Времена, когда Москва напоминала один большой бандитский притон, медленно, но верно сходят на нет. Современные гиляровские работают экскурсоводами и уже вовсю водят экскурсии по местам бандитской боевой славы. Те, у кого дача на Рублевке, безусловно, помнят легендарный ресторан «Бомбей», рядом с автозаправкой - теперь там сетевой продуктовый с щадящими ценами, пенсионеры отовариваются. А раньше рядового гражданина, по несознанке забредшего туда пропустить рюмочку, вполне могли отоварить чем-нибудь другим, - контингент там лихой собирался.
Путеводители по бандитской Москве 90-х давно существуют, поэтому буквально несколько выжимок - с каждым годом летопись «лихих 90-х» тускнеет, а для огромной части москвичей всё это остается в памяти как портрет эпохи.
1. Ресторан «Бомбей». Одно из мест, где собирались командиры и бойцы «солнцевских». Вот, например, с соратниками и коллегами отдыхает сам Михась:
Теперь добрая половина запечатленных на таких фотках граждан во сырой земле, а другая половина стала вполне респектабельными гражданами - бизнесменами, олигархами и избираются в Госдуму. Узнаете парнишку на правой фотке, в нижнем ряду справа?.... То-то же.
Группировка контролировала Юго-Запад и Запад Москвы (власть «солнцевских» простиралась и до Одинцовского района). Помимо «Бомбея» любимыми местами для сходок были: ресторан «Гавана» и пивбары на улице Удальцова. А ещё, по слухам, под ними была сеть казино «Максим». И это не считая банков, автосервисов, страховых и торговых компаний и т.д. и т.п.
Трогательная деталь: гардеробщики «Бомбея», не задавая лишних вопросов, принимали «волыны» вместе с пальто и куртками.
2. Улица Шипиловская.
«Хочешь быть красивым - поступай в гусары» (с) Козьма Прутков. Перефразируя коллективного классика, можно сказать: хочешь быть «ореховским» - проведи советское детство на Шипиловской. Именно здесь, в безобидных спортивных секциях и кружках, в полуподвальных «качалках» ковалась и закалялась основа одной из самых известных группировок. Выходец из Нижегородской области, простой тракторист, по кличке Сильвестр, создал одну из самых жестоких и дерзких группировок, наводившую ужас на южные районы Москвы.
Одним из «дебютных номеров» группировки стал расстрел некоего Казбека Ахматова во дворе школы в Ясенево «Племянником» и «Дермантином». Стреляли из пулемёта Дегтярёва (!) в ночь на 1-е сентября 1989 года при самом что ни на есть советском строе, когда «был порядок» и всё такое…
3. Мичуринский проспект
А точнее, здание по адресу Мичуринский проспект 8/26, строение 1. Когда-то здесь работало одно из первых в Москве и в постсоветской России казино - «Валери». Сегодня трудно в это поверить, но когда-то, на заре эпохи первоначального накопления капитала в стенах казино разворачивались настоящие побоища с использованием огнестрельного оружия. Неудивительно, что основатель и владелец заведения Валерий Власов в 1993-м был застрелен прямо у входа в казино. Сразу же после убийства казино переименовали в «Университетский», что, увы, не сделало публику интеллигентнее. В 2003-м переименовали ещё раз, на этот раз в «Маску».
На закуску забавная деталь из жизни тогдашних казино: распорядитель настойчиво требует у игроков скинуться по 50 долларов «за стриптиз, который сейчас будет». Игроки решительно отнекиваются и отказываются, не платят и сидят, демонстративно уткнувшись носом в карты, тщательно отводя взгляды от девочки, которая что-то там танцует.
Кстати, первое валютное казино в Москве открылось в отеле «Савой» - всего два карточных стола и одна рулетка…
4. Южный порт, техцентр «Варшавский»
Эта на первый взгляд ничем не выделяющаяся автобарахолка в 90-е была местом, на котором работала подольско-щербинская группировка Бахора, Ульяна и Соболят. Опекали напёрсточников, «кукольников» и «ломщиков». Если с напёрсточниками у современного читателя затруднений быть не должно, то по поводу двух последних категорий поясню. И те и другие специализировались на дензнаках. «Кукольники» при совершении сделки подсовывали зазевавшейся жертве «куклу» - пачку резаной бумаги вместо пачки купюр. Ну а «ломщики», соответственно, «ломали» - ловким движением рук ополовинивали пачку купюр при обмене валюты и в итоге клиенту доставалась сумма в пару-тройку раз меньше оговорённой изначально.
Ещё подольские и щербинские занимались выбиванием долгов, и это, поверьте, были совсем не нынешние коллекторы, которыми только божиих одуванчиков пугать.
