисты.
Затянувшаяся проработка будущей стратегии связана с симптоматичным откладыванием встречи президента с народом во время «Прямой линии», не исключает аналитик компании «Алор Брокер» Кирилл Яковенко. Напомним, в конце марта пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сообщил, что очередная «Прямая линия» пройдет позже апреля, но «раньше августа». Перенос сроков он связал с графиком Владимира Путина. В таком формате глава государства общается с гражданами с 2001 года. Некоторые эксперты перенос «Прямой линии» связали с текущей неготовностью Кремля к президентской кампании-2018. «Образ кампании еще только создается. Неясно, какие будут вехи и какой будет стратегия. Основные мазки будут ясны к лету, тогда и логично проводить «Прямую линию», – рассуждал в СМИ политолог Андрей Колядин.
«На «Прямую линию» в этом году можно выходить только с темами президентской кампании, а они пока не определены», – соглашался политолог Константин Калачев.
И не факт, что более подробные очертания экономической стратегии появятся до проведения «Прямой линии» с президентом. «Стратегия развития экономики – это план будущего президентства», – говорит Игорь Николаев, полагая, что летом такую стратегию обнародовать еще рано. «Ранняя публикация может быть воспринята как фальстарт», – отмечает Николаев.
Михаил Дмитриев
Сырьевая модель роста больше не работает. Если страна хочет развиваться, необходимо строить новые дома и дороги, а инвестировать в инфраструктуру будут сами потребители
Потребляем больше, чем производим
Возобновление устойчивого экономического роста и предотвращение риска сползания в долгосрочную депрессию — это сейчас главный вопрос для экономики. Предыдущий этап был основан на опережающем росте потребления, а не инвестиций, но в нынешних условиях старая модель работать уже не может.
Прежняя модель была основана на беспрецедентном повышении цен на российский сырьевой экспорт. Потребление в стране долгое время устойчиво росло быстрее, чем ВВП. Такое возможно, когда валовый национальный доход (ВНД) — показатель, который отражает не только внутренне производство, но и результаты внешнеэкономической деятельности страны, — растет быстрее, чем ВВП. В нулевые годы ВНД рос быстрее именно потому, что очень быстро росло долларовое выражение экспорта, несмотря на медленный рост его физических объемов. А это значит, что происходило удорожание рубля по отношению к другим валютам и рост покупательной способности населения, выраженный в импортных товарах. В результате можно было не увеличивать производство: добыча нефти за эти десять лет выросла всего в полтора раза, а долларовая выручка от продажи нефти увеличилась примерно в десять раз с самого пикового падения в 1998 году, когда цены опускались до $4 за баррель.
Все это не требовало особенных инвестиций. Добычу нефти и газа не надо было усиленно наращивать — в основном эксплуатировались уже освоенные месторождения. Самые большие деньги тратились на строительство нефте- и газопроводов, да и это на фоне общих масштабов российской экономики было копейками: менее 1% ВВП в год. Поэтому основной прирост импорта шел не столько на закупки оборудования, сколько на закупки потребительских товаров. И масштабы этого роста импортного потребления были настолько велики, что долгие годы заработные платы росли двузначными числами, намного опережая ВВП, а доходы населения в реальном выражении выросли в три раза, хотя ВВП едва-едва удвоился.
$50 за баррель
Сейчас, после двух последних кризисов, которые привели к завершению мирового энергетического суперцикла, надежды на повторение такого роста уже нет. Потому что главный источник валюты для России — это нефть, которая дает почти половину всей экспортной выручки, а она имеет четкий потолок максимальной цены.
Связано это с добычей сланцевой нефти, для которой не нужны большие длительные инвестиции. В традиционных месторождениях старой эпохи 90% всех затрат на добычу нефти было связано с капитальными расходами: нужны были первоначальные стартовые вложения, чтобы пробурить большое количество глубоких скважин, протянуть трубопроводы, создать очень дорогую инфраструктуру для освоения нефтяных полей. А дальше можно просто качать нефть из этих скважин.
