Маринина А.Б.
Иллюзия греха:

Изд-во ЭКСМО, 1997.
OCR Палек, 1998 г.

Шесть лет назад мать Иры Терехиной искалечила себя и троих своих де-
тей. Но и спустя годы трагедия не дает забыть о себе. Один за другом по-
гибают люди, которые могут дать информацию о таинственном человеке, ко-
торый был когда-то знаком с матерью девушки.

ГЛАВА 1

При взгляде на эту комнату с лежащим посредине на полу трупом старой
женщины почему-то возникала ассоциация с Достоевским. Убийство старухи
процентщицы. Хотя убитая, по предварительным данным, ростовщичеством не
занималась и ломбард на дому тоже не устраивала. Более того, обстановка
в большой квартире в "сталинском" доме свидетельствовала о достатке и
аристократических корнях хозяев.
Когда-то в этой квартире жил известный ученый, академик Смагорин, но
было это давно. Погибшая, Екатерина Бенедиктовна Анисковец, была его до-
черью. Трижды за свою жизнь побывав замужем, она столько же раз меняла
фамилию, но не вместо жительства. В этом доме она жила, пожалуй, дольше
всех его обитателей. Только ее квартира была отдельной, остальные давно
превратились в коммуналки с постоянно меняющимися жильцами. Одни получа-
ли или покупали новое жилье и уезжали, другие въезжали в результате раз-
менов с родственниками или супругами. Двери квартир были утыканы разно-
мастными кнопками звонков и карточками с фамилиями, и только дверь в
квартиру Екатерины Бенедиктовны имела один-единственный звонок и краси-
вую металлическую дощечку с надписью: "Академик В. В. Смагорин".
Судебно-медицинский эксперт осматривал тело, эксперткриминалист кол-
довал над поисками следов. Убийство явно втянуло на корыстное, совершен-
ное с целью ограбления, уж очень богатой была квартира и беспорядок в
ней царил ужасный. Сразу видно - здесь что-то искали.
- У погибшей есть родственники? - спросил следователь Ольшанский у
соседки, приглашенной в качестве понятой.
- Не знаю, - неуверенно отозвалась молодая женщина в спортивном кос-
тюме. - Я здесь не так давно живу, всего полгода. Но мне говорили, что
детей у нее нет.
- Кто в вашем доме может хоть что-нибудь рассказать про Анисковец?
Кто здесь давно живет?
- Ой, не знаю, - покачала головой соседка. - Я здесь мало с кем обща-
юсь, я ведь только снимаю комнату. Хозяйка квартиру купила, а комнату в
коммуналке сдает. Беженцы мы, - добавила она, - из Таджикистана. От нас
тут все шарахаются как от чумных, будто мы заразные какие. Так что с на-
ми не очень-то разговаривают.
Да, от соседки толку было мало. Предстоял долгий поквартирный обход,
чтобы собрать хотя бы первоначальные сведения о пожилой женщине, безжа-
лостно убитой ударом чем-то тяжелым по затылку.
С жильцами своего дома покойная Екатерина Венедиктовна действительно
почти не общалась, но вообще-то приятельниц и знакомых у нее было нема-
ло. Коренная москвичка, она здесь выросла, закончила школу и универси-
тет, работала в Историческом музее. И всюду заводила друзей. Конечно,
сегодня живы были уже далеко не все. Но все равно тех, кто мог бы расс-
казать о погибшей, было достаточно много.
В первую очередь Ольшанский велел найти тех ее знакомых, которые час-
то бывали у Анисковец и могли хотя бы приблизительно сказать, что именно
у нее похищено. Такой человек нашелся - бывший муж Екатерины Бенедиктов-
ны Петр Васильевич Анисковец. С покойной он развелся лет пятнадцать на-
зад, когда ей было пятьдесят девять, а ему - шестьдесят два. И все пят-
надцать лет он продолжал приходить в гости к Екатерине Бенедиктовне,
приносил цветы и трогательные маленькие подарки.
- Вы не обидитесь, если я спрошу о причине вашего развода? - осторож-
но сказал следователь, очень уж необычной показалась ему сама ситуация:
разводиться в таком почтенном возрасте, и не ради того, чтобы создать
новую семью. Петр Васильевич грустно посмотрел на Ольшанского.
- Дурак я был - вот и вся причина. Закрутил с молодой, думал - вот
оно, настоящее, всепоглощающее, то, ради чего на смерть идут. С Катери-
ной развелся. А когда все закончилось, Катя долго смеялась надо мной
Так, говорила, тебе и надо, дурачку самоуверенному, будет тебе урок. Она
прекрасно ко мне относилась. Я потом много раз делал ей предложение, но
она отказывала, дескать, смешно в таком возрасте под венец, да еще с
бывшим мужем. Но ухаживания мои принимала, не гнала.
- Выходит, она вас простила? - уточнил следователь.
- Простила, - кивнул Анисковец. - Да она и не сердилась долго. Знае-
те, у нее чувство юмора было просто удивительное, она на любую беду уме-
ла с усмешкой посмотреть. Ни разу за все годы я не видел, чтобы Катерина
плакала. Верите? Ни разу. Зато хохотала постоянно.
Вместе с Ольшанским Петр Васильевич поехал на квартиру к бывшей суп-