Тем более примечательно, что впоследствии один из лидеров ОПГ стал депутатом Госдумы и требовал избавить телеэфир от сцен насилия и секса. Что сказать, наверное устал человек, намаялся…
5. «Рижский рынок»
«стали потрошить кооператоров
с друзьями на рижском убили цыганку так вышло» (с)
«Кровосток»,«Биография»
Приходите на рынок, чтобы, не напрягая воображения, попасть в декорации сериала «Бригада». Здесь ничего не изменилось, разве что стало изощрённее и незаметнее: серые схемы поставки товара (наивные терпилы восторгаются тем, что здесь можно торговаться, хе-хе-хе, ворованное, как и всё контрабандное и беспошлинное, тоже легко торгуется), дивные личности, проводящие время на корточках, какие-то странные манипуляции под прилавками и стрелки-разборки в кулуарах и будуарах места, в котором родился отечественный рэкет.
Было это в далёких 80-х, когда «орлята» только становились на крыло, пробуя себя в насилии, жестокости, убийствах и наркотиках.
На излёте своей блистательной карьеры здесь «работали» люберецкие, привлекавшие для сотрудничества чеченцев в качестве ударной силы. И те и другие, помимо, надзора за рынком, крышевали проституток, что не приветствовалось тогдашним преступным миром. На одном из заседаний воровского «сената» даже было решено, что «позорно с блядей деньги собирать, пусть этим чечены и менты занимаются…»
А ещё чеченцы отметились массовым избиением цыган. Впоследствии контроль над рынком взяли азербайджанские «авторитеты». При их правлении здесь ничего не меняется на протяжении многих лет. Так что если хотите подышать воздухом 90-х, вам прямая дорога на «Рижский». Если верить жителям окрестных районов, можете даже и нарваться, шансы есть))
Л юберецкая команда к началу 90-х лишилась былой славы. Две оставшиеся группы работали тогда на Рижском рынке и в Южном порту, а также вместе с чеченцами собирали деньги с проституток. Это занятие на одном из воровских саммитов было признано недостойным с вердиктом «позорно деньги с бл…ей собирать, пусть этим чеченцы и менты занимаются». Последние до сих пор в этом преуспевают.
Причиной разгрома люберецких, по мнению людей «в теме», стало то, что они были слишком «знамениты», всегда на слуху. Оказалось, что наиболее уважаемыми среди бандитов считались те группировки, которые были менее известны и работали нешумно, но эффективно, принося хорошие прибыли. В ту пору самой центровой в Москве и Подмосковье, где «трудилось» более десятка команд, считалась Долгопрудненская ОПГ . К моему удивлению, о существовании этой группировки не знали даже оперативники. Зато хорошо знали те, кто им платил. Да и сами бандиты были в курсе: «Туда вход - рубль, выход - два. Или вообще выхода нет. Только на тот свет».
К 1991 г. на территории столицы и Московской области действовало около 6 тыс. бандитов из различных ОПГ, которые поделили между собой территории. Команды, случалось, работали и на чужих территориях, но по согласованию со старшими. Работа без спроса часто перерастала в пальбу или заканчивалась крупными денежными штрафами. Основным видом деятельности большинства команд был рэкет.
Долгопрудненские первыми решили легализовать свою деятельность, попытавшись оформить ее в качестве официальных охранных услуг. Они завязали коммерческие отношения с криминальным авторитетом по кличке Изот , который одним из первых начал поставлять в СССР «одноруких бандитов» - игровые автоматы. Он покупал их по 80-90 тыс. рублей, а продавал в два-три раза дороже. На обеспечении безопасности этих сделок долгопрудненские зарабатывали гораздо больше, чем их коллеги на рэкете проституток. Эта команда контролировала север Москвы, объекты в Олимпийской деревне, Очакове, Коптеве.
Останкинским «повезло» держать крупные торговые продовольственные базы, которые поставляли продукты в кооперативные кафе. Тогда по внутриведомственным инструкциям негосударственные точки общепита обязаны были покупать продукты только на этих базах по тем ценам, которые назовут партия и правительство. Куратором этой кормушки, по словам бандитов, был Николай Рыжков (секретарь ЦК КПСС, глава Совета министров СССР). Останкинским платили и валютные рестораны.
Подольско-щербинская команда Бахора, Ульяна и Соболят держала контроль над наперсточниками, кукольниками, ломщиками валюты. Делили этот бизнес с гольяновскими . Работали в Южном порту у техцентра «Варшавский», мотеля «Можайский», на Таганке, в Гольянове и на Бегах. А один из них теперь - депутат Госдумы , известный своими громкими призывами запретить кровопролитие, насилие и секс. Но только на телевидении и только до 23.00. Эта команда иногда принимала заказы на вышибание денег у должников.