С добычей сланцевой нефти ситуация другая. Капитальные затраты на запуск месторождения составляют около 40% от затрат жизненного цикла, а 60% — это операционные затраты, но они настолько высоки, что сланцевая нефть рентабельна только при ценах на нефть выше $50 за баррель. Сейчас, когда цены на нефть упали, добыча сланцевой нефти моментально свернулась. Но как только цены на нефть снова поднимутся выше $50 за баррель, добыча на сланцевых месторождениях опять станет рентабельна, и тут же начинается очередной всплеск добычи. Большинство мировых аналитиков сейчас согласны, что при такой новой компоненте предложения нефти цена на нее не может устойчиво пробивать потолок $90 за баррель. Сланцевая нефть будет постоянно сбивать цену на мировом рынке. Поэтому никаких шансов дождаться момента, когда цена на нефть опять подскочит почти до $150, как это было в 2008 году, у России нет. А это значит, что валовый национальный доход, который кормил российского потребителя последние 15 лет, будет расти практически тем же темпом, что и российский ВВП: если не поменяются принципы функционирования российской экономики, это всего лишь 2% в год.
Мы вступаем в период долгосрочного стагнационного депрессивного роста, который, если все оставить как есть, при всех самых благоприятных изменениях на сырьевых рынках приведет к дальнейшему отставанию России от средних темпов роста не только мировой экономики, но и даже развитых стран мира.
Инвестиции в мегаполисы
Нет сомнений, что экспорт газа, нефти, угля, металла все равно будет основным источником поступления валюты в страну. Но из двигателя роста он превращается всего лишь в способ поддерживать в устойчивом состоянии платежный баланс страны. Для нового роста нужен новый источник. Необходимо переключение на инвестиционную модель: когда экономический рост может ускориться, но не за счет более быстрого роста потребления по отношению к ВВП, а, наоборот, более медленного. На первом этапе выхода из долгосрочной депрессии двигателями роста могут стать только инвестиции. Предпосылки для этого уже возникают: за последние два года доля прибыли в ВВП выросла на 4% за счет снижения доли заработной платы. Но на фоне рецессии бизнес не спешит инвестировать полученную прибыль, а придерживает ее до лучших времен.
Очень важно, чтобы для вложения денег стали привлекательными те сектора, которые действительно могут в этих условиях развиваться. Вкладывать деньги сейчас в добычу нефти и газа на новых месторождениях бессмысленно. Себестоимость совокупной добычи нефти на них сейчас выше, чем потенциальная цена на этом рынке, поэтому осваивать тундру, как мы это делали на протяжении нулевых годов ради увеличения добычи экспорта сырья, совершенно бесполезно. Это не ускорит темпов экономического роста.
Но подобно тому, как сырьевая экономика территориально привязана к месторождениям сырья, несырьевая экономика тоже имеет вполне конкретную географическую привязку. «Месторождения» несырьевой экономики расположены в зонах с высокой концентрацией населения и предприятий. По оценкам McKinsey, две третьих всего мирового прироста ВВП в период до 2030 года будет сосредоточено всего лишь в 600 крупнейших городах мира и прилегающих к ним агломерациях, которые по площади составляют территорию меньше современного Судана. А треть ВВП — это вся остальная поверхность Земли. Из числа крупных мировых агломераций порядка 12-15 находятся в России. Именно они и могут стать зонами опережающего роста несырьевых отраслей с высокой производительностью. И если мы говорим о несырьевой экономике, то именно там будет возникать основной дополнительный прирост добавленной стоимости. Но для этого нам нужна комбинация экономических мер, сочетающих стимулирование спроса (более или менее в русле кейнсианских традиций) и стимулирование предложения (прежде всего создание благоприятных условий для бизнеса и инвестиций).
