90-е годы - что это было? Однозначно оценить этот отрезок времени невозможно. С одной стороны, это эпоха разрушения прежней советской системы. Одна из главных ее идей была схожа с идеями большевиков. О неучтенных ошибках реформаторов 90-х годов и об их влиянии на российское общество рассказал в ходе своей лекции, состоявшейся в Музее современной истории России, доктор исторических наук . публикует выдержки из его выступления.

Те, кто занимаются не только историей 90-х годов, но и историей ХХ века, найдут у этого периода очень много аналогий с периодом 1917-1920 годов и увидят, что у людей, которые тогда пришли к власти, было большевистское сознание. Они хотели как можно быстрее до основания разрушить СССР, чтобы затем попытаться сделать совершенно новую Россию. На самом деле, конечно, тогда происходили процессы, совершенно противоположные тем, которые внедряли большевики в 1917 году. Но методы и идеи были абсолютно теми же, просто с другим знаменателем.

При этом не очень понятно, почему же люди, которые были у власти - на самом деле очень умные и образованные, не понимали, насколько сложным будет то, что им предстоит сделать. Почему они не учитывали вещи, которые нам, гуманитариям (историкам, в частности) в общем понятны? Конечно, нужно делать скидку на то, что времени на принятие решений было очень мало, и страна находилась на грани распада. Но все же, можно ли было сделать по-другому, и что для этого необходимо было учесть?

Национальная специфика

Когда я занимался социальной историей, то очень четко видел, что социальные структуры намного более консервативны, чем политические и экономические институты. В исторической науке это называется «зависимостью от прошлого», когда общество и его структуры зависят от пережитого опыта. Нужно ли было учитывать нашу российскую специфику при проведении реформ 90-х годов? Безусловно, нужно. Учитывалась ли она? Боюсь, что нет.

Фото: Владимир Первенцев / РИА Новости

В ходе радикальных экономических преобразований наиболее тяжелой их составляющей была массовая безработица, которая на протяжении многих десятилетий не существовала в СССР - в 1930 году была закрыта последняя биржа труда. Люди полностью утратили память о том, как выживать в таких условиях. В 90-е годы в стране появились миллионы безработных, которые попадали в крайне сложное положение, им нечем было кормить семью. Многие ломались, теряли имущество, жилье, становились бомжами.

Когда люди оказывались на краю голода, у них включалась память о голоде. Она была, потому что, как ни парадоксально, советский дефицит и память о войне трансформировались в социокультурные практики. Люди знали, как обрабатывать землю. Они понимали, что если есть нечего, надо идти на свой приусадебный участок, где ты сможешь вырастить элементарные продукты, чтобы не умереть от голода.

Но нужно же было понимать, что в условиях радикальных реформ необходимо было создавать какие-то подушки безопасности для общества, проводить определенные государственные программы! Например, по профориентации, когда есть излишек рабочей силы в какой-то профессии и недостаток в другой. Да, открывались биржи труда, но были такие законы, согласно которым для того, чтобы доказать, что ты безработный, приходилось проходить семь кругов ада. В результате, согласно официальной статистике, в 90-е годы было 1,5 миллиона безработных, а профсоюзы утверждали, что их 5-6 миллионов.

Если говорить о макропроцессах - неужели нельзя было понять специфику и структуру советской экономики? В Советском Союзе она была абсолютно рациональной и предусматривала (в особенности, к концу советской эпохи) вымывание мелких и средних производств, монополизацию многих отраслей и гигантоманию, когда на базе и без того крупных предприятий создавались супергиганты и становились практически монополистами своей отрасли. Советская экономика вообще противоречила идее о конкуренции, она считала конкуренцию нерациональной. И тут сразу эти гигантские производства оказывались в ситуации рыночной экономики.

Мне довелось участвовать в интересном проекте, посвященном истории Волжского автомобильного завода в 90-х годах. На его примере мне очень четко стала видна специфика перехода от советской системы к рыночной. Волжский автозавод был самым крупным по количеству сотрудников предприятием в СССР, на нем работали 100 тысяч человек.

Специфика разделения функции власти на советском предприятии (таком, к примеру, как ВАЗ) между ним и государством заключается в том, что последнее финансирует завод. От него предприятие получает и зарплату для рабочих, и перспективное финансирование. Дальше государство забирает автомобиль, само его продает и распоряжается выручкой от продажи. Заводу остается организовать производство, и все. Поставщиков материалов для него тоже определяет государство, часть из которых из Советского Союза, а часть - из СЭВ.

Как только СССР разрушился, ВАЗ практически одномоментно оказался - как и другие предприятия - в ситуации, когда государство отстранилось от финансовых вопросов, обеспечения поставщиками и комплектующими. Часть из них теперь находилась в других странах - Чехии, Польше и так далее. Другая часть - в Прибалтике, Белоруссии. В результате завод практически в один миг потерял 80 процентов своих поставщиков, и где их искать, не знал. У него не было никакого опыта даже самостоятельной продажи автомобилей.

ЛогоВАЗ Березовского - эта та структура, к которой руководство ВАЗ стало ходить на поклон. И не только туда, но вообще к любым дилерам, готовым продавать автомобили, ведь их просто некуда было девать, а площадки для хранения продукции были ограничены. Вскоре выходец из структур ЛогоВАЗа стал финансовым директором завода. Представляете, какая лафа? Он является и топ-менеджером предприятия, производящего автомобили, и в то же время их продает.

Это хорошо иллюстрирует, в какую тяжелую ситуацию попала страна. Система советского монополизма не предусматривала никакой конкуренции. Если загибался один поставщик, альтернативы не было, и ВАЗ начинал сам искусственно создавать конкурентную среду, на что уходили годы, потому что никто другой за него это делать не собирался.

Политика и экономика

Когда на рубеже 80-90-х годов стала очевидна необходимость реформы как политической, так и экономической систем, на мой взгляд, команда Ельцина совершенно верно выбрала экономику как приоритет, а потом уже стала переходить к политике. Существовало несколько альтернативных вариантов экономической трансформации России. Один из них назывался «500 дней», и в его разработке принимал участие . Она происходила из концепций академика Абалкина и других экономистов. Речь шла о том, чтобы проводить экономические реформы постепенно, учитывая специфику страны, - в том числе и преимущества социализма, элементы плановой экономики.

Другая концепция исходила из ультралиберального взгляда на преобразования, и именно она была выбрана российским руководством. Почему это произошло? Дискуссия об этом уходит корнями в спор между сторонниками кейнсианских и ультралиберальных подходов. Конечно, ее суть упирается в главный вопрос о роли государства в рыночной экономике. Сторонники ультралиберальной концепции, которая была реализована у нас, считают, что государство должно самоустраниться от экономических процессов и отдать все на волю рынка, который сам расставит все на свои места.

Сторонники альтернативного подхода, когда-то разрабатывавшегося Кейнсом и впоследствии его сторонниками, считают, что государство, напротив, должно иметь здесь важную регулирующую функцию. Например, с помощью налоговых преференций стимулировать реальное производство, не допуская то, что было у нас, когда реальное производство оказалось за бортом, задушенное налогами. Зато сырьевая и банковская сферы экономики развивались очень успешно и никакого налогового гнета со стороны государства не испытывали.

Можно ли было по-другому? Можно, но тут сыграл важную роль политический момент. Сторонники реформ связывали концепцию Кейнса в некоторой степени с возвратом к социализму. В результате, по политическим причинам более подходящая нашему государству концепция была отложена и выбрана другая, которая оказалась намного более болезненной для российской экономики.

Кем были зарубежные экономические советники, часть из которых мы пригласили сами, а часть приехала вместе с , Экономическим банком реконструкции, организациями, которые помогали нам проводить реформы? Я не знаю среди них ни одного сторонника кейнсианского подхода. Они исповедовали исключительно ультралиберальные концепции реформ в России. Понятно, что по идеологическим причинам были выбраны люди, придерживающиеся только одной точки зрения.

А ведь на самом деле, как рассказывал мне Филатов, когда велись дискуссии о том, какой подход выбрать, и целые делегации Верховного совета ездили в Америку, там проводились мозговые штурмы, в которых участвовали экономисты совершенно разных взглядов. Многие из них высказывали очень правильные и рациональные идеи относительно перевода российской экономики на рыночные рельсы. Их мнение не было учтено. Все связанное с советским прошлым было проклято. Вот в чем заключалась проблема - в идеологизации экономических реформ.

Если посмотреть на специфику западных стран, в том числе и Америки, опыт которой мы пытались копировать к тому времени, когда выбирался проект экономических реформ в России, эти государства были социальными, и государство в них играло очень большую роль в регулировании процессов в экономике. Мы говорили о необходимости избавления сельского хозяйства от государственного финансирования. Но во всех развитых западных странах - это норма.

Власти много не бывает

После начала радикальных экономических реформ разгорелся политико-конституционный кризис 1992-1993 годов, приведший к расстрелу Белого дома, кануну гражданской войны. В чем его причина? Обратите внимание на то, что эта проблема выходит на проблему разделения властей, за что на рубеже 80-90-х годов активно критиковали советскую систему. На практике получилась крайне сложная и запутанная ситуация.

Фото: Александр Макаров / РИА Новости

Верховный совет и Съезд народных депутатов обладали одновременно и законодательными, и исполнительными функциями. Когда президент и его команда приступали к экономическим реформам, они обратились к депутатам за чрезвычайными полномочиями и осенью 1991 года получили их. В результате сложилась ситуация, в которой Верховный совет и Съезд - с одной стороны, а президент и правительство - с другой. И те, и другие получили одновременно и законодательные, и исполнительные функции.