Но в этом долговом бизнесе наиболее активно специализировались люди из трех групп р аменской команды Антона . Костяк группировки составляли каратисты и каскадеры. Именно эти бригады спонсировали и запустили на ТВ программу, в которой сотрудники милиции состязались в избиении друг друга по правилам рукопашного боя до крови, доказывая свое мужество и умение противостоять организованной преступности. В чувстве юмора и тонкой издевке раменским не откажешь . Антоновские контролировали практически все видеосалоны в Москве, собирали дань с доходов более или менее доступных эстрадных звезд. Среди первых продюсеров был один из бывших секретарей Бауманского райкома ВЛКСМ. Оперативниками он был замечен в связях с представителями одноименной ОПГ, а также с Сильвестром, который помогал деньгами программе «Взгляд» на первых шагах ее развития. Не менее известен был операм сиделец с многолетним стажем Юрий Айзеншпис , который вывел на большую сцену Виктора Цоя, запустил «в небо» таких звезд, как Влад Сташевский и Дима Билан. Говорят, под свои проекты на первых порах он привлекал общаковские средства.
Точка сбора Бауманской команды находилась в шашлычной «Яхта». Ее лидер Севастьян в то время ушел на дно. Он, очевидно, хотел переждать горячее время, пока остальные группировки не передерутся между собой. Севастьян был очень серьезным человеком. Вместе с ним работали профессиональные воры, которые считались большой силой.
Солнцевские
идер и создатель, пожалуй, самой известной на сегодня Солнцевской бригады Сергей Тимофеев по кличке Сильвестр родился 8.07.1955 года в деревне Клин Мошенского района Новгородской области, работал в колхозе трактористом, служил в спортроте, по лимиту перебрался в Москву. Судим не был, но заработал себе авторитет железной дисциплиной среди своих бойцов, жестким подходом к собеседникам на разборках. Солнцевские сумели быстро, хотя и болезненно внедриться на авторынок в Южном порту. Кроме кидания продавцов автомобилей пробовали себя в вымогательстве денег у таксистов и частных извозчиков. «Бомбилы» у вокзалов и аэропортов столицы до сих пор платят солнцевским. Один из их лидеров контролировал все игровые автоматы в Гагаринском и ряде других районов Москвы. У солнцевских было три группы с точками базирования в ресторане «Гавана», пивных барах на улице Удальцова и в Матвеевском.Мне довелось побывать в то время в «Гаване». Запомнилось, что при входе бандиты сдавали оружие гардеробщику . Мне рассказали, что, когда от ментов приходит информация о готовящейся облаве, оружие с собой не берут. А так каждый день все, кто имел пистолет под мышкой, ежедневно писали на листочке заявление в милицию, помеченное сегодняшним числом, примерно с таким содержанием: «Я, такой-то, такой-то, паспортные данные, нашел сегодня на такой-то улице пистолет и иду сдавать его в милицию». Там, в «Гаване», я познакомился с одним из бригадиров солнцевских по кличке Кот . Атлетически сложенный, высокого роста мужчина, прекрасно владевший техникой карате. После убийства Владислава Листьева его упоминал в своем интервью «Комсомольской правде» Борис Березовский . Олигарх жаловался, что Кот пытался его шантажировать, вымогая полмиллиона долларов за то, что не предаст гласности имя того, кто на самом деле заказал убийство популярного тележурналиста.
Был там, в «Гаване», и один из лидеров группировки Леня-маленький . Человек тихий, но очень влиятельный. Позже солнцевские, очевидно, не без помощи Березовского и своих связей в столичном руководстве, сумели совершить стремительный скачок. Вместо постоянных разборок с чеченскими и люберецкими за точки в Южном порту они открыли свой авторынок в Солнцеве. Туда на продажу пригоняли машины прямо с конвейера АвтоВАЗа. Говорят, тогда в мэрию за открытие рынка ушло 50 млн. долларов .
В сентябре 1994 г. на полном ходу взорвался «Мерседес», в котором ехал Сергей Тимофеев, он же Сильвестр. Но в ближайшее время, кажется, нас ждет настоящая сенсация. По одному из телеканалов планируется интервью с человеком, который живет в Израиле и поразительно похож на Сильвестра. Действующие оперативники в недавней беседе уверяли меня, что, по их данным, он жив и здоров, а вся та экспертиза идентификации убитого по зубам - фикция, заказанная самим «упокоившимся».
Этнические группировки
Чеченская команда к началу 90‑х значительно ослабла. В 1988 г. чеченцы отказались приехать на воровской сходняк в Дагомыс, заявив, что захватят Москву целиком и самостоятельно, как итальянцы в свое время захватили Нью-Йорк. Это вызвало раздражение в остальных группировках, и они объединились для борьбы с чеченцами. Вскоре чеченская команда, вытесняемая соперниками и частично разгромленная милицией (не без помощи конкурентов), стала сговорчивее и более открытой для конструктивного диалога.
Восемь чеченских групп, выживших после разборок, делили с другими командами юго-восток Москвы, Южный порт (авторынок) и Рижский вещевой рынок . Занимались мелким рэкетом. А после отъезда из СССР гонимого силовиками первого советского миллионера Артема Тарасова сели на его фирму «Исток», продававшую нефтепродукты на Запад по эксклюзивному разрешению властей.