Смысл кейнсианских мер — это создание денежных и инвестиционных стимулов для потребителей, наделение их большими ресурсами, с помощью которых они могут создать цепочку мультипликативного спроса на товары и услуги, и тем самым стимулировать выход из кризиса. Одним из традиционных, всем нам известных воплощений такого кейнсианского подхода была рузвельтовская программа строительства дорог и привлечение безработных на реализацию больших инфраструктурных проектов: электроэнергетика, дороги, орошение и многое другое. В конечном счете все это было направлено на стимулирование спроса и использование эффекта мультипликатора спроса.
Дороги и жилье
По количеству автомобилей на сто человек населения Московская область сопоставима с большинством крупнейших агломераций Европы и превосходит пригороды Лондона, Парижа, Хельсинки, но плотность дорог в четыре раза меньше, чем в среднем по Европе. На всех этих автомобилях в Подмосковье по большому счету некуда ездить. Даже в электричках время в пути до недавнего времени было в два раза дольше, чем в среднем в европейских агломерациях. В этих условиях бизнесы просто не могут эффективно работать. Рынки сужаются, потому что увеличивается расстояние, осложняется сбыт и взаимодействие, все эффекты масштаба сжимаются.
Значит, большая часть несырьевых секторов может обеспечивать гораздо меньший прирост на рубль инвестиций, если мы не решим эту проблему отсталой инфраструктуры в центрах несырьевого роста. Дополнительные вложения в инфраструктуру, которые нужны, чтобы эту проблему решить, сейчас мы оцениваем примерно в 1-1,5% ВВП в год на протяжении ближайших десяти лет. Это немногим больше, чем на предыдущем этапе роста тратилось на нефте- и газопроводы. Теперь инвестиции должны уйти в агломерации и расширение зоны их влияния.
Эффективный рынок труда в наших агломерациях не может возникнуть также при нынешнем уровне обеспеченности жильем. С точки зрения достигнутого уровня доходов и потребления обеспеченность жильем в России должна быть на уровне 28-30 кв. м на человека. В Москве сейчас — 20 кв. м. Этот показатель практически не рос в течение последних 20 лет. Сейчас в Китае уже больше 20 городов, в которых обеспеченность жильем превышает 35 кв. м на человека. Большинство агломераций в России недоразвиты, в результате они не могут привлечь больше людей для работы на высокооплачиваемых производительных предприятиях, потому что этим людям просто негде жить.
Жилье стоит запредельно дорого из-за дефицита предложений жилья и барьеров на рынке, которые завышают цену. И поэтому решать надо одновременно и проблему инфраструктуры, и снимать барьеры на рынке жилья. Необходимо создание новых механизмов финансирования социального арендного жилья для людей, приезжающих на работу в эти зоны ускоренного высокопроизводительного развития. Мы вкладываем в инфраструктуру и жилье, а они создают спрос на стройматериалы, оборудование и другие товары, которые не импортируются, а производятся внутри страны.
Далее возникает уже другой, некейнсианский мультипликатор — агломерационные эффекты, которые действуют не со стороны спроса, а со стороны предложения. Новая инфраструктура и жилье создают условия для роста производительности несырьевых бизнесов в агломерациях, а также способствуют притоку капитала и рабочей силы в те места, где их можно использовать наиболее производительно. Это, собственно, и дает толчок росту несырьевой экономики в агломерациях.
Где деньги?
Принципиально важно создание нормальной регуляторной среды, не должно быть избыточных барьеров, должны быть защищены права собственности, должна быть эффективная финансовая инфраструктура, которая открывает доступ к капиталу для осуществления инвестиций. Многое из того, чего сейчас остро не хватает. Снос торговых павильонов у метро — это пример того, когда московские власти в разгар кризиса, фактически ничего не предлагая взамен, по сути, убивают очаги экономической активности.