В правительстве положение было еще более сложным, поскольку оно само разрабатывало законопроекты, затем в виде президентских указов они получали форму законов, спускались в правительство, которое реализовало законопроекты им же и разрабатывавшиеся. Вроде бы, оно должно было отчитываться за свои действия перед депутатами. Но как только депутаты, которые отражают мнение общества, оказавшегося в условиях шоковой терапии и безработицы, начинают критиковать правительство, между ними возникает конфликт, усугубляющийся проблемой того, что у обеих ветвей власти есть и законодательные, и исполнительные функции. Началась война законов, приведшая к путчу в конце 1993 года.

Достижения Ельцина

В результате реформ очень сильно изменилась социальная структура общества. В конце советской эпохи в результате целенаправленной политики основную часть населения СССР составлял советский средний класс. Это были представители самых разных профессиональных слоев общества: и интеллигенция, и квалифицированные рабочие, и представители сельскохозяйственного сектора.

В 90-х годах советский средний класс прекратил свое существование. Более того, произошла очень сильная социальная дифференциация, появились совершенно новые социальные категории. Если в советской идеологии главным носителем «советскости» был рабочий класс, то в новой системе опорой режима становились предприниматели. Очень важно появление мелкого предпринимательства, расцвет которого пришелся именно на 90-е годы. Правда, многие мелкие предприятия очень быстро прекращали свое существование, не выдерживая конкуренции в тех условиях. Но началась и маргинализация общества. Появились социальные категории, которых практически не было в советские времена: безработные, бездомные, беспризорные дети, разросся криминал.

Фото: Алексей Мальгавко / РИА Новости

Проблема состояла не только в этом, но и в резкой поляризации доходов населения, разница между бедными и богатыми стала катастрофической. Это продолжает быть наследием 90-х годов не только в экономическом, но и в политическом плане, поскольку именно государство допустило такой уровень неравенства. Как и структуризация экономики - никогда у нас не было такого, чтобы экономика делилась на эти сектора: топливно-энергетический, реальный и банковский. До сих пор сохраняется разделение на бюджетную и коммерческую сферы, чего нет ни в одной стране (по крайней мере, такого четкого разделения). В советские времена, конечно, тоже была теневая экономика, но в 90-е годы, по разным оценкам, доля черного рынка в национальном доходе составляла чуть ли не 50 процентов, соответственно государство не получало налоги и не имело возможности реализовывать социальные программы в разных областях.

Подводя итоги тому, что я говорил, хотелось бы сделать несколько выводов. Первый заключается в том, что в начале реформ никто не знал, как это делать, потому что в мировой практике не было ничего подобного. Поэтому многие вещи неминуемо делались путем проб и ошибок, и иначе было нельзя. Другое дело, на мой взгляд, степень радикальности, идеологизированности, отсутствие учета российской специфики и упование на то, что за образец нужно взять западную модель, - вот это было безусловной ошибкой реформаторов.

Страна неоднократно стояла на пороге гражданской войны. То, что мы ее избежали, - безусловно, наше счастье и отчасти заслуга руководства страны во главе с Ельциным. Этот человек благодаря своей решительности и готовности брать на себя ответственность, заслуживает уважения. В решающий момент оказывалось, что многие убегали в кусты. Часто вроде бы все замечательно говорят, а когда что-то нужно делать, встать перед всеми и сказать: «Я готов взять на себя ответственность!», они исчезают.

Экономика России в 90-е годы ХХ века

Наименование параметра	Значение
Тема статьи:	Экономика России в 90-е годы ХХ века
Рубрика (тематическая категория)	История

Социальные силы, инициировавшие на рубеже 80-90-х гᴦ. преобразования в российской экономике, первоначально предполага­ли завершить трансформационный переход в рамках двух относительно непродолжительных этапов: на пер­вом осуществить быстрое и кардинальное реформирование собственности и хозяйственного механизма, на втором - столь же быстрое ʼʼвключениеʼʼ рыночных стимулов, почти немедленно и автоматически приводящее к подъему эко­номики и росту уровня жизни. Высказывались многочисленные прогнозы и вы­давались обещания, что кардинальные перемены можно осуществить за несколь­ко месяцев, за ʼʼ500 днейʼʼ, что преодоление спада и улучшение условий жизни произойдет к ʼʼближайшей осœениʼʼ и так далее.

В действительности, трансформационные перемены в экономике России оказались чрезвычайно сложны, противоречивы и продолжительны, они происходили в условиях политических потрясений и крушения государства. В первой половинœе 90-х гᴦ. трансформация хозяйства осуществля­лась уже в условиях постсоветских экономических и политических реалий. Главным элементом предпринятых на этом этапе мер стала приватизация (преимущественно в чековой форме), в результате которой доля принад­лежащих государству базовых фондов снизилась с 91 % (на начало 1992 ᴦ.) до 42 % (в 1995 ᴦ.); в акционерном капитале доля государства к середи­не 1995 ᴦ. составила 11 %. В ходе изменения системы экономического уп­равления и хозяйственного механизма была реализована идея ʼʼотсеченияʼʼ государства от экономики. Роль господствующей экономической идеоло­гии приобрели заимствованные из-за рубежа концепции монетаризма, ог­раничивающие функции государства регулированием денежной массы в об­ращении (концепции эти были разработаны применительно к условиям вы­сокоразвитой рыночной экономики с хорошо отлаженным денежно-кредит­ным механизмом и долговременными тенденциями экономического роста).

На практике российский вульгаризированный псевдомонетаризм привел к хаосу в экономике, возникшему в результате шоковой ʼʼлиберализацииʼʼ цен и последовавшей гиперинфляции (за январь 1992 ᴦ. потребительские цены выросли на 245 %, к концу 1992 ᴦ. в 26 раз, затем в течение 1993ᴦ. - еще в 4 раза, в 1995 ᴦ. - в 2,3 раза). Крушение национальной валюты привело к долларизации экономики. Фактически была осуществлена инфляционная конфискация сбережений населœения и инфляционное перераспределœение общественного богатства, что в сочетании с почти бесплатной раздачей государственного имущества новым собственникам (денежная оценка фон­дов предприятий оказалась многократно занижена относительно их реаль­ной стоимости, иногда - во многие тысячи раз) и инфляционно-льготным кредитованием коммерческих банков - привело к осуществлению некоего исторического аналога первоначального накопления капитала. В 2004 ᴦ., при подведении итогов приватизации, было подсчитано, что госбюджет получил от реализации приватизируемого имущества и объектов сумму порядка 9 млрд долл.; для сравнения можно отметить, что в Боливии, где в 90-е годы также осуществлялась приватизация, было получено более 90 млрд. долл., при том, что масштабы экономики этой страны порядково ниже российских и приватизировалась значительно меньшая доля государственного сектора.

Ограбле­ние населœения было продолжено далее посредством криминальной деятель­ности частных ʼʼфондовʼʼ, банков и ʼʼфинансовых пирамидʼʼ. В данный период произошла консолидация тех социальных сил, в чьих интересах были осуществлены перемены в экономике. Это номенклатурное чиновничество, количественно выросшее в 2 раза и осуществившее ʼʼконвертацию власти в собст­венностьʼʼ, администрация предприятий (в среднем составлявшая 5 % занятых на пред­приятиях) и криминальные круги.

К концу 90-х гᴦ. в экономике России произошли определœенные позитивные изменения. Было, в основном, достигнуто насыщение по­требительского рынка, значительно повысилась степень компьютеризации, получи­ла развитие сфера услуг, возникли некоторые элементы рыночной инфраструктуры. Расширились возможности для проявления хозяйственной инициативы и предпри­нимательской деятельности. При этом данные позитивные сдвиги оказались обесце­нены прогрессирующим разрушением производственного, научно-технического и, в целом, - цивилизационного потенциала страны.

За период ʼʼреформʼʼ произошло более чем двукратное (по официальным данным) падение объёмов производства, а в конкурентоспособных на мировом рынке высокотехнологичных на­укоемких отраслях оно снизилось в 6 - 8 раз. Наряду с уменьшением объёмных показателœей, резко снизилась эффективность экономики: в полтора - два раза упа­ла энерго-, фондо- и материалоотдача производства при полуторакратном сниже­нии производительности труда. Продолжалось абсолютное сокращение населœения (несмотря на приток значительного количества беженцев), уменьшилась средняя продолжительность жизни. В начале 2000 ᴦ. доходы более чем 50% населœения не достигали уровня прожиточного минимума; данный уровень более чем в 10 раз превышал размер минимальной заработной платы.

За период 1991-2000 ᴦ.ᴦ. численность персонала в сфере научных исследований и разработок снизилась на 45 %; более чем в два раза уменьшилось число патент­ных заявок. По оценкам экспертов ООН, только прямые ежегодные потери России вследствие ʼʼутечки умовʼʼ можно оценить в 3 млрд. долл., а с учетом упущенной выгоды - в 50-60 млрд. долл. В то же время, США за счёт ʼʼимпортаʼʼ ученых и специалистов получали ежегодно до 100 млрд. долл. дополнительного прироста ва­лового продукта; половина прироста численности американских специалистов в об­ласти программного обеспечения осуществлялась за счёт эмигрантов из бывшего СССР. За минувшее десятилетие совокупные расходы на научно-технические разработки уменьшились в 20 раз. Сокращение финансирования сфер образования и здравоохранения поро­дило тенденции деградации этих сфер; их коммерциализация привела к росту соци­альной напряженности. Потребности сферы образования в ресурсах обеспечи­вались менее чем на 50 %; расходы госбюджета на нужды здравоохранения со­ставляли в России в расчете на одного человека 50 долл. в год, в то время, как в США - 3 тыс.; в Западной Европе - 1,5 тыс. дол. в год.