Отдельно от чеченцев работала ингушская команда . Те трудились гораздо серьезнее, скупали кожу и меха, обрабатывали их на предприятиях Италии. Там они завели полезные знакомства с представителями коза ностры. Ингушей поддерживали свои люди в МВД Чечено-Ингушетии. Но и чеченцы, и ингуши были опасны для славянских коллег тем, что группы у них были плавающие, постоянно меняющие места обитания. Предводитель солнцевских Сильвестр неоднократно устраивал акции по выдавливанию чеченских конкурентов из столицы. К очередной войне он подготовился тщательно. Были установлены адреса съемных квартир лидеров всех бригад горцев. Назначены дата и час нападения, когда объединенные силы славян должны были нанести «кинжальный» удар по противнику. Но каким-то образом эта информация просочилась в прессу. В одной из газет вышла маленькая заметка о запланированной операции за день до ее начала. Естественно, бойня не состоялась…
Во что развился интерес чеченцев к горюче-смазочным материалам, мы увидели позже, когда начались настоящие чеченские войны уже на государственном уровне.
Ассирийская команда занималась торговлей наркотиками, имела тесную связь с братьями Квантришвили и Вячеславом Иваньковым (Япончик ). Они настолько монополизировали наркобизнес, что стоило появиться в городе новому источнику товара, как ассирийцы немедленно его устанавливали и аккуратно сдавали ментам.
Еврейское оргпреступное формирование специализировалось на сборе и продаже другим группировкам финансовой информации о вновь открывающихся кооперативах. Невзрачные люди из этой бригады приходили в какое-нибудь новое кафе, делали скромный заказ и внимательно следили за тем, сколько клиентов посещают заведение, какие деньги оставляют. В результате составлялась очень грамотная калькуляция и давались рекомендации, на какую сумму ежемесячно можно «доить» новоявленных коммерсантов, чтобы не заглушить их бизнес на корню, но и не позволить утаивать прибыль. По словам моих собеседников, не было случая, чтобы евреи ошибались.
Ровно 25 лет прошло. Я продаю импортные рубашки ""маде ин Мытищи"", с рук. ""Ваши документики, молодой человек"" - менты, облава, откуп в машине, свободен. За неделю до этого арестовали на рынке в ЦСКА, повезли в автозаке в какое-то ОВД, чудом отпустили без штрафа. После этого я переключился на закупку товара и перевозку его в родное Поволжье. Был тогда худющий голодный студент, а сейчас уже дядька, остались лишь воспоминания.
Каких только историй не случалось в легендарной ""Луже""! В то забавное время про спорт вообще никто не думал. Сейчас я прохожу мимо гигантской стройки и прямо вижу перед собой не экскаваторы, копающие вокруг Ильича, а самосвалы, увозящие горы мусора после торговых баталий.
2.
3.
Стадион огибает лесополоса. Там разве что чикатилы не слонялись. Стрёмные тётки продавали китайские пуховики цвета детской тугосери. Помню, тётя Оля сторговала себе за 6000р, но донесла только до монумента вождю - и впарила кому-то за 7500. А чо, дипломированный товаровед же, у неё теперь свой дом в Лианозово. Вот где-то тут всё и было, только газоны тогда вытаптывали в камень.
4.
Площадь перед Малой ареной доставалась тем, кто не смог забашлять криминальной ""крыше"" за места под крышей. Я покупал здесь в 93-м кофе ""Пеле"" и ""Джеки"" в стеклянных банках, они пользовались спросом. Три тяжеленные сумки, и на себе в метро и поезд до Бугульмы, боже!
5.
6.
Осматриваю места былой славы, смахиваю скупые слёзы, всё же четверть века прошло. Сзади кто-то кладёт руку на плечо. ""Неужели смерть с косой, ищет таких древних, как я?"". Оборачиваюсь - Смертин, капитан сборной. Пойдём, говорит, чего застрял в прошлом, покажу, как сейчас тут всё.
7.
Вышли на Престижную аллею. Она была самой непрестижной у торгашей - слишком далеко от метро, мало кто сюда добредал с непотраченными деньгами. Дух декаданса и мелкооптовой торговли витал над грязным асфальтом. А скоро здесь будет огромный зимний каток. Верните меня обратно в 90-е, тогда и трава была зеленее, и молодки улыбались чаще!
8.
Зашли внутрь. Не узнать просто. Шикарная винтовая лестница ведёт в вип-зону, шикарные девицы позируют.
9.
А мы с однокашником Андрюхой, помнится, купили себе палёные джинсы и побежали наверх, мерять. Встали на картонки, как водится, спешно переоделись. Рядом сверкали труселями провинциальные тётки, а что, примерочных же не предусмотрено, я стыдливо и любопытно отворачивался. Андрюха теперь постоянный посетитель всяких вип-лож, ему тут понравится.
10.