руге. По дороге он несколько раз принимался сосать валидол, и было вид-
но, что он панически боится заходить в комнату, где недавно лежала уби-
тая. Но в последний момент он все-таки сумел собраться и, горестно взды-
хая, приступил к осмотру имущества. По тому, как бегло он скользнул гла-
зами по увешанным картинами стенам и как уверенно открывал ящики комода
и дверцы шкафов, Ольшанский понял, что Петр Васильевич хорошо ориентиру-
ется в обстановке и знает, где что должно лежать.
- Кажется, все на месте, - развел руками Анисковец. - Только одна
картина пропала, маленькая такая, миниатюра, но я не думаю, что ее взяли
воры.
- Почему же? - насторожился Ольшанский.
- Да она дешевенькая совсем, копейки стоит. Зачем бы ее стали красть,
если рядом висят бесценные полотна.
- Может быть, дело в размере, - предположил следователь. - Маленькую
картину легче унести.
- Нет, вы не правы, - возразил Петр Васильевич, - взгляните - здесь
много миниатюр, отец Катерины, Венедикт Валерьевич, был к ним неравноду-
шен, всю жизнь собирал. И все они стоят очень дорого, очень, уж вы мне
поверьте. Но пропала совсем ерундовая картинка, ее Катя купила у како-
го-то уличного мазилы просто шутки ради.
- Что на ней было изображено?
- Цветы и бабочки, стилизованные под Дали. Такой живописи сейчас пол-
но в Москве. Мазня, одним словом. Я думаю, Катерина просто подарила ее
кому-то. Не может быть, чтобы такую дешевку кто-то украл.
- Хорошо, Петр Васильевич, насчет картины мы выясним. А что с драго-
ценностями?
- Все целы. Это просто поразительно, знаете ли. У Катерины были вели-
колепные фамильные украшения: бриллианты, изумруды, платина. Одна работа
чего стоит! И ведь ничего не взяли.
Это было действительно очень странно. Почему же тогда ящики комода
оказались выдвинутыми, вещи разбросаны по полу, шкафы открыты? Ведь явно
же что-то искали. Но если не ценности, то что же тогда? И почему прес-
тупник не взял ценности? Их много, они все на виду, он наверняка их ви-
дел и даже трогал. Почему же не взял?
Нужно было немедленно найти еще кого-нибудь, кто смог бы осмотреть
вещи Екатерины Бенедиктовны. Не исключено, что ее бывший муж пропажу за-
метил, но по каким-то причинам это не обнародовал.
Пухлая, перехваченная аптечной резинкой записная книжка Екатерины Бе-
недиктовны Анисковец, набитая множеством выпадающих листочков и визитных
карточек, лежала на столе перед Анастасией Каменской. Задание следовате-
ля было предельно четким: найти среди знакомых убитой человека, который
мог бы дать квалифицированную консультацию по поводу имевшихся у нее
ценностей. Насколько кратко было сформулировано задание, настолько дли-
тельной и кропотливой была работа по его выполнению. На установление
всех лиц, поименованных в этой записной книжке, требовалось много време-
ни и терпения. Настя старательно составляла запросы и получала ответы:
"Умер... ", "Номер передан другому абоненту... ", "Переехал... ",
"Умер... ", "Умер..."
На третий день ей наконец повезло. Искусствовед, знаток живописи и
коллекционер антиквариата Иван Елизарович Бышов пребывал в полном здра-
вии и проявил прекрасную осведомленность как о картинах Анисковец, так и
о ее украшениях. К тому моменту, когда Настя с ним связалась, он уже
знал о трагической гибели своей старинной приятельницы и беспрестанно
приговаривал:
- Боже мой, Боже мой, я был уверен, что она всех нас переживет! Здо-
ровье отменное. Ах, Катерина, Катерина!
- Вы давно знакомы с Екатериной Бенедиктовной? - спросила его Настя.
- Всю жизнь, - быстро ответил Бышов. - Наши отцы дружили, и мы с Ка-
териной практически росли вместе. Мой отец и Венедикт Валерьевич были
страстными коллекционерами. А мы с Катей пошли разными путями. Я, что
называется, принял коллекцию отца и продолжил его дело, а Катя не имела
вкуса к коллекционированию, ее это как-то не будоражило. Впрочем, женщи-
ны вообще не склонны... Она потихоньку продавала ценности и на эти
деньги жила. Пенсию-то ей крошечную положило государство, музейные ра-
ботники у нас не в чести были.
- А кто наследует ее имущество?
- Государство. Катерина все завещала нескольким музеям. У нее нет
родственников, которым ей хотелось бы оставить все это.
- Неужели совсем нет родственников? - не поверила Настя.
- Нет, какие-то есть, конечно, - ответил Бышов дребезжащим голоском.
- Но не такие, кому можно было бы оставить коллекцию. Пропьют, прогуля-
ют. Катя хоть и не имела вкуса к коллекционированию, но ценность того,
что у нее было, понимала очень хорошо. Я имею в виду не только денежную
стоимость, а ценность в высшем смысле слова. Для истории, для культуры.
Она очень образованная была.
Родственники, обделенные наследством. Это уже интересно. Впрочем,