Было разрушено сельское хозяйство и утеряна продовольственная безопасность стра­ны; доля импорта в продовольственных товарах превысила 60 %. Только за первую половину 90-х годов поставки грузовых автомобилей сельхозпредприятиям умень­шились в 36 раз; зерновых комбайнов - в 1000 раз. В течение десятилетия были почти повсœеместно ликвидированы крупные сельскохозяйственные предприятия и разори­лось более 44 тыс. фермеров; оставшиеся фермеры, владея 5,2 % земельных уго­дий, производили лишь 1,9 % товарной продукции сельского хозяйства. С 1991 по 2000 ᴦ. производство зерна сократилось в 1,8 раза, молока – в 1,7, сахарной свеклы - в 2,3 раза; подушевое потребление молока уменьшилось с 382 до 226 литров в год, мяса – с 75 до 48 кг, рыбы – с 20 до 9 кᴦ. Российский продовольственный рынок стал местом сбыта недоброкачественной зарубежной продукции; действующим в России стандартам качества не соответствовало 36% импортной цельномолочной продукции, 54% мясопродуктов, 72% консервов.

Острой социальной проблемой стала социально-экономическая дифференциа­ция населœения. Децильный коэффициент, ᴛ.ᴇ. отношение доходов 10 % наиболее обеспеченного населœения к доходам 10 % наименее обеспеченной его части, коле­бался в 90-е годы, по официальным оценкам, в интервале от 14:1 до 16:1. Даже эти, явно заниженные по мнению многих экспертов, цифры свидетельствуют о том, что степень социально-экономической диффе­ренциации в России значительно превысила зарубежные показатели (в США децильный разрыв составлял, по разным оценкам, 8-10:1; в Западной Европе - 5-6: 1; в Швеции и Китае - 3-4:1; социально опасным считается превышение этим коэффициентом уровня 10: 1). Различия в оплате труда рабо­чих и администрации достигЛИ не менее 20-30 раз, отраслевые различия - 10 раз, региональные - 11 раз; в значительной мере оказалась утрачена зависимость доходов от реального трудового вклада. Возросла численность армии чиновников, достигшая к началу 2000 года 1340 тыс. человек, что более чем вдвое превышает соответствующий показатель по всœему Советскому Союзу (в серединœе 80-х годов – примерно 640 тыс. чел.). Расходы на содержание государственного аппарата только с 1995 по 2001 ᴦ. увеличились почти в десять раз (с 4,4 до 40,7 млрд. руб.).

По интегральному индексу развития человеческого потенциала Россия к концу 90-х гᴦ. оказалась в шестом десятке стран мира. Демографический кризис стал приобретать черты демографической катастрофы. Населœение России ежегодно сокращалось на 800 тыс. человек; значительно уменьшилась средняя продолжительность жизни, что, в первую очередь, обусловлено социально-экономическими факторами. Стала очевидна не­обходимость кардинальной корректировки курса экономических реформ.

Экономика России в 90-е годы ХХ века - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Экономика России в 90-е годы ХХ века" 2017, 2018.

ВКонтакте Facebook Одноклассники

Американская «шоковая терапия» привела к небывалому обвалу России

Ельцинское «лихолетье» и его воздействие на материальное положение и духовно-нравственное состояние России еще не получили в нашей исторической литературе и в СМИ объективной, правдивой и всесторонней оценки, хотя написано об этом много. Для народа не раскрыто должным образом, какие внешние и внутренние силы стояли за «реформами» Ельцина и определяли их характер и направленность. И это понятно: пришедшие к власти неолибералы отнюдь не заинтересованы в правде о том, как их политика привела к обвалу России. На одном из совещаний в Академии наук мне довелось услышать такое мнение: «Нас ожидает еще такой ХХ съезд, от которого весь мир ахнет».

Что же произошло с Россией в 90-е годы? Начнем с влияния внешнего фактора. Распад Советского Союза и приход к власти в России новой «элиты» во главе с Б.Ельциным правящие круги США восприняли как возникновение исключительно благоприятных геополитических условий для осуществления идеи мировой «американской империи». Для этого им нужно было решить очередную задачу - устранить с американского пути Россию как важного субъекта мировой политики.

С этой целью администрация президента Клинтона разработала новую внешнеполитическую доктрину, получившую название «Политика нового сдерживания» России («New Containment Policy»). По сути дела, она явилась продолжением политики холодной войны с применением не военных, а «косвенных методов воздействия» на Россию. Даже сотрудники МИД ФРГ восприняли этот курс США с недоумением. В немецком официозе Internationale Politik они писали в октябре 2001 г.: «Для стратегии «нового сдерживания» и «отрицательного воздействия в легкой форме» или стратегии «селективного сотрудничества» в отношении России нет теперь никаких оснований. Россия не представляет никакой опасности. Она является важным партнером, обладающим, как и раньше, большим воздействием на безопасность в Европе и Азии».

Вместо того, чтобы следовать замечательным принципам Парижской хартии, подписанной всеми европейскими странами и самими США 27 ноября 1990 г. после окончания холодной войны и объединения Германии и нацеленной на создание в Европе мира, безопасности, всеобщего сотрудничества и процветания, Вашингтон предпочел продолжить курс «косвенного разрушительного воздействия», на этот раз применительно к России.

Особая роль в достижении целей новой американской стратегии отводилась режиму Ельцина, который консультировали более 300 американских советников, среди которых было много сотрудников ЦРУ. В российской печати приводилось множество свидетельств относительно того, как осуществлялось управление российской политикой во время «нового сдерживания» России. Бывший председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов, весьма осведомленный в тайнах тогдашней политики, писал, что Ельцин добровольно согласился на роль марионетки США. «Через различные инструментарии» он согласовывал с американцами «на высшем политическом уровне» состав правительства, политический, экономический, социальный курс государства, его внешнюю политику.

«Независимая газета», опубликовав в декабре 1997 г. директивы МВФ правительству Черномырдина, поставила законный вопрос: «Зачем России собственное правительство?» Главный редактор этой газеты Виталий Третьяков писал в статье «Правительство холопов»: «Давайте называть вещи своими именами: речь, по существу, идет о внешнем управлении по крайней мере экономикой нашей страны. Пусть этим занимаются и умные люди, но, во-первых, они - не граждане России, а во-вторых, их никто не избирал и не назначал внутри РФ, то есть господа Комдессю и Вульфенсон абсолютно не ответственны ни перед кем в нашей стране. Так управляют банкротами... В Кремле сидят холопы, временно ворвавшиеся во власть».

Речь шла о команде в составе Ельцина, Гайдара, Чубайса, Березовского, Гусинского, Грефа, Абрамовича, Черномырдина, Козырева и многих других нуворишей. Что можно было ожидать, например, от Чубайса - члена закрытого Бильдербергского клуба, созданного представителями американской финансовой олигархии в 1954 г.? Этот клуб стал важным звеном «мировой власти» наряду с Трехсторонней комиссией, учрежденной группой Рокфеллера, Моргана и Ротшильда в 1974 г., а также американским Советом по международным отношениям и другими аналогичными организациями, занимающимися разработкой геополитических проблем в интересах «мировой элиты» США. В Бильдербергский клуб вошли такие видные политики, как Г.Киссинджер, З.Бжезинский, Д.Буш, ряд крупных финансистов и промышленников. От России в него выбрали, кроме Чубайса, И.Иванова, бывшего при Ельцине главою министерства иностранных дел и секретарем Совета безопасности и ставшего членом совета директоров ЛУКОЙЛа.

Используя Ельцина и его команду, администрация Клинтона рассчитывала создать в России материальную и духовную нищету, состояние разрухи ее государственности, экономики, науки, образования, вооруженных сил, не допустить возрождения страны, превратить ее в сырьевой, нефтегазовый придаток Запада и поставить безопасность страны в прямую зависимость от цены на нефть и газ на мировом рынке. Лучшим способом достижения этих целей рассматривалось введение в России «капитализма с американской спецификой».

Это был гибельный путь для страны. Он принес неуправляемость экономикой и социальными процессами в стране. Период «первоначального накопления капитала», который страны Запада прошли более 300 лет назад, ознаменовался в России необузданной стихией рынка, диким произволом и поощряемой сверху безнаказанностью за экономические преступления. С невероятной быстротой в стране было создано состояние всеобщей бедности. В начале 1992 г. в один миг были полностью обесценены рубль и государственные ценные бумаги, российские граждане и предприятия лишились своих сбережений, до минимума пала собираемость налогов, после чего последовали все беды России. Подавляющая часть ее национальных богатств была передана за бесценок («копейка за рубль», как писал советник Клинтона Строуб Тэлбот) разного рода проходимцам, чтобы выпестовать тесно связанную с США финансовую олигархию и американских ставленников во влиятельных государственных структурах.

Американская «шоковая терапия» привела к небывалому обвалу России - параличу ее производства из-за криминальной приватизации и отсутствия платежеспособного спроса населения, более половины которого оказалось за чертой бедности, переливу финансовой олигархией, теневой экономикой и криминалом громадных финансовых средств и национальных богатств России за границу; массовому бегству от нищеты на Запад, в основном в США, ученых, деятелей культуры, технической интеллигенции; развалу вооруженных сил, подрыву научно-технического и образовательного потенциала, упадку сельского хозяйства, невозможности модернизации недопустимо устаревшего (на 70-80%) промышленного оборудования.

Россию охватил демографический кризис. В комментариях к предварительным итогам переписи населения 2002 года, подготовленным к заседанию Правительства РФ, говорилось: «Чудовищными темпами идет вымирание русского народа... Происходит абсолютно плановая, кем-то хорошо просчитанная депопуляция русского населения».

В средствах массовой информации было немало призывов к законодательной и исполнительной власти опомниться, подумать о собственных национальных интересах, перестать проводить политику разрушения России. Не было недостатка и в апелляциях к европейской общественности по поводу деструктивных действий режима Ельцина. Так, в «Воззвании к германской общественности», подписанном наряду со мною Львом Копелевым, Юрием Афанасьевым, Вадимом Белоцерковским, Сергеем Ковалевым, Григорием Водолазовым, Дмитрием Фурманом и другими представителями российской интеллигенции и опубликованном во Frankfurter Allgemeine Zeitung 19.12.1996 г. и в Deutsch-Russische Zeitung в феврале 1997 г., говорилось: «С горечью и возмущением мы наблюдаем, как германское правительство всеми мыслимыми способами поддерживает возникший в нашей стране антидемократический режим во всех его жестоких и противоправных действиях и как большая часть немецких средств массовой информации вольно или невольно пытается не замечать глубокий кризис, охвативший Россию.