А Смертин буквально заталкивает меня в святая святых - раздевалку футбольных команд. Говорит - если не нюхнул игроцких носков в перерыве - считай, что на стадионе и не был. Чем жарче битва, тем гуще духан, тут бы не потерять сознание.
11.
Но времена сейчас розово-сопливые, вентиляция и кондеи кругом. Пора на поле! Это единственное место, где соперники встречаются до битвы, и Матерацци может материть Зидана безбоязненно.
12.
Яхууу! Огромный стадион-корабль плывёт над тобой, поднимая паруса стеклянных крыш!
13.
Внизу организована какая-то оранжерея - лампы освещают газон для лучшего роста. Только что помидоры не свисают.
14.
Специально обученные человеки поливают травку и пялятся на прекрасно забредших дев.
15.
16.
Прекрасные девы интересуют всех, и суровые охранники на минуту превращаются в бьюти-блогеров. Эх, вот в наши времена охранник в Луже получал чуть ли не триста баксов в месяц, и не фоткал красоток, а уводил их решительно к себе домой. Мало кто мог устоять против магии таких цифр.
17.
Лично я с подозрением рассматриваю всё это спортивное великолепие и устраиваю провокацию - мол, как в Сочи будет - сдача в последний день, с двойными унитазами, и лишний нолик в смете? Знаем мы эти спортивные стройки, одна ""Зенит-Арена"" чего стоит...
18.
Смертин успокаивает - расслабься, Попадосина, тут тебе не Бандитский Петербург, у нас жесткач. Сдача день в день, и копейки сверх сметы не выпросишь. Всё как на военном объекте, постоянно под прицелом. Люди буквально падают от изнеможения. Говорю, как капитан сборной, хоть и бывший.
19.
Тут я опять засмотрелся на инстаняшку, и забыл зачем пришёл. Ну что они с нами, старперами, делают?!
20.
Видела бы она меня, покупавшего в подтрибунных помещениях красную клубную куртку ""Лос Анджелес Кингз""! Писк моды-92, неимоверная круть стоимостью в месячный бюджет. А сейчас эти хипсторы и одеты не пойми во что, и занимаются в таком историческом месте не пойми чем!
21.
Вышел со стадиона, полный благостных впечатлений и тёплых воспоминаний. Ревущие Лужники после победного гола Шмарова-89, ревущие перекупщицы, у которых украли все деньги-91. Пивные фестивали-97, уголовные рожи рэкетиров-94, ночной автобус с мелкими коммерсантами-93...
22.
На волне возвращения в бурную молодость не заметил, как подошёл к мини-футбольной площадке. Надо же, на ней играют в футбол!
23.
Неужели не вернутся те прекрасные времена, когда девушки улыбались и торговали собой, а не шлялись по спортзалам и фитнесс-центрам...
24.
Какое время ближе для вас?
К концу 80-х годов XX-го века в стране полным ходом шла перестройка. Перестройка была не только в политике. Коснулась она и экономики, огромным жерновом прошлась по легкой промышленности.
Советские люди, до этого ходившие в стандартно сшитой одежде и стачанной обуви, ошалели от потока информации, который выплеснулся на них с началом гласности. Стало возможным почти все: немыслимые прически, яркая и замысловатая одежда, обувь неожиданных и непривычных фасонов. По всей стране открывались новые вещевые рынки, а старые начали свою вторую, бурную, жизнь.
В моду вошло понятие «заграница», «заграничное». Свободный выезд в страны дальнего зарубежья дал возможность людям покупать вещи за пределами , чтобы потом ввозить их для перепродажи на наших рынках.
Сегодня мода этого периода вызывает улыбку, но в те годы это был своего рода протест против застоя, в котором все выравнивалось под одну гребенку. Неоднозначная, неординарная, нелепая, смелая – так можно охарактеризовать моду 90-х.
В то время появились вещи ярких, как говорится «кислотных» цветов и кричащих расцветок: лосины, юбки ламбады, пиджаки, футболки. Одежда носилась или вызывающе обтягивающей, или нарочито свободной, мешковато сидя на фигуре.
Тогда же пришло время малиновых пиджаков и массивных золотых цепей. Обладателями этих аксессуаров были «новые русские», стремительно взлетевшие вверх на волне всеобщего бардака и вседозволенности. Этот «кусочек» моды соприкасался с другим стилем – спортивными костюмами, кроссовками, бритыми затылками и накачанными мускулами «братков», охраняющих своих хозяев в малиновых пиджаках.
Мода на джинсу – тоже неотъемлемая часть той эпохи. В «самопальных» рваных джинсах, «варенках», «бананах» со всевозможными «иностранными лейблами» щеголяла постсоветская молодежь. Приобрести настоящие фирменные вещи получалось далеко не у всех, и рынок наводнил «самошив», в основном отвратительного качества, но всегда востребованный по причине низкой цены.