нет, не очень. Если бы они имели отношение к убийству, они бы забрали
ценности. Иначе само убийство теряет смысл. Может быть, им что-то поме-
шало? Убить успели, а ценности собрать и вынести не смогли... Надо вцеп-
ляться мертвой хваткой в соседей. Ибо что в такой ситуации может поме-
шать преступнику? Только появление на лестнице возле квартиры каких-то
людей.
- Скажите, Иван Елизарович, как было составлено завещание? Я имею в
виду, сделано ли описание каждой вещи, которая переходит к музею-наслед-
нику после смерти Анисковец?
- Я понимаю ваш вопрос, - кивнул старик коллекционер. - Да, каждая
вещь была описана с участием представителей музеев и нотариата. В заве-
щании все четко прописано, кому что причитается Несколько картин Катя в
завещание не включила, она собиралась их продать и на эти деньги жить.
- И как? Продала?
- Конечно.
- Кому, не знаете?
- Как кому? Мне. Мне же и продала. Они до сих пор у меня.
- А если бы этих денег не хватило?
- Мы говорили с ней об этом, - кивнул Бышов. - Во-первых, картины,
которые я у нее купил, стоили очень дорого. Вы, может быть, думаете, что
я, пользуясь старой дружбой, скупил их у Кати по дешевке? Так нет! Я дал
за них полную стоимость, вы можете это проверить. Этих денег ей должно
было хватить на много лет. А во-вторых, если бы деньги закончились, она
внесла бы изменение в завещание, исключила из наследственной массы
что-нибудь и снова продала.
- Правильно ли я вас поняла, - подвела итог Настя, - что на момент
составления завещания все ценности были осмотрены специалистами, подт-
вердившими их подлинность?
- Совершенно верно.
- И как давно это случилось?
- Лет пять назад или шесть.
- Иван Елизарович, а Екатерина Бенедиктовна боялась, что ее могут ог-
рабить?
- Вот уж нет, - решительно заявил Бышов. - Ни одной секундочки.
- А почему?
- Характер такой, наверное, - старик улыбнулся впервые за все время,
что они разговаривали - Катя вообще ничего никогда не боялась Считала,
что от судьбы все равно не уйдешь. И потом, я уже говорил вам, она не
особенно дорожила коллекцией. Умом понимала ее ценность, а душой не
чувствовала. Ведь не сама она ее собирала, свой труд и свои деньги в нее
не вкладывала. Конечно, дверь у нее стояла бронированная, на это я ее
все-таки сподвигнул. А бриллианты свои она и не носила, говорила, что
они ей не к лицу.
Теперь по крайней мере становилось понятным, что делать дальше. Брать
завещание Анисковец, вызывать экспертов-искусствоведов и сравнивать цен-
ности, описанные в завещании, с ценностями, имеющимися в квартире. А за-
одно и повторно устанавливать их подлинность. Потому что вор, если он
имел постоянный доступ в квартиру Екатерины Бенедиктовны, мог ухитриться
сделать копии некоторых вещей и картин и теперь просто подменить подлин-
ники подделкой. Тогда становится хотя бы понятным, почему Петр Ва-
сильевич никаких пропаж не обнаружил.
И первым кандидатом в подозреваемые становился сам коллекционер Бы-
шов. Человек, имеющий постоянный доступ в квартиру и хорошо знающий хра-
нящиеся в ней ценности. Вторым подозреваемым автоматически становился
бывший муж Анисковец, который тоже бывал у нее частенько и тоже хорошо
знал каждую картину на стенах и каждое ювелирное изделие в шкатулках.
Настя чувствовала, что третий, четвертый и даже двадцать пятый подозре-
ваемые уже на подходе. Стоит копнуть чуть поглубже - и их окажется види-
мо-невидимо. Такие дела она не любила больше всего Если окажется, что
часть ценностей Екатерины Бенедиктовны подменили, то версия о причинах
убийства останется только одна, и нужно будет искать виновных среди ог-
ромной массы подозреваемых. Это было скучно.
А если окажется, что у нее действительно ничего не пропало, тогда
нужно будет придумывать совершенно новую версию, и не одну. Вот это уже
было гораздо интереснее.
Она никогда не удивлялась тому, что почти не нуждается в сне. Так бы-
ло с самого детства. Ира была послушным ребенком и спокойно укладывалась
в постель по первому слову матери, не капризничая, но это не означает,
что она тут же засыпала. Она лежала тихонько, потом незаметно погружа-
лась в сон, а около пяти утра глаза ее открывались. При этом Ира не
чувствовала себя разбитой или невыспавшейся. Просто она была так устрое-
на.
Когда случилось несчастье, ей было четырнадцать. До шестнадцати ее
продержали в интернате, после чего она начала совершенно самостоятельную
жизнь. Смысл этой жизни состоял в том, чтобы заработать как можно больше
денег. Деньги были нужны на лекарства и продукты для двух сестер и бра-
та. И для матери, которую Ира ненавидела.
Ее очень выручала законодательная неразбериха, пользуясь которой мож-
но было работать в нескольких местах одновременно.