Мы не можем себе представить, что германское руководство недостаточно информировано об этом кризисе. Многие люди в России подозревают даже, что Запад, в том числе Германия, оказывает Ельцину безоговорочную поддержку, потому что надеется с его помощью окончательно низвести Россию в ранг слабосильных государств. При решительном осуждении и угрозе экономических санкций со стороны демократических государств команда Ельцина едва ли решилась бы в период с октября по декабрь 1993 г. ниспровергнуть Конституцию и установить авторитарный режим, развязать чудовищную войну в Чечне и провести недавние антидемократические выборы, то есть действовать таким образом, что это предопределило эскалацию кризиса в России.

Катастрофа развивается своим ходом: только так можно характеризовать теперь положение в нашей стране. Экономическая политика касты вокруг Ельцина и Черномырдина превратила тонкий слой старой коммунистической номенклатуры и «новых русских» в невообразимо богатых, ввергла подавляющую часть промышленности в состояние застоя, а большинство населения - в бедность. В отношениях собственности пропасть между классом богатых и бедных ныне намного глубже, чем та, которая вызвала в прошлом Октябрьскую революцию».

Это воззвание, как и многие другие, было проигнорировано правящими кругами западноевропейских стран. С одной стороны, они были под пятой США и не смели возражать против поддержки режима Ельцина, с другой - в Западной Европе было немало сторонников максимального ослабления России. Действовали инерция холодной войны и опасения, как бы Россия снова не превратилась в мощную державу и не вернулась к экспансивной политике, от которой она решительно отмежевалась во время реформ 80-х годов.

При анализе результатов деятельности команды Ельцина на протяжении 90-х годов невольно возникает впечатление, будто в России орудовали оккупационные власти. По тогдашним расчетам экономистов, потребуется от 20 до 30 лет, чтобы устранить гибельные последствия «шоковой терапии». Ущерб от нее сравнивался с тем, который был нанесен стране в годы Второй мировой войны.

Этого мнения придерживаются и поныне многие российские эксперты. Так, директор Института Европы Российской академии наук академик Николай Шмелев в своей статье «Здравый смысл и будущее России: да или нет?» писал: «Сегодня вряд ли кто из реалистически мыслящих людей решится сказать, что за обозримые 15-20 лет мы сумеем возместить весь ущерб, нанесенный нынешним «смутным временем». За последние два десятилетия Россия потеряла половину своего промышленного потенциала и, если не будут приняты экстренные меры, из-за устаревания оборудования в ближайшие 7-10 лет будет потеряна и оставшаяся половина. Минимум треть сельскохозяйственных земель выведена из оборота, около 50% поголовья крупного рогатого скота пущено под нож. По оценкам ряда экспертов, за тот же период из страны уехало до трети ее «мозгов». В полуразрушенном состоянии находятся наука, прикладные исследования и конструкторские разработки, система профессиональной подготовки кадров. За последние два десятилетия в России не было построено ни одного нового крупного промышленного предприятия (за исключением Сахалинского проекта), ни одной электростанции, ни одной железной или автомобильной дороги серьезного значения».

Нет ничего удивительного в том, что американский миллиардер Сорос, выступая на международном форуме в Давосе 27 января 2013 г., обратил внимание на плачевное состояние российской экономики. Но он не назвал тех, кто содействовал этому. Об этом поведал видный американский исследователь Стивен Коэн в своей книге «Америка и трагедия посткоммунистической России». Он писал о катастрофических последствиях американской политики разрушения России. Cо своей оценкой этой политики он ознакомил и широкий круг российских читателей в статье «США ведут в отношении России неразумную политику»: «Американское государство участвует во внутренних делах России с конца холодной войны, и ничего хорошего это не принесло. США должны просто заткнуться, пойти домой и заняться собственными делами... Это плохие времена для России, плохие времена для русско-американских отношений, и я не вижу, чтобы что-то улучшилось».

В 1996 году группа видных российских и американских экономистов, озабоченных экономическим положением России, выступила с обращением к российскому президенту с осуждением политики «шоковой терапии» и с предложением новой экономической программы, способной вывести страну из кризиса, чреватого тяжелейшими последствиями. С российской стороны обращение подписали академики Л.Абалкин, О.Богомолов, В.Макаров, С.Шаталин, Ю.Яременко и Д.Львов, с американской стороны - лауреаты Нобелевской премии по экономике Л.Клейн, В.Леонтьев, Дж. Тобин, М.Ингрилигейтор, М.Поумер. В обращении, в частности, предлагалось следующее:

Российское правительство должно играть значительно более важную роль при переходе к рыночной экономике. Политика невмешательства государства, являющаяся частью «шоковой терапии», не оправдала себя. Правительству следует заменить ее программой, при которой государство берет на себя основную роль в экономике, как это происходит в современных смешанных экономиках США, Швеции, Германии.

- «Шоковая терапия» имела ужасающие социальные последствия, включая огромное увеличение числа абсолютно бедных людей, неудовлетворительные показатели здоровья и продолжительности жизни, разрушение среднего класса. Правительство должно активно действовать по перестройке структуры промышленности.

Должны быть приняты серьезные правительственные меры для предотвращения процесса криминализации экономики. Пользуясь невмешательством правительства, уголовные элементы заполняют вакуум. Произошел переход не к рыночной, а к криминализованной экономике. Государство обязано дать этому обратный ход и ликвидировать раковую опухоль преступности, чтобы создать стабильный предпринимательский климат и стимулировать инвестиции в производство.

Государство должно возродить потребительский спрос, увеличив пенсии и зарплаты, содействовать образованию достаточных фондов для социальных нужд и обеспечить поддержку системы здравоохранения, образования, экологии, науки, что в целом могло бы защитить два великих достояния России - ее человеческий капитал и природные ресурсы.

Было бы целесообразно, чтобы правительство использовало доходы, получаемые от внешней торговли газом и нефтью, не на импорт продуктов и предметов роскоши, а на модернизацию устаревших заводов. Нужно добиваться, чтобы рента от эксплуатации природных богатств превращалась в доходы государства.

При проведении новой политики необходимо терпение. Переход экономики к системе рыночных отношений требует времени, иначе не избежать катастрофы. Архитекторы «шоковой терапии» не признали этого; результаты, как и ожидалось, вызвали глубокий кризис.

Таковы были главные аспекты корректировки реформ для России, разработанной экономистами с мировым именем. Но режим Ельцина не обратил никакого внимания на рекомендации «экономических мудрецов». К сожалению, и его последователи совершенно проигнорировали их. Кстати, заметим, что и папа римский осудил сторонников «капиталистического неолиберализма» в одной из речей, произнесенных им во время поездки на Кубу в январе 1998 г.

В связи с этим очень показателен один эпизод. Чубайс, ознакомившись с программой «экономических мудрецов», поспешил в Вашингтон, посетил Госдепартамент и выразил протест в связи с программой, которая могла поставить крест на всей политике команды Ельцина. Государственный департамент США позитивно отреагировал на вмешательство Чубайса, осудил программу и участие в ее разработке американских ученых.

Гайдар, Чубайс и иже с ними попытались оправдаться тем, что они, мол, одним махом хотели покончить с коммунистическим режимом и не допустить его возврата. На деле же они сделали все, чтобы одним махом разрушить и разграбить Россию, - то, что и планировала администрация Клинтона. Строуб Тэлботт, разрабатывавший политику Клинтона в отношении России, писал: «С чистосердечного одобрения большинства западных экспертов они (Гайдар и его команда. - Прим. авт.) верили, что подобные жесткие меры необходимы по двум причинам: во-первых, чтобы создать условия для рано или поздно неминуемой платежеспособности российского государства, а во-вторых, чтобы переломать хребет советского левиафана». Как говорится, «метились в Советский Союз, а попали в Россию».

Величайший исторический парадокс конца ХХ века состоит в том, что менее чем за одно десятилетие одна супердержава - США - расправилась с другой супердержавой - Россией, не сделав ни единого выстрела и не пролив ни единой капли крови своих солдат. Такого еще не знала история.

Покидая пост президента России, Борис Ельцин попросил в своей прощальной речи прощения у русского народа, но при этом не сказал, за какие же именно грехи. За то, что в декабре 1991 г. подписал в Беловежье декларацию о роспуске Советского Союза, нарушив тем самым волю народа, выраженную за сохранение страны на референдуме в марте 1991 г.? Или за то, что за 10 лет своего правления привел Россию на грань катастрофы? Или за то, что, завладев властью в российском государстве, стал служить американской «закулисе»? Всему этому нет прощенья. Такое мог свершить Герострат, какого еще не знала история.

В 96 году, впервые за последние три года, сограждане ощутили, - что такое стремительный рост цен (по 10-100% в неделю), покупка продуктов питания «про запас», очереди в магазинах, обесценение банковских вкладов, банкротство самих банков. Незнакомое слово «дефолт» стало вполне понятным и привычным. Пошли разговоры о национализации банковских учреждений, крупных фирм, чуть ли не о диктатуре.

Принято считать, что кризис начался 17 августа, с решением правительства Сергея Кириенко о моратории на выплату долгов иностранным кредиторам, а так же с расширением валютного коридора до 9,5 рублей за один доллар. Однако, большинство аналитиков говорит о другом: 17 августа всего лишь открылся нарыв, который зрел очень давно, и достоянием общественности стала та информация, которая уже довольно давно была известна избранным деятелям политики и экономики.