Небольшая часть молодежи ходила в кожаных куртках-косухах, кожаных штанах, рваных джинсах – это был так называемый андеграунд: неформалы, противопоставляющие себя массовой культуре.
В 90-е годы из-за всеобщих неплатежей в стране стал широко распространяться бартер – обмен вещами, товарами. Предприятия, работающие с капиталистическими странами, обменивали свою продукцию на польские и японские куртки, финские дубленки и кроссовки, германские юбки и блузки. Работники этих предприятий не только смогли одеть всех своих родных и близких, но часть продукции продавать на вещевых рынках. В отличие от низкокачественного самопала эта продукция была неплохого качества, и тоже всегда пользовалась спросом.
Челноки – еще один источник поступления относительно неплохой по качеству и недорогой по цене одежды из стран Запада в Россию. Это время теток неопределенного возраста, таскающих на себе огромные «китайские» сумки, забитые всевозможным товаром. Челноки были везде – в поездах, в самолетах, в автобусах дальнего следования. Их узнавали издали по этим огромным пузатым клетчатым сумкам.
Небольшую, но очень оригинальную нишу вещевого рынка 90-х занимали товары, привезенные из стран ближнего зарубежья (бывших союзных республик – Киргизии, Узбекистана, Таджикистана) и Китая. Торговали ими выходцы из этих стран, которые не только заняли часть рынков городов и поселков Сибири, Урала и Дальнего Востока, но с огромными сумками ходили по предприятиям, частному сектору и многоквартирным домам, предлагая очень недорогое, но достаточно прочное в носке и неплохое по качеству нательное белье, одежду, кожаные куртки. Немного яркий и аляповатый дизайн этих вещей неплохо вписался в моду этих лет.
- Курточка времен СССР - "Аляска"
- Стиляги: изменяя советское мышление
Девяностые. Всё больше они обрастают легендами, всё меньше походят на реальность: песни 90-х крутят уже под знаком ретро, а малиновые пиджаки и вишневые девятки представляются, как камзолы и лихие тройки из далекого прошлого.
Прошлого, о котором все меньше знаешь, но все больше грустишь, особенно, если в этом прошлом остался твой «осенний поцелуй после жаркого лета». Кто помнит 90-е, тот по-разному воспринимает это время: быстрая нажива, быстрое разорение, роскошь, нищета - это десятилетие сгорело ярко, но быстро, как встряхнутая лампочка, в которой спираль начинает светиться ярче перед тем, как перегореть и рассыпаться.
Да, это десятилетие было, наверное, самым ярким в истории России, и для Серпухова в том числе. Самая яркая за всю историю Серпухова эпидемия сифилиса, когда в день только официально выявляли двух-трех зараженных; самая яркая эпидемия дифтерии, когда за год заболели более десяти тысяч человек и около сотни умерли; самые сильные отравления спиртовым суррогатом - и все это под яркие песни Пугачёвой, «На-На» и Шуфутинского.
И эпицентрами этого безумия, этими вольфрамовыми спиральками, растянутыми и провисшими за время перестройки, стали городские рынки. Они стали российскими майданами - самостийные, ни от кого не зависимые, они горели и сжигали, превращая в денежные знаки, всё, что летело на их свет: образование, науку, культуру, спорт. Миллионы учителей и врачей, научных сотрудников и мастеров спорта перегорели в золу, в дешевых торгашей, ослепленные этой яркой вспышкой тонкой, встряхнутой вольфрамовой спиральки.
Сегодня на месте городского рынка величественным мавзолеем возвышается «Корстон». Подобно скифскому кургану, он виден каждому, кто въезжает в Серпухов. И каждый, кто въезжает в Серпухов, невольно посещает это двадцатиэтажное мемориальное сооружение - памятник 90-м от благодарных потомков.
А началось всё чуть менее тридцати лет назад, в далеком ХХ веке…
Николай Адушев, возглавлял администрацию Серпухова с 1989 по 2000 год:
С чего началась история рынка. 1988 год. Это был огромный овощной рынок. В 88-м постановлением ЦК Совмина все рынки были переданы «Райпотребсоюзу». До этого времени рынки принадлежали городу, и были центром городской жизни.
Но перестройка и политика Горбачева расставили свои акценты - к концу 80-х колхозный рынок, как и большинство рынков и магазинов страны, был пуст. Если на весь рынок набиралось десяток продавцов с Заборья, продававших свою петрушку - это было хорошо. От площади Революции до 6-й школы - пустые ряды.
«Райпотребсоюз» такое приобретение не радовало - торговли нет, а рынок содержать надо. Администрация, дворники - всем им надо платить зарплату. Длилось это до 92-го года, пока первый челнок не выложил на прилавок свой первый привезенный из Турции свитер.
Чтобы ясно представить себе 90-е, нужно понять, каким Серпухов вошел в эти 90-е.