Еще один элемент экономики предложения тесно переплетен с кейнсианством. Дополнительная инфраструктура может быть создана за частные деньги. Чтобы это произошло, должен возникнуть рынок долгосрочных инфраструктурных инвестиций, размеры которого не такие уж и большие. Это всего лишь 1,5-2% ВВП в год. У нас колебание нормы накопления достигает 5% ВВП в год. То есть это макроэкономически незначительная величина.
Частный инвестор пойдет в инфраструктуру, вложит свои деньги и существенно ускорит развитие всей несырьевой экономики. Но это произойдет при одном условии: этот рынок должен выйти из нынешнего состояния отсутствия стандартов и понятных для всех правил игры.
Позитивные примеры уже есть. Десять лет назад менее 5% покупок жилья делалось с помощью ипотечных кредитов. После реализации приоритетного национального проекта «Жилье» появилась возможность штамповки ипотечных сделок на конвейере по стандартным понятным правилам. Объемы ипотечных кредитов выросли в 30 раз. К 2014 году около половины жилья покупалось с участием ипотечных кредитов. Именно это позволило за десять лет, несмотря на два эпизода рецессии, удвоить вводы жилья и довести их до исторических максимумов.
Инвестор не идет не потому, что инфраструктура у нас непригодна для инвестиций, и не потому, что в принципе в России нет длинных денег, а потому, что каждый проект приходится «собирать вручную», как роллс-ройс. Мы уже видим, что целый ряд довольно простых и уже реализованных в России решений наподобие мер по развитию ипотечного кредитования может превратить выпуск инфраструктурных инвестиционных инструментов в массовое конвейерное производство. Уже в ближайшее время мы совместно с участниками рынка рассчитываем подготовить и вынести на публичное обсуждение детальную дорожную карту таких мер.
Если мы это делаем, то сразу снимаем еще одно узкое место: мы направляем значительный поток денег из других финансовых рынков в рынок инфраструктуры, мы активируем сразу и мультипликаторы спроса за счет прямых эффектов от инвестиций, и мультипликаторы предложения в виде агломерационных эффектов. И, если это все будет сопровождаться улучшением бизнес-среды и повышением защиты прав собственности, да еще плюс реформой таможни, то появится шанс выйти из долгосрочной депрессии на принципиально новой экономической основе.
Если мы запустим такую модель всерьез, а для этого, я считаю, в стране есть хорошие предпосылки, то темпы роста российской экономики в ближайшие 10-15 лет могут в среднем оказаться на 1,5-2% выше инерционного, «депрессивного» тренда. 3,5-4% в год при достигнутом в России уровне доходов — это очень высокие темпы роста. При таких темпах мы продолжим наверстывать отставание от развитых стран и примерно на рубеже 2030 года окажемся по формальным критериям страной с высоким уровнем дохода.
"Второй волны банковского кризиса мы не опасаемся - в отличие от второй волны, связанной с оттоком умов из России", - заявил журналистам вице-президент Российской академии наук Александр Некипелов.
Речь шла о том, какие "подводные камни" ждут Россию на пути к технологической модернизации. Один из них - кадры, которым будет по силам совершить технологический прорыв. Как известно, сообщество российских экономистов, работающих в институтах Российской академии наук, вузах и аналитических центрах, создали в этом году Новую экономическую ассоциацию (НЭА). И теперь готовятся провести Первый российский экономический конгресс. Он состоится с 7 по 12 декабря 2009 года в МГУ имени М.В. Ломоносова.
"Для участия в первом экономическом конгрессе уже зарегистрировалось почти 1300 представителей. В том числе они готовы представить 1025 докладов. В программе конгресса - 24 "круглых стола", более 60 секций по актуальным проблемам российской экономики, 15 тематических конференций, включая специальную - "Мировой экономический кризис". На ней презентуют 13 проектов. И каждый коллектив выскажет в них свое представление о сути кризиса и выходе из него России. Ученые уверены, что, объединившись, экономисты помогут власти принимать научно обоснованные решения.