Итак, 1996 год. «Черный вторник» благополучно забылся. Доллар взят в коридор, и валюта спокойно продаются на каждом углу по цене около 6 рублей за одну условную единицу. Только что закончилась кампания по выборам в Государственную Думу, и полным ходом идет подготовка к выборам Президента. Уровень жизни постепенно повышается, большая часть населения получает заработную плату вовремя, развивается торговля. Но при этом продолжают падать объемы производства на отечественных предприятиях, что и не удивительно - из-за низкой стоимости доллара импорт вполне доступен массам, а говорить о том, что он почти всегда красивее и качественнее наших товаров не приходится. Задолженности предприятий также продолжают расти, и, кажется, никто не волнуется по этому поводу. А из-за границы продолжают поступать кредиты, об источниках возврата которых никто кажется даже не задумывается, государство поддерживает видимость стабильности и даже некоторого подъема.

Первый сигнал для всех должен был прозвучать еще осенью 1996 года. Борис Ельцин с трудом заявил о том, что он очень серьезно болен, предстоит сложная операция. Оппозиция радостно готовится к досрочным выборам. А на биржах полное спокойствие. Рубль не дешевеет, стоимость акций предприятий остается стабильной. А ведь на Западе, где экономика намного стабильнее нашей, серьезные колебания стоимости акций происходят даже тогда, когда выясняется, что президент США еще и мужчиной бывает в рабочее время; сразу падает индекс «Доу-Джонсона», и все говорят о возможном кризисе. У нас же известие о болезни Президента на экономике не сказывается совершенно. Странно? Конечно! Но отчего ни один из экономистов не задался вопросом - почему все это происходит? Почему наша экономика такая устойчивая? Теперь мы можем ответить на этот вопрос: а потому, что она являлась ПОЛНОСТЬЮ регулируемой, но не административными, а псевдо-экономическими методами, когда на поддержку курса акций и национальной валюты расходовались колоссальные средства, получаемые из иностранных кредитований.

В 1997 году Президент вроде бы выздоравливает. В правительство приходят молодые реформаторы, которые начинают реформировать Россию во все тяжкие. То пересаживаем чиновников на «Волги», собранные из импортных комплектующих, и стоящих подороже «Мерседеса», то собирают звезд эстрады, и уговаривают их платить налоги, то проводят деноминацию, потому что в России-де начался рост, и старые деньги при таком росте не подходили.

И правда - рост начинается. Проявляется он очень странно - почему-то увеличивается стоимость акций ряда российских предприятий, в основном, разумеется, добывающих отраслей. Опять ни у кого не возникает вопросов - почему, скажем, так дорожают акции «Газпром», когда на мировом рынке продолжается падение цен на нефть? А ведь нефть - это, пожалуй, единственный товар, торговля которым приносила России реальную прибыль, и уменьшение поступлений в бюджет от реализации «черного золота» явно должно было пробить в нем серьезную брешь. Но правительство продолжает заявлять о том, что трудные времена закончились, и мы вступаем в эпоху процветания России. Только вот почему-то возобновляются с новой силой задержки зарплат и пенсий. И население, которое совсем недавно «выбрало сердцем», опять начинает роптать. Промышленные мероприятия не заработали, жалования рабочим предпочитают не платить, но и банкротиться никто не собирается. Получается странная картина: ничего не работает, но граждане страны живут, в целом, неплохо, да вот и рост наметился.

Пожалуй, последним широким жестом правительства времен эпохи "нового застоя" стала кампания по возврату долгов по пенсиям в конце 1997 года. Выглядело это довольно убедительно: изыскали резервы, и смогли сразу все отдать. Официально; на практике далеко не все и не всем. Как выяснилось, деньги на погашение долгов были просто напечатаны, а выпуск необеспеченных денег лишь значительно усилил давление на стабильность рубля, но не решил макроэкономических проблем.

Итак, подведем итог под периодом относительной стабильности 1996-1997 годов. Этому времени, как ни какому другому, подходит термин «виртуальная экономика». И действительно, экономика России превратилась в некую искусственную реальность, которая имело мало общего с истинным положением дел. Нельзя сказать, что создание такой экономики имело лишь отрицательные стороны. Ведь сохранялись рабочие места, пусть и при минимальных заработках. В результате мы имели социальную стабильность, которую трудно было бы достичь в случае массовых банкротств, массовой и свободной продаже предприятий в частные руки и т.д. Но, к сожалению, мирное сосуществование социалистической и капиталистической моделей экономики в рамках одного общества невозможно, что и привело к возникновению дисбаланса.

События 1998 года можно воспринимать, как последние попытки удержать экономическую ситуацию в прежнем русле. Несмотря на то, что курс акций российских предприятий начал катастрофически падать, рубль продолжали удерживать на прежнем, малореальном, но таком желанном уровне - около 6 рублей за доллар. Смена правительств, переговоры по получению новых кредитов, написание новой красивой программы, выполнять которую после демонстрации западным кредиторам явно никто не собирался - мы знаем, к чему это привело. А заявление Президента за день до объявления о девальвации рубля, о том, что девальвация невозможна в принципе, окончательно лишило его доверия даже тех, кто продолжал питать некоторые иллюзии по поводу его компетентности.

Рост курса доллара, который привел к резкому подорожанию товаров как импортного, так и отечественного производства. Полное недоверие к России, как к партнеру на мировом поприще. Реальные перспективы банкротства страны. Серьезный кризис банковской системы и крушение самых, казалось бы незыблемых монстров, вроде «Инкомбанка» и прочих. А самое главное - невозможность попыток исправить ситуацию прежними методами. Государство, собирая по всему миру огромные кредиты, истратило их на поддержание остатков старого, ожидая, что они дадут новые, жизнеспособные всходы. Увы, чуда не произошло, и в результате нам пришлось начинать почти все сначала, но уже в гораздо более сложных условиях.

Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
Южно-Уральский государственный университет
Заочный инженерно-экономический факультет
Кафедра «Экономика организации и инвестиции»

Реферат
по дисциплине «Экономическая история»
на тему: «Российская экономика в 90-е годы.»

Выполнил: ст. группы ЗИЭФ-182В
специальность 080100
Абрамушкин Е.О.
Проверил: Андреева О.М.

Челябинск
2011
Содержание.
Введение………………………………………………………… …………….3
1. История «реформ» 90-х годов…………………………………………….4
2. Причины и последствия социально-политического кризиса в России...9
3. Политические причины экономического кризиса в России. ………….15
4. Финансовый кризис России и экономический рост ………………... …34
5. Заключение…………………………………………………… …………..42
Список используемой литературы. ………………………………………..46