Каменская - 14

ГЛАВА 1

Иллюзия греха
Александра Маринина

Кто-то скрытно и пристально интересуется жизнью четверых детей, искалеченных своей матерью. Одно убийство, второе, третье... И все они, так или иначе, связаны с этой несчастной семьей. Какая тайна скрыта в прошлом этих людей? В прошлом ли? - сомневается Настя Каменская, анализируя обстоятельства преступлений. Времени на раздумья, как всегда, нет - прямо из больницы похищена девочка, угроза нависла над остальными детьми. Где источник этой угрозы? Озарение, словно вспышка молнии, внезапно освещает всю ситуацию, которая оказывается гораздо страшнее, чем думала Настя...

Александра Маринина

Иллюзия греха

Когда-то в этой квартире жил известный ученый, академик Смагорин, но было это давно. Погибшая, Екатерина Бенедиктовна Анисковец, была его дочерью. Трижды за свою жизнь побывав замужем, она столько же раз меняла фамилию, но не вместо жительства. В этом доме она жила, пожалуй, дольше всех его обитателей. Только ее квартира была отдельной, остальные давно превратились в коммуналки с постоянно меняющимися жильцами. Одни получали или покупали новое жилье и уезжали, другие въезжали в результате разменов с родственниками или супругами. Двери квартир были утыканы разномастными кнопками звонков и карточками с фамилиями, и только дверь в квартиру Екатерины Бенедиктовны имела один-единственный звонок и красивую металлическую дощечку с надписью: "Академик В. В. Смагорин".

Судебно-медицинский эксперт осматривал тело, эксперткриминалист колдовал над поисками следов. Убийство явно втянуло на корыстное, совершенное с целью ограбления, уж очень богатой была квартира и беспорядок в ней царил ужасный. Сразу видно - здесь что-то искали.