"После конца социализма одни наши экономисты слепо ударились в западные теории, другие, наоборот, в самобытность и свою собственную дорогу, - обрисовал ситуацию директор Института экономики РАН Руслан Гринберг. - Появились экономические колдуны, запугивающие всяческими экономическими катастрофами". Ученый считает, что от деятельности множества мелких сепаратных экономических школ и направлений, зачастую бросающихся в крайности и нелепости, страдала наука, а потом - в первую очередь качество экономических экспертиз. Конгресс, по его словам, поможет восстановить "статус экономического мышления", рационализировать поиски ответов на злободневные вопросы.
Это своего рода инвентаризация идей, которые накопились в многочисленных аналитических центрах, что также позволит, по мнению организаторов, изменить процесс подготовки экономистов в стране. Как сказал Руслан Гринберг, разные экономические вузы сегодня буквально штампуют дипломы экономистов.
Еще один совет российским экономическим властям дал директор Центрального экономико-математического института Валерий Макаров. В России, по его мнению, надо создавать проектную экономику, когда государство будет заботиться не столько о госкомпаниях и малом бизнесе, сколько о комплексных мегапроектах, которые могут спасти страну от кризиса.
Реализует ли правительство меры по спасению экономики?
Одна из крупнейших парламентских партий предлагает свои меры для выхода страны из кризиса. На Орловском экономическом форуме лидер КПРФ Геннадий Зюганов предложил десять конкретных мер, выполнение которых, по мнению коммунистов, сможет обеспечить экономический рост в России.
На первое место Зюганов поставил пункт о восстановлении экономического суверенитета страны. По его словам, необходимо установить госконтроль над Центробанком. Неподконтрольность в целом банковской системы привела к выводу из страны за последние 14 лет 789 млрд. долларов и 39 трлн. рублей. Необходимо также выйти из ВТО.
Вся выручка от продажи углеводородов должна поступать в казну. Это, по подсчетам коммунистов, позволит увеличить доходы бюджета с 13 до 20 трлн. рублей. Нужно провести новую индустриализацию на основе мощного госсектора. По инициативе КПРФ уже приняты законы «О промышленной политике» и «О стратегическом планировании». Осталось только реализовать их.
Третий пункт программы - развитие высоких технологий и переход к доступному образованию. Четвертый - субсидирование сельского хозяйства. По оценке КПРФ, продовольственную безопасность можно обеспечить за два-три года. Пятый пункт - поддержка «народных» предприятий.
Среди остальных мер коммунисты предлагают зафиксировать цены на жизненно важные товары, предоставить дешевые кредиты производителям, повысить прожиточный минимум, ввести госмонополию на производство табака и алкоголя, сохранить традиционные ценности.
Также в программе значится изменение налоговой политики. КПРФ предлагает отменить налог на добавленную стоимость. Как сказано в предложениях коммунистов, НДС отсутствует во многих странах, а у нас он приводит к удорожанию российских товаров на 10−18%. Конечно, среди необходимых мер и ввод прогрессивной шкалы на доходы физических лиц.
Стоит отметить, что многие предложения появились на Орловском форуме не впервые. О них коммунисты говорят уже давно. И не только они. Академические круги предлагают во многом схожие рецепты спасения отечественной экономики. В частности, эксперты Московского экономического форума.
Главный вопрос - прислушаются ли к предложениям КПРФ в правительстве.
Увы, даже член Президиума ЦК КПРФ депутат Госдумы Валерий Рашкин не настроен оптимистично:
Я выступал на Орловском форуме и сказал, что предложим нашу программу президенту и действующему либеральному правительству. Но я сказал тогда, что у кабинета министров совершенно другая программа, наши рекомендации выполнять не будут. Потому что нужна политическая воля, жесткое изменение курса от либерализма к реализму. Поэтому логично встает вопрос об отставке правительства и формировании нового. Компетентные кадры у нас есть.
«СП»: - Какие-то из предложенных мер всё-таки могут реализоваться на практике?