Введение
Нынешнее столетие ознаменовалось двумя великими экономическими экспериментами. Исход первого, социалистического эксперимента, начавшегося в наиболее крайней форме в России в 1917 г., сегодня ясен. Вторым экспериментом является возврат социалистических стран к принципам рыночной экономики. С начала реформ в бывших социалистических странах прошло десять лет. Какие же уроки можно извлечь из их опыта? Провалы реформ в России и во многих республиках бывшего Советского Союза (БСС) обусловлены не тем, что плохо осуществлялась в общем-то здравая политика. Причины неудач гораздо глубже, они коренятся в непонимании реформаторами самих основ рыночной экономики и процесса институциональных реформ. Модели реформ, опирающиеся на общепринятые положения неоклассической теории, скорее всего, недооценивают роль информационных проблем, в том числе проблем корпоративного управления, социального и организационного капитала, а также институциональной и правовой инфраструктуры, необходимой для эффективного функционирования рыночной экономики. Недооценивают данные модели и важность открытия новых предприятий и связанные с этим трудности. Например, обещания провести быстрые экономические преобразования и создать "народный капитализм", основанный на ваучерной приватизации и системе инвестиционных фондов, оказались иллюзорными. Альтернативная стратегия децентрализации с передачей прав принятия решений на уровень, на котором заинтересованные лица могут защищать собственные интересы даже при отсутствии полноценной правовой инфраструктуры (а ее создание требует длительного времени), при таких обстоятельствах может оказаться более эффективной.
Рассмотрим подробнее наиболее трудный этап Российской экономики в 90-е годы.
1. История «реформ» 90-х годов.
Первые ошибки были допущены почти сразу же после начала трансформации. В 1992 г. в азарте построения рыночной экономики большинство цен были моментально либерализованы, что привело к инфляции, уничтожившей сбережения и сделавшей макроэкономическую стабилизацию первоочередной задачей программы реформ. Все осознавали, что в условиях гиперинфляции (двузначных темпов инфляции в месяц) будет очень сложно достичь успеха в осуществлении трансформации. Таким образом, первый раунд шоковой терапии моментальная либерализация цен повлек за собой второй раунд: обуздание инфляции. Это подразумевало ужесточение монетарной политики, то есть повышение процентных ставок.
Несмотря на то, что в большинстве своем цены были полностью свободными, цены на некоторые из наиболее важных товаров, такие как природные ресурсы, поддерживались на низком уровне. В условиях недавно провозглашенной «рыночной экономики» это было откровенным приглашением: если вы можете купить, скажем, нефть и перепродать ее на Западе, вы сможете заработать миллионы или даже миллиарды долларов. Так люди и поступали. Вместо зарабатывания денег путем создания новых предприятий они обогащались на новой форме старого предпринимательства использовании ошибочной государственной политики. И именно подобное поведение, ориентированное на «поиск ренты», послужит аргументом для реформаторов, которые утверждали, что проблема заключалась не в том, что реформы проводились слишком быстро, а в том, что они проводились слишком медленно. Если бы только все цены были либерализованы сразу же! Этот аргумент во многом справедлив, однако для оправдания радикальных реформ он не подходит. Политические процессы никогда не обеспечивают технократам полной свободы действий по вполне убедительной причине: как мы видели, технократы зачастую упускают из виду важные экономические, социальные и политические аспекты. Реформа, даже в условиях эффективно функционирующей политической и экономической системы, всегда является «грязной» работой. Даже если был смысл в проведении моментальной либерализации, возникал вполне разумный вопрос, каким образом следовало ее осуществлять в отсутствие возможности быстро либерализовать цены в некоторых важных секторах экономики, например цены на электроэнергию.
Либерализация и стабилизация были двумя столпами стратегии радикальных реформ. Третьим столпом была быстрая приватизация. Но первые два столпа встали препятствием на пути третьего. Высокая инфляция с самого начала уничтожила сбережения большинства россиян, так что в стране не было достаточного количества людей, которые располагали деньгами для покупки приватизированных предприятий. Даже если они могли позволить себе покупку предприятий, было бы очень сложно их модернизировать, учитывая высокие процентные ставки и отсутствие финансовых институтов, обеспечивающих предложение капитала.
Предполагалось, что приватизация будет первым шагом в процессе реструктуризации экономики. Должна была измениться не только форма собственности, но и методы управления; предприятия должны были переориентироваться с производства того, что им говорили производить, на производство того, что необходимо потребителям. Такая реструктуризация, безусловно, потребовала бы новых инвестиций и, во многих случаях, увольнения работников. Увольнение работников способствует повышению общей эффективности, конечно же, только в том случае, если в результате работники переходят с низкоэффективных предприятий на высокоэффективные. К сожалению, подобная конструктивная реструктуризация произошла в очень незначительной степени, отчасти вследствие того, что стратегия реформ поставила практически непреодолимые препятствия на ее пути.
Стратегия радикальных реформ оказалась неэффективной: после 1989 г. ВВП России ежегодно падал. То, что рассматривалось как краткосрочная трансформационная рецессия, обернулось десятилетним или даже более продолжительным спадом. Казалось, что нижняя точка спада не будет достигнута никогда. Развал падение ВВП был в России большим, чем после Второй мировой войны. В период 1940-1946 гг. объемы промышленного производства в Советском Союзе упали на 24%. В период 1990-1999 гг. объемы промышленного производства в России сократились почти на 60% даже больше, чем ВВП (54%). Те, кто знаком с историей предыдущего переходного процесса, направленного на построение коммунизма в период российской революции, могут провести определенные аналогии между тем социально-экономическим шоком и процессом трансформации после 1989 г.: поголовье скота в сельском хозяйстве сократилось наполовину, инвестиции в производство снизились практически до нуля. России удалось привлечь определенные иностранные инвестиции в добычу природных ресурсов; но опыт Африки давно показал, что если установить цены на природные ресурсы на достаточно низком уровне, то привлечь иностранные инвестиции в их добычу будет несложно.
Программа стабилизации, либерализации и приватизации, конечно же, не была программой достижения экономического роста. Ее целью было создание предпосылок для роста. Вместо этого она создала предпосылки для спада. Происходило не только сокращение инвестиций, но и износ капитала сбережения были обесценены инфляцией, поступления от приватизации или иностранные кредиты большей частью подверглись расхищению. Приватизация, сопровождавшаяся открытием рынков капитала, привела не к созданию богатства, а к выводу активов. Это было полностью закономерно. Естественно, что олигарх, который уже смог использовать свое политическое влияние для получения активов, стоящих миллиарды долларов, заплатив за них лишь небольшие деньги, захочет вывести свои деньги из страны. Хранение денег в России означало их инвестирование в страну, находящуюся в состоянии глубокой депрессии, и риск не только получения низкой прибыли, но и конфискации активов новым правительством, которое рано или поздно выскажет вполне обоснованные сомнения в «легитимности» процесса приватизации. Любой, кто проявил достаточно сообразительности, чтобы выйти победителем в приватизационной гонке, проявит достаточную сообразительность, чтобы вложить свои деньги в быстро растущий рынок ценных бумаг в США или перевести их в безопасное место на засекреченные счета в оффшорных банках. Для этого не надо было даже рисковать и уезжать из страны, и поэтому неудивительно, что миллиарды долларов «утекли» за рубеж.
Международный валютный фонд по-прежнему обещал, что восстановление экономики не за горами. К 1997 г. у него было основание для оптимизма. Когда за период с 1990 г. объемы производства уже сократились на 41%, насколько еще они могли упасть? Кроме того, страна выполняла многое из того, на чем акцентировал внимание МВФ. Она провела либерализацию, хотя и неполную, осуществила стабилизацию, хотя и не до конца (темпы инфляции были существенно сокращены), и провела приватизацию. Но, безусловно, несложно быстро провести приватизацию, если никто не уделяет должного внимания тому, каким образом это делать: по сути, правительство отказывалось от ценной государственной собственности и передавало ее в чужие руки. В действительности это может принести правительству существенную выгоду, если выплата «благодарности» осуществляется наличными или путем финансирования политических кампаний (или обоими способами).
Но первые признаки восстановления экономики, наметившиеся в 1997 г., быстро исчезли. Фактически решающую роль сыграли ошибки МВФ, допущенные в другой, отдаленной части мира. В 1998 г. дали о себе знать последствия кризиса в Восточной Азии. Кризис вызвал осторожное отношение к инвестициям в развивающиеся рынки, и инвесторы требовали в качестве компенсации более высокой доходности при предоставлении кредитов этим странам. Отражением падения ВВП и инвестиций стало плачевное состояние государственных финансов: российское правительство осуществляло значительные заимствования. Несмотря на то что сбалансировать бюджет достаточно трудно, правительство, принуждаемое Соединенными Штатами, Всемирным банком и Международным валютным фондом к быстрой приватизации, за бесценок продало государственные активы и сделало это до того, как была создана эффективная налоговая система. Государство породило могущественный класс олигархов и бизнесменов, которые заплатили в виде налогов лишь небольшую часть того, что находилось в их собственности, намного меньше того, что им пришлось бы заплатить в любой другой стране.
Таким образом, во время кризиса в Восточной Азии Россия оказалась в странной ситуации. Страна располагала огромными запасами природных ресурсов, но ее правительство было бедным. Государство фактически отказывалось от ценных государственных активов, несмотря на свою неспособность обеспечить выплату пенсий пожилым людям и социальных пособий малообеспеченным слоям населения. Правительство занимало миллиарды долларов у МВФ, все больше погрязая в долгах, в то время как олигархи, получившие такой щедрый дар от государства, выводили миллиарды долларов из страны. Международный валютный фонд побуждал правительство к либерализации операций по капитальному счету, обеспечивающей свободное перемещение капиталов. Предполагалось, что подобная политика сделает страну более привлекательной для иностранных инвесторов; но в действительности она превратилась в дорогу с односторонним движением, облегчив вывод денег из страны.