Что такое Серпухов конца 80-х? Высоцкий монастырь - развалины. Владычный монастырь - развалины. Храм Николы Белого - срубленная колокольня. Всесвятский храм - солехранилище, на колокольне - телевизионная вышка. Дороги - сегодня таких дорог нет, все дороги тогда были просто ужасны. Дворы убоги - если сами жители не благоустроят, то никто не благоустроит. Самодельные качели и песочницы - такими были детские площадки. Стадион «Труд» - поле, ворота и трибуны с железными трубами без сидений. Борисовское шоссе - не было бордюров вообще, по всей протяженности улицы. Я специально ездил в обком партии, чтобы ко дню города улицу «одели» в бордюр.
Все было жестко «зацентрализовано», такая была политика: выполнил план - медаль, не выполнил - выговор. А все остальное - неважно.
И Союз рухнул.
Денег нет, людям нужно платить зарплату. Людям нужно кормить семьи, а денег нет. Что прикажите делать? Как поднимать город?
Государство поручило нам, муниципалитетам, распоряжаться государственной собственностью. А куда нам государственная собственность, когда нам бы разобраться с тем, что у нас было - с образованием и медициной? Какая торговля и общепит? Какие заводы и фабрики? Что нам с ними делать? Когда вникать в неизвестную нам работу, когда этим заниматься? Задача - людей накормить.
Первое, что было сделано - было принято решение о частной собственности. Нужно было решать, оставить советскую централизованную систему или всё отдать частнику. Это не 93-й год, это 91-й - никакой приватизации и указа Ельцина еще не было, каждый глава решение принимал на свое усмотрение - время, когда за нас думала партия, рухнуло вместе с Союзом.
Что будет, когда все станет частным? Кто будет кормить школы, детсады и больницы?
Город заготавливал около четырех тысяч тонн овощей, было свое хранилище. Мне говорят: «Не надо ничего заготавливать, все равно денег нет, а овощи привезет частник». А как мы могли на это рассчитывать? Нет, давайте заготовим, хотя бы половину - две тысячи тонн. Заготовили. И все сгнило. Да, частник смог обеспечить город овощами дешевле и оперативнее.
Два года у нас ушло только на то, чтобы прийти в себя - разобраться, что нужно делать в новой ситуации, а чего делать не нужно. Магазин хотят отдать частнику, в одно ухо мне говорят - это нормально, отдавай, а в другое - да ты что, раз он частный, завтра в нем будут продавать не овощи, а всё, что угодно, а где люди буду покупать картошку?
Но решение приняли: торговлю и общепит отдать частнику.
Одним из первых «ушел» магазин «Универсам» на улице Ворошилова. Он не был продан на торгах. По тогдашним законам, коллектив мог объявить свой магазин частным, и магазин становился частным. И мы поддержали решение коллектива. Следующим ушел «Трест столовых», а потом и вся торговля стала частной.
Коллектив имел приоритет оформить свой магазин, как частную собственность. И первым собственником становился коллектив, что происходило потом - город это уже не интересовало. Чаще это сразу же перепродавалось. Первое, что продавали - это бывшие пункты приема стеклотары. Эти помещения объявили невостребованными и сразу спустили с молотка. И в помещениях этих бывших пунктов появились первые частные магазины.
И пошли торги: промышленные, продовольственные, общественные. Торги за торгами. Серпухов распродавался, как горячие пирожки. Продавалось всё за копейки. Почему продавалось так дешево? Потому что мы не знали цен. Всё было государственное, а потому, оценить коммерческую стоимость помещения - тогда мы этого еще не умели, не было ни опыта, ни специалистов. Оценивали на глазок, примерно.
Первым частным предприятием в городе стала столовая №1, что на площади Ленина, сегодня это ресторан «Русь» - самое первое, что было городом продано на первых торгах. Купил столовую Юрий Гехт.
С этой первой покупкой вышла история: Гехт обязан был предоставить городу проект перестройки столовой. Прихожу в уже частную столовую - а там ничего. Нет не то, что перестройки, нет даже проекта. Что делать? Сидим, разговариваем в подвале, Гехт приводит свои невнятные аргументы. Вижу рулон туалетной бумаги, отрываю кусок, протягиваю Гехту. Даю ему карандаш, говорю: «Рисуй!» Он нарисовал проект. Говорю: «Вот по этому проекту жду в срок перестройки!»
Перестройку он выполнил в срок. Правда, потом долго многим показывал этот кусок туалетной бумаги с проектом «Руси», и рассказывал о чиновничьим беспределе в моем лице. Но, да и Бог с ним, таких историй тогда было масса.
Идут торги, а какие торги без бандитов? Они первые раскупали Серпухов. Делалось все просто: в большом зале собирался народ и проводились открытые торги с колотушкой - кто больше дал, того и место. Потенциальные покупатели все с флажками, торги должны быть горячими, денег в бюджет должно поступить много. А торгов нет. Заявляется начальная сумма и за эту сумму всё покупают бандиты. Потому что, если кто рискнет поднять флажок - тому голову оторвут. Все это знают и потому сидят смирно, флажки на коленях. И так прошло два аукциона. Народ идет ко мне: «Надо что-то делать». Я ставлю у входа милицию и задачу им: ни одного бандюка в зале быть не должно. Задачу выполнили.