Мы подготовили и внесли законопроекты, которые должны помочь реализовать нашу программу. Свои предложения мы рассылаем депутатам региональных заксобраний, просим их рассмотреть программу. Если предложения не подкрепить федеральными и региональными законами, то они повиснут в воздухе.
Я думаю, что в регионах, где разумные, стоящие на земле губернаторы и депутаты, наша программа начнет реализовываться.
Если бы власть хотела выполнить разумные предложения КПРФ, то могла это сделать еще 15 лет назад, - говорит директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий. - Сейчас это становится просто частью предвыборной кампании партии. Примерно этот же набор мер КПРФ предлагает неуклонно последние 20 лет. Конечно, эти предложения могли бы принести пользу стране и изменить ситуацию к лучшему. Но беда в том, что от упорных предложений КПРФ ничего не меняется, никто не рассматривает предлагаемые механизмы.
Более того, если бы в стране была реальная возможность создания левого прогрессивного правительства, то нынешним набором мер дело бы не ограничилось. Они должны быть вписаны в концепцию, стратегию социально-экономического развития. Среди прочих мер была бы необходима национализация. Но национализация не может заменить индустриальной политики. Необходимо продумывать целостную экономическую стратегию. Одновременно надо думать, как брать власть, какие силы способны сделать это.
Пока же КПРФ дает обществу свои предложения. На мой взгляд, очень позитивные. Но это всего лишь предложения.
«СП»: - Кризис заставит власть прислушаться к ним?
Вряд ли. Страну ожидает полный крах. Но, видимо, иначе государство трансформироваться не может. Что касается позиции правительства, оно не собирается менять свой курс. Зачем ему это? Да, у страны есть проблемы. Но какое отношение они имеют к правительству? У министров всё хорошо.
«СП»: - То есть, без смены правительства проблемы не решить?
Смена кабинета министров тоже ничего не даст. В нынешнем контексте я вижу, что если нынешнее правительство отправить в отставку, то новый кабинет министров будет еще хуже. Мы о нынешнем правительстве будем думать, как о светочах мысли и прогрессивных идей. Если назначат новое правительство, то мы увидим, что «дна» нет. Соберут людей, которые в десятки раз будут хуже, то есть найдут еще более убежденных либералов.
«СП»: - Почему же не могут назначить компетентных? Вроде наша страна богата талантами.
Если нет четкой стратегии, то и назначение компетентных людей ничего не даст. Нужна именно смена стратегии, а не только правительства. Естественно, правящий класс на такие меры не согласен и не предпримет никаких действий, пока не потерпит крах в полной мере. Когда всё рухнет, встанут совершенно другие вопросы. Но добровольно никто сам себя ликвидировать не будет.
Я думаю, что нынешним правительством предложения КПРФ восприняты не будут, - говорит ведущий научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Руслан Дзарасов. - Меры КПРФ идут вразрез с неолиберальным курсом кабинета, который желает бремя кризиса переложить на плечи граждан. Ожидая, что мировая конъюнктура изменится, цены на нефть вырастут, и проблемы рассосутся сами собой.
Но меры КПРФ рассчитаны на изменение неолиберального курса. Часть этих мер предполагает перераспределение национального дохода в пользу наемных работников. Это совсем не тот путь, которым, к сожалению, идет правительство. Поэтому я думаю, что предложения КПФР встретят враждебное отношение.
«СП»: - Но полного развала экономики тоже никто не хочет.
По ряду косвенных признаков можно судить, что идет борьба по поводу экономической политики. Какие-то силы есть в около правительственных сферах, которые выступают за изменение курса. И эти силы усиливаются из-за кризиса. Но дело осложняется тем, что за нынешним неолиберальным курсом стоят социальные интересы крупного капитала, который жирует на вывозе из страны энергоресурсов. Он использует свое влияние, чтобы нынешняя экономическая политика продолжалась. Чем кончится эта борьба - мы предсказать не можем. Но стоит надеяться, что кризис усилит позиции тех, кто выступает за изменение курса.