2. Причины и последствия социально- политического кризиса в России.
Кризис в России начался не 17 августа 1998 г., как это принято утверждать, а гораздо раньше - в начале 1992 г., когда в России стали осуществляться "реформы", проводившиеся командой Е. Т. Гайдара и А.Б.Чубайса, а затем правительством В.С. Черномырдина под Политическим прикрытием и покровительством президента РФ Б.Н.Ельцина.Кризис развивался по нарастающей степени напряженности и разрушительности, охватил политическую, экономическую, социальную, национальную, моральную, духовную и другие сферы, т. е. приобрел всеобщий, системный характер. Кризис резко обострил доставшиеся России в наследство от Советского Союза противоречия ее социально-политического развития. С одной стороны, это были первоначально противоречия между сторонниками и противниками проводимых в РФреформ, которые затем трансформировались в противоречия в лагере самих реформаторов и в правящих структурах в связи с характером и темпами реформ, борьбой за места в структурах власти и в окружении президента.
С другой стороны, это были противоречия в лагере оппозиции по поводу методов борьбы против нынешнего режима и дележа будущего "государственного пирога", который оппозиция рассчитывала получить в случае прихода к власти. Постоянно обострялись противоречия между законодательной, исполнительной и фактически еще не родившейся новой судебной властью, между центром и регионами.
И наконец, углублялось главное противоречие - между управляющими и управляемыми, между властью и народом, который все больше понимал, что никакой демократии в нынешней России нет, а существует, как и раньше, господство номенклатуры, чиновничества только под "демократической вывеской". Люди, называвшие себя демократами, пришедшие к власти на волне социально-экономического и общественно-политического кризиса в советском обществе, широкого недовольства прежним режимом, не оправдали возлагавшихся на них ожиданий, скомпрометировали себя амбициозностью, некомпетентностью, коррупцией, воровством, наглой демонстрацией своего личного благополучия и преуспевания на фоне бедствий и нищеты народа, невыполнением данных ему обещаний.
Казавшийся на первый взгляд единым лагерь демократов после августовских событий 1991 г. раскололся. Одна его часть была изгнана из властных структур, куда она первоначально входила. Другая - либо стала критиками режима, либо вообще отстранилась от политики, а третья - вошла в состав той самой номенклатуры, которая ныне правит страной и пополняет свои ряды как в центре, так и на местах за счет "старой советской номенклатуры", ее "второго эшелона". На ноябрь 1997 г. в окружении Б. Н. Ельцина было 79% бывших представителей советской партийно-хозяйственной номенклатуры, в правительстве - 75%, в Федеральном собрании - 60%, в регионах - 83%.
Российская номенклатура оказалась неспособной разрешить противоречия социально-политического развития России, предотвратить конфронтацию в обществе, подрывающую его стабильность, ослабляющую и дискредитирующую государство, создающую угрозу распада России, дальнейшего обострения социальной и национальной напряженности, гражданской войны в стране. Более того, на наш взгляд, подобная губительная для страны антинациональная политика во многом проводилась сознательно. Кризисные явления в российском обществе вызывались не только объективными причинами, но и провоцировались непродуманными, ошибочными, а зачастую и преступными действиями властей, которые не имели ничего общего с национально-государственными интересами России и ее народа.
В качестве иллюстрации достаточно указать на то, что одной из причин подписания Беловежских соглашений, которые привели к прекращению существования Советского Союза, стало стремление Б.Н.Ельцина к абсолютной власти, а для этого нужно было устранить с политической сцены его главного соперника в лице президента СССР М. С. Горбачева. Тем же стремлением к абсолютной власти во многом объясняется и осуществленный по приказу Б. Н. Ельцина разгон и расстрел российского парламента в октябре 1993 года. Стремлением укрепить президентскую власть и создать образ "сильного" правителя, пресекающего всякие попытки ее ослабления и покушения на территориальную целостность России, явилось решение Б. Н. Ельцина о начале войны в Чечне, которая стала одновременно и национальной трагедией, и национальным позором России.
О том, что российские власти, проводя свою социально-экономическую политику, совершенно не принимали во внимание интересы народа и страны, свидетельствует начало гайдаровской "шоковой терапии", катастрофический обвал рубля в 1992 г., когда население лишилось практически всех своих сбережений, накопленных долгим и тяжелым трудом. Новыми ударами по населению страны стал "черный вторник" в октябре 1994 г., очередной обвал рубля в августе 1995 г. и, наконец, обвал пирамиды ГКО и финансовое банкротство государства 17 августа-1998 г. События 17 августа стали пиком социально-политического кризиса в России, вскрытием того "нарыва", который в экономике и общественно-политической жизни страны был создан деятельностью ее властей за предшествующие 7 лет.
По мнению сотрудников центра политических технологий РФ, в августе-сентябре 1998 г. политическому режиму, созданному. Б. Н. Ельциным, был нанесен самый мощный удар за всю историю его существования, после которого под вопросом оказалась сама возможность его выживания. Каковы же причины того катастрофического положения, в котором в настоящее время оказалась на, того кризиса, который создал реальную угрозу самому существованию российского общества и государства? Что касается экономических причин кризиса, то здесь прежде всего надо отметить глубокое несоответствие историческим, политическим, экономическим и социально-психологическим условиям России той программы реформ, которая была навязана режиму Б. Н. Ельцина извне, со стороны МВФ и стоящих за ним Соединенных Штатов. Это сейчас признают и те, при чьем участии осуществлялись российские "реформы". Так, бывший советник правительства России, директор Института международного развития при Гарвардском университете (Кембридж - Массачусетс) Д. Сакс в интервью газете "Новые Известия" (7 октября 1998 г.) заявил, что "именно МВФ виновен во многих бедах России. Эта организация, которая давно уже нуждается в глубоких реформах, а в конечном счете и в роспуске...давала безусловно плохие и крайне неудачные советы вашему правительству и финансистам, как решать проблемы экономики. МВФ стал по существу посредником между западным миром и Россией, при этом сама эта организация упрямо, не обращая внимания на других, проводила ошибочную политику по вливанию миллиардов в Россию (но не в ее экономику), которые благополучно тут же разворовывались вашей верхушкой и "друзьями правительства". Трансформация государственной экономики и государственной собственности в России пошла по пути реформ, ориентированных на рентную прибыль (спекулятивный капитал), полную либерализацию цен, свободную игру рыночных сил в финансовой сфере при упразднении регулирующей роли государства в сфере экономики. На вооружение была взята монетаристская модель реформ, так называемая "шоковая" терапия", которая после большевистской индустриализации и коллективизации стала очередным бессовестным и жестоким актом насилия над российским обществом. Общество же не сумело своевременно распознать ущербный для страны характер навязанных извне реформ и не нашло в себе разума и сил, чтобы успешно противодействовать их осуществлению, что, как уже отмечалось, привело к катастрофическим последствиям для страны и ее народа. Обвальный отпуск цен, введение внутренней конвертируемости рубля, неограниченная либерализация рынка способствовали тому, что население и предприятия лишились 99% своих сбережений и накоплений. Была разрушена покупательная способность российского рынка, без чего не может развиваться производство. Страна оказалась на пороге гиперинфляции. Рубль в интересах наживы российских и зарубежных спекулянтов был искусственно обесценен более чем в 6000 раз. Население было посажено на нищенскую зарплату, началось его массовое обнищание. Если в 1990 г. в СССР было, по подсчетам зарубежных наблюдателей, 1,5% бедных, то в 1993 г. ниже прожиточного минимума жила треть населения России. Произошло неслыханное обеднение государства. Из-за развала производства и низкого сбора налогов оно оказалось не в состоянии платить заработную плату бюджетникам, составляющим большинство занятого на производстве населения России.
Другой причиной кризиса стала чубайсовская "ваучерная приватизация" - величайший в истории обман народа и небывалое ограбление страны. Приватизация превратилась в раздачу государственной собственности за Мизерную цену узкой группе лиц и нанесла огромный ущерб производству, ибо новые собственники меньше всего думали о его развитии и эффективности. На начало конфискационной либерализации цен в 1992 г. сбережения населения и накопления предприятий оценивались. Примерно в 1 трлн. рублей при тогдашней стоимости всех Основных фондов в стране около 2 трлн. рублей. Имевшихся у населения и предприятий средств было вполне достаточно, чтобы проводить демократическую приватизацию с целью создания "среднего класса" и класса мелких производителей в интересах производства и благосостояния народа. Но эти средства были умышленно экспроприированы посредством обвальной либерализации цен, чтобы расчистить путь для концентрации собственности в руках финансовой олигархии - опоры авторитарного режима Ельцина и проводника американских интересов в России. Мафиозно-спекулятивный олигархический капитал разорил страну, подорвал производство как основной источник поступления налогов и силы государства. Как отмечал российский экономист В. Квинт, семь лет своего правления Б. Н. Ельцин и его окружение являлись не гарантами конституции и рыночных демократических реформ, а легальным прикрытием клептократии, разграбившей страну и вывезшей за рубеж сотни миллиардов долларов.
Еще одной причиной кризиса стала опора в проведении реформ не на собственные силы, ибо промышленный, сельскохозяйственный, научно-технический, оборонный потенциал был подорван, а на иностранные кредиты, импорт продовольствия и товаров народного; потребления. Эффективность расчета на иностранные кредиты и импорт была весьма сомнительна, ибо кредиты разворовывались, а импорт подрывал собственное производство. Произошла "долларизация" экономики, что подрывало авторитет и устойчивость национальной валюты. По данным Института экономики РАН, объем наличных долларов у населения в сентябре 1998 г. составлял 30 млрд., а у "челноков" - 10-15 млрд. Это значительно превышало объем денежной рублевой массы (180 млрд. рублей или по тогдашнему курсу 10-18 млрд. долларов). Свыше 40% денежного потока страны представлены в иностранной валюте и неподконтрольны Центральному Банку РФ.
Нарастанию и углублению кризиса, наконец, способствовали махинации и аферы на российском финансовом рынке со стороны международных и отечественных спекулянтов. С середины 1995 г, когда появилась система ГКО-ОФЗ с процентными ставками, достигавшими 200-300%, началась "мавродизация" российской экономики, строительство гигантской государственной "финансовой пирамиды", которая рано или поздно должна была рухнуть, что и произошло 17 августа 1998 г.

3. Политические причины экономического кризиса в России.