Самые первые, «новые» люди Серпухова - это челноки, с них все началось. И с рынка, который стал главным местом города.
1992 год. За год на когда-то пустом рынке места свободного не осталось. Что на рынке творилось - словами не перескажешь. Там колбаса, там свитера, там велосипеды, там мясо, там стиральные порошки - и всё это вперемешку. Вся жизнь города, и криминальная в том числе, смешалась на этом рынке: воровство, кражи, убийства, бандитские разборки - было всё, кроме денег в бюджет города. Ни копейки рынок в бюджет не отдавал.
Была такая «контора» - РУБОП. Кто не помнит, это Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью. РУБОП подчинялся напрямую Москве. Он стоял над нами всеми и должен был нас всех контролировать - и город, и милицию, и бандитов. И РУБОП со своей задачей, в каком-то смысле, справился - весь рынок и весь бандитский Серпухов контролировал и крышевал РУБОП.
А потом пришло время ларьков - новый этап в экономической жизни Серпухова. Город, как коростой, покрылся ларьками.
С ларьков город так же не имел ни рубля. Но на тот момент ларьки оказались городу необходимы. Надо было обеспечивать рабочие места, людям нужна была работа, а каждый ларек - это два-три рабочих места. Потому на жизнь ларьков мы смотрели сквозь пальцы - только бы они кормили людей. И без городского налога им хватало забот - все они были поделены между бандитами и силовыми структурами. Так что, не трогать ларечников - это была моя позиция.
Время ларьков закончилось в 96-97 годах, когда мы, не сразу, конечно, но стали от них избавляться.
А рынок продолжал жить в своем кошмаре и бардаке. И надо было что-то с ним решать.
Там, где сегодня «Торговые ряды», был пустырь. С «Райпотребсоюзом», в который вошли уже частники - те, кто контролировал Рынок - я встретился и сказал следующее: «Вот вам территория - пустырь. Постройте на нем цивилизованное место для торговли, чтобы зараза эта исчезла из Серпухова. А что будет с самим рынком - город решит».
Те, кто контролировал рынок, согласились с моими аргументами. Тем более, я знал, какими чемоданами оттуда увозились никем не контролируемые деньги. Можно было построить несколько «Корстонов» и не заметить, что деньги потрачены - вот какими там ворочали деньгами. Но известно, чем больше денег, тем их больше хочется. Они согласились, но ничего не изменилось - пустырь оставался пустырем. Выбора у меня не было. Я просто стал им угрожать. Сказал, что если 31-го декабря я на пустыре не увижу экскаватор, который будет рыть фундамент - я вашу лавочку закрою, рычаги найду.
Процессы, что шли на рынке, были до того неуправляемы городом, что можно было получить любую беду. Один из примеров - торговля мясом. Откуда было это мясо, насколько оно было безопасно - этого никто не знал. Главный врач, которая контролировала качество продукции, поступающей в город, на рынке была бессильна - ее туда просто не пускали. Мы обратились в область - результат тот же, с разницей, что у главврача сожгли машину вместе с гаражом и угрожали физической расправой. И то, что Серпухов не вымер от какой-нибудь заразы - это одна заслуга Господа Бога. Достаточно было раз завести зараженное мясо, и город бы весь выкосило - повторю, всю продукцию серпуховичи закупали на рынке.
Когда вопрос со строительством «Торговых рядов» сдвинулся, на время мы оставили рынок в покое - хватало других проблем. Нужно было решать инженерно-строительные вопросы - проблему с водоснабжением. В Серпухове катастрофически не хватало питьевой воды. В некоторых районах - улицы Горького и Российская - воду давали на час-полтора в сутки.
В советское время большинство воды шло на предприятия, а народ - он подождет. В 90-е этот вопрос встал уже ребром, решать его требовалось немедленно. И мы начали строить Лужковский водозаборный узел. Правда, в области моим «самоуправством» были недовольны: такой серьезный проект - и без согласования. Но утряслось.
90-е никуда не ушли - люди-то всё те же.
Появились «Торговые ряды». Появился «Корстон». И все ушли в «Корстон». Место притягивает. Магнит.
Напротив стоит «Орбита», что бы там не делали - народ туда не идет. «Корстон» - место особенное.
Обслуживать такую махину - это очень дорого.
Там должен был быть просто цивильный рынок.
90-е никуда не ушли.
Серпухов был городом текстильным, он был городом текстильной славы, а сегодня Серпухов - город чего? Какой сегодня славы город Серпухов? У вас есть ответ на этот вопрос? Лично у меня ответа нет.
Фото: личный архив Н.Адушева и pastvu.com
Количество показов: 675