Политическими причинами российского кризиса экономики стали следующие.
Во-первых, навязанная в 1993 г. российскому обществу авторитарная Конституция и созданная на ее основе государственная система, отдавшая в руки Б. Н. Ельцина всю исполнительно- декретную власть и лишившая российское общество возможности корректировать или отвергать через парламент, в том числе и с помощью импичмента, разрушительный политический и экономический курс президента. Эта Конституция открыла широкий простор для разнузданного произвола в стране, которая на протяжении советской истории уже испытала на себе и культ личности Сталина, и волюнтаризм Хрущева.
Во-вторых, в стране фактически отсутствовали разделение властей и принцип управления ею со стороны парламентского большинства, избранного населением РФ.
В-третьих, цепная реакция распада Советского Союза перекинулась на многонациональную Россию. Начался парад суверенитетов первоначально в национальных республиках, а затем в краях и областях. Вслед за пирамидой ГКО может рухнуть и пирамида российской государственности, построенная на основе весьма своеобразно понятого федерализма, когда в ряде российских регионов государственный суверенитет РФ ограничен, а каждый третий закон, принимаемый субъектами РФ, противоречит Конституции и законам России. На ее политической карте появились несколько десятков авторитарных корпоративно-олигархических режимов, превративших в пустой звук конституционные права, граждан, честные выборы, свободу прессы, независимость судов. Экономическое пространство России раздроблено на полусуверенные региональные анклавы, территориальные отделения федеральных структур находятся в полной зависимости от региональных властей. Страна стоит перед угрозой дальнейшего развала и потери единой государственности, а русский народ - перед перспективой разобщения и деградации.
Общим результатом политики псевдореформ, которую начала 90-х гг. проводило российское руководство, стала национальная трагедия для страны и ее народа. Экономическая, политическая, социальная стабильность страны разрушена, основы ее безопасности подорваны. За период с 1992 по 1997 гг., произошло падение ВВП 50% (ныне он составляет 10% американского), промышленной продукции - на 55%, жизненного уровня населения - на 60%, капиталовложений - на 50-60%. Запад беспрепятственно, без всякого противодействия со стороны властей перекачано 300 млрд. долларов в основном награбленного капитала. Страну из-за нищенской зарплаты и бедности покинуло около 200 тыс. ученых и специалистов. Произошла деградация науки, среднего и высшего образования, здравоохранения, культуры, вооруженных сил. Россия откинута в разряд развивающихся стран. По выражению 3. Бжезинского, она превратилась в зияющую "черную дыру". По оценкам западных экономистов, Россия может вернуться к уровню экономического развития 1990 г. лишь в 2010-2015 гг.. Развал производства товаров и продуктов питания правительства псевдореформаторов компенсировали импортом из-за рубежа на кредиты, получаемые с Запада, импорта во внутреннем потреблении России превысила 50%, в городах этот показатель доходил до 50-60%, Москве - до 80%. Страна утратила продовольственную безопасность. В громадном выигрыше от этого оказались зарубежные производители, а собственное производство захирело. Продовольственная зависимость превратилась в мощное орудие политического давления на Россию. Псевдореформы в России отрицательно сказались на возможностях интегрироваться в мировую экономику. Прием России в "семерку" индустриальных стран оказался сугубо формальным актом, не более чем признаком благоволения Запада к нынешнему российскому президенту. Россия еще до финансового краха выбыла из "десятки" крупнейших экономических держав мира и не может претендовать на место выше 15 или 16. Россия находится на 6 месте в мире по численности населения, на 70 - по объему ВВП на душу населения. Этот показатель вдвое ниже среднемирового и в 10 раз ниже уровня США. Удельный вес РФ в мировом ВВП - 1,9%, Россия вчетверо уступает США по размеру экспорта на душу населения и занимает по этому показателю примерно 70 место в мире. В стране отсутствуют инвестиции, без которых невозможно возрождение экономики. В результате "шоковой терапии" Россия перестала быть желанным экономическим партнером не только для развитых, но и развивающихся стран. По этой же причине она не могла выполнять роль маяка и ведущей силы рыночных реформ и мотора интеграции в рамках СНГ. Страна находится в финансовой зависимости от Запада и не исключено подчинение РФ западному диктату в решении актуальных международных проблем. Глубокий раскол общества, противостояние режима и народа, ситуация приближающегося экономического коллапса и социального взрыва, возможной гражданской войны, если режим вступит на путь насильственной диктатуры - таковы были итоги правления. Б. Н. Ельцина и его окружения к концу лета 1998 г.
Всех этих зол можно было бы избежать, если бы в России начались рыночные преобразования, ориентированные на повышение эффективности производства, его модернизацию и структурную перестройку по средством демократической приватизации при сохранении в руках государства полномочий, направленных на создание благоприятных политических, правовых, организационных и психологических условий для нормального функционирования социального рыночного хозяйства, при минимальных издержках для населения. Иначе говоря, если бы ставка была сделана не на спекулятивный, а на производственный капитал, использование тех громадных производственных мощностей, которыми страна располагала к началу 1992 г.
В этом случае можно было бы начать с приватизации мелких и средних предприятий, а затем начать приватизировать крупные. Не потребовалось бы разорять население страны, которое могло бы стать активным участником демократической приватизации, а такая приватизация, в свою очередь, способствовала бы появлению среднего класса в России. Благосостояние населения в этом случае не только бы не пострадало, но и могло быть повышено, что содействовало бы социальной и политической стабильности общества, предотвратило бы дискредитацию демократии и рыночных реформ. Трансформация государственной собственности в частную и акционерную при Одновременном реформировании хозяйственного механизма, создании рыночной инфраструктуры и активной микроэкономической политике сопровождалась бы модернизацией производства, повышением его эффективности, появились бы благоприятные возможности для конверсии военной промышленности. Не произошло бы столь сильной девальвации рубля и страна не погрузилась бы в состояние гиперинфляции.
Укрепив свою производственную базу на новой рыночной основе, Россия смогла бы перейти к постепенной контролируемой конвертируемости рубля, к разумной интеграции своей экономики в мировое хозяйство. Российское руководство смогло бы избежать унизительной участи быть постоянным просителем иностранных кредитов, избавило бы страну от финансовой зависимости от МВФ и США и от бремени громадных внешних долгов. Перед российским обществом при наличии среднего класса открылись бы благоприятные возможности создания подлинно демократической государственности на принципах разделения властей, многопартийности, демократического парламентаризма.
На альтернативной политике настаивали не только патриотические силы России, которым были небезразличны национальные интересы страны. К ней призывали российские и западные экономисты, среди которых было много лауреатов Нобелевской премии. Они предупреждали, что "шоковая терапия" и монетаристские реформы заведут Россию в тупик. Но к этим предупреждениям ни Ельцин, ни его окружение не прислушались. Было ли это результатом дремучего недомыслия или злого умысла - вопрос остается пока открытым. Но несомненно, что глубокие корни разрушительных процессов, потрясших Россию, во многом связаны с низким уровнем политической и моральной культуры ее правящих кругов. Интересы захвата и удержания власти для них стояли и стоят выше национальных интересов страны. Это особенно проявилось на современном этапе развития социально-политического кризиса в России, подтверждением этого стали, как уже отмечалось, события в августе-сентябре 1998 г. Причины этих событий во многом были связаны с внешними факторами: кризисом в Юго-Восточной Азии, начавшимся осенью 1997 г. и падением мировых цен на нефть. Первоначально российское руководство пыталось отмахиваться от азиатского кризиса, делать вид, что он для России даже выгоден, поскольку заставит иностранных инвесторов, покидающих "переоцененные" рынки в ЮВА, устремиться на недооцененный рынок России, обеспечив поток необходимых для нее инвестиций. Однако перелива капиталов из ЮВА в Россию не произошло. Зарубежные инвесторы были напуганы социально-экономическим кризисом в России, ее политической нестабильностью. Их не устраивали и условия вложения капиталов, отсутствие законодательной базы для защиты иностранных инвестиций. Поэтому рискованным доходам в России они предпочли вложение капитала в промышленно развитых странах, прежде всего в США, где при скромном процессе существует абсолютная гарантия сохранности капитала, особенно при низкой инфляции и устойчивых темпах развития экономики. Что же касается России, то здесь не произошло не только увеличения инвестиций, но резко сократились доходы от экспорта в результате падения мировых, цен на нефть.
Крах финансовой и банковской системы в России был также отчасти связан со спекуляциями на бирже с участием иностранных инвесторов и отечественных банкиров, которые рассчитывали, вызвав финансовый кризис, скупить затем за бесценок упавшие бумаги. Однако, судя по глубине кризиса, за этим стояли более серьезные и фундаментальные внутренние причины. Как полагает известный экономист А. Н. Быков, победа над инфляцией монетаристскими методами, что ставили себе в заслугу "реформаторы", обернулась ее конвертацией в многомиллиардные неплатежи как бюджетникам, так и между хозяйственными объектами по их обязательствам перед бюджетом. Имевшиеся же средства были потрачены на проведение президентской выборной кампании в 1996 г., на выполнение обязательства президента закрыть в 1997г. проблему задолженности по пенсиям и зарплатам. Но эта проблема в следующем году возникла вновь, а бюджет был подорван и восстановить его не удалось даже с помощью жесткого секвестра. Покрывать дефицит за счет кредитов ЦБР, т. е. путем дополнительной эмиссии, правительству было запрещено и поэтому инструментами покрытия дефицита стали перманентные заимствования на внутреннем и внешнем рынке путем выпуска высокодоходных гособлигаций в рублях и валюте, в основном краткосрочных, погашаемых в течение года, что привело к резкому росту государственного долга. В мае 1998 г. он: превысил 700 млрд. рублей только в виде ценных бумаг без учета обязательств государства перед пенсионным фондом, бюджетниками, регионами и т. д. Другим источником затыкания бюджетных дыр стали займы международных финансовых институтов, прежде всего МВФ и Всемирного банка, предоставляемые на жестких условиях, расходящихся с задачами социально-экономического развития страны. Займы увеличивали внешнюю задолженность РФ, которая к 1998 г. достигла 214млрд, долларов. На ее обслуживание в 1997 г. требовалось 30% государственного бюджета, а в 1998 г. 36% государственных расходов. Бюджетный кризис усугублялся непомерными тратами на содержание разбухшего государственного аппарата, недеформируемой армии, социально-коммунальной системы, массовым недобором налогов, льготами и субсидиями естественным монополиям и связанным с властями олигархическим структурам, бедствующим и поддерживаемым сверху регионам, массовой коррупцией во всех эшелонах власти. Это подталкивало ко все возрастающему выпуску гособлигаций. Все это образовывало гигантскую государственную "пирамиду". Круг покупателей гос. облигаций постоянно расширялся.
Для спасения завышенного курса рубля от девальвации и остановки бегства капитала из России ЦБР пошел на резкое повышение ставки рефинансирования до 150%, истратил значительную часть золотовалютного резерва на валютные интервенции. Эти меры сократили возможности для финансирования реального сектора, парализовали межбанковское кредитование, ослабили валютное обеспечение государственных долговых обязательств. Власти также пошли на усиление распродажи госсобственности и ужесточение фискальной политики, но и это не могло спасти государство от финансового краха. Расплачиваться по своим внутренним и внешним обязательствам ему было нечем. Поэтому и появилось заявление Правительства и ЦБ РФ, одновременно обрушившее курс рубля и означавшее дефолт в отношении внутренней и внешней задолженности, т. е. по существу финансовое банкротство страны.
Это произошло в условиях фактического краха российской государственности, что нашло свое конкретное выражение в физической и политической слабости президента, распаде партии власти, правительственных кризисах 1998 г. (мартовская отставка В. С. Черномырдина, августовская - С. В. Кириенко), в обострении конфликта между законодательной и исполнительной властью, когда в связи с двухкратным отказом Госдумы утверждать кандидатуру В. С. Черномырдина на пост председателя Правительства возникла реальная угроза ее роспуска и введения чрезвычайного положения в стране. Только согласие президента на выдвижение кандидатуры Е. М. Примакова на пост премьер-министра и утверждение его кандидатуры подавляющим большинством голосов уже в первом туре голосования в Думе спасло страну от обострения конфронтации, хаоса и анархии. Правительству Е. М. Примакова досталось тяжелое наследство. Его положение усугублялось и тем, что после 17 августа 1998г. резко ухудшилось экономическое и финансовое положение страны, значительно снизился уровень жизни ее населения, был нанесен серьезный удар по только что зарождающемуся "среднему классу" в России, упал международный авторитет РФ.
Конкретными же проявлениями банкротства страны обострения социально-политического кризиса и приближения национальной катастрофы в России в экономической области стали паника на бирже, массовый отток капитала; из России, резкое повышение курса доллара по отношению к рублю и, как следствие этого, рост цен сначала на импортные, а затем и на отечественные товары. По прогнозам МВФ цены на пот
и т.д.................