У погибшей есть родственники? - спросил следователь Ольшанский у соседки, приглашенной в качестве понятой.

Не знаю, - неуверенно отозвалась молодая женщина в спортивном костюме. - Я здесь не так давно живу, всего полгода. Но мне говорили, что детей у нее нет.

Кто в вашем доме может хоть что-нибудь рассказать про Анисковец? Кто здесь давно живет?

Ой, не знаю, - покачала головой соседка. - Я здесь мало с кем общаюсь, я ведь только снимаю комнату. Хозяйка квартиру купила, а комнату в коммуналке сдает. Беженцы мы, - добавила она, - из Таджикистана. От нас тут все шарахаются как от чумных, будто мы заразные какие. Так что с нами не очень-то разговаривают.

Да, от соседки толку было мало. Предстоял долгий поквартирный обход, чтобы собрать хотя бы первоначальные сведения о пожилой женщине, безжалостно убитой ударом чем-то тяжелым по затылку.

С жильцами своего дома покойная Екатерина Венедиктовна действительно почти не общалась, но вообще-то приятельниц и знакомых у нее было немало. Коренная москвичка, она здесь выросла, закончила школу и университет, работала в Историческом музее. И всюду заводила друзей. Конечно, сегодня живы были уже далеко не все. Но все равно тех, кто мог бы рассказать о погибшей, было достаточно много.

В первую очередь Ольшанский велел найти тех ее знакомых, которые часто бывали у Анисковец и могли хотя бы приблизительно сказать, что именно у нее похищено. Такой человек нашелся - бывший муж Екатерины Бенедиктовны Петр Васильевич Анисковец. С покойной он развелся лет пятнадцать назад, когда ей было пятьдесят девять, а ему - шестьдесят два. И все пятнадцать лет он продолжал приходить в гости к Екатерине Бенедиктовне, приносил цветы и трогательные маленькие подарки.

Вы не обидитесь, если я спрошу о причине вашего развода? - осторожно сказал следователь, очень уж необычной показалась ему сама ситуация: разводиться в таком почтенном возрасте, и не ради того, чтобы создать новую семью. Петр Васильевич грустно посмотрел на Ольшанского.

Дурак я был - вот и вся причина. Закрутил с молодой, думал - вот оно, настоящее, всепоглощающее, то, ради чего на смерть идут. С Катериной развелся. А когда все закончилось, Катя долго смеялась надо мной Так, говорила, тебе и надо, дурачку самоуверенному, будет тебе урок. Она прекрасно ко мне относилась. Я потом много раз делал ей предложение, но она отказывала, дескать, смешно в таком возрасте под венец, да еще с бывшим мужем. Но ухаживания мои принимала, не гнала.

Выходит, она вас простила? - уточнил следователь.

Простила, - кивнул Анисковец. - Да она и не сердилась долго. Знаете, у нее чувство юмора было просто удивительное, она на любую беду умела с усмешкой посмотреть. Ни разу за все годы я не видел, чтобы Катерина плакала. Верите? Ни разу. Зато хохотала постоянно.

Вместе с Ольшанским Петр Васильевич поехал на квартиру к бывшей супруге. По дороге он несколько раз принимался сосать валидол, и было видно, что он панически боится заходить в комнату, где недавно лежала убитая. Но в последний момент он все-таки сумел собраться и, горестно вздыхая, приступил к осмотру имущества. По тому, как бегло он скользнул глазами по увешанным картинами стенам и как уверенно открывал ящики комода и дверцы шкафов, Ольшанский понял, что Петр Васильевич хорошо ориентируется в обстановке и знает, где что должно лежать.

Кажется, все на месте, - развел руками Анисковец. - Только одна картина пропала, маленькая такая, миниатюра, но я не думаю, что ее взяли воры.

Почему же? - насторожился Ольшанский.

Да она дешевенькая совсем, копейки стоит. Зачем бы ее стали красть, если рядом висят бесценные полотна.

Может быть, дело в размере, - предположил следователь. - Маленькую картину легче унести.

Нет, вы не правы, - возразил Петр Васильевич, - взгляните - здесь много миниатюр, отец Катерины, Венедикт Валерьевич, был к ним неравнодушен, всю жизнь собирал. И все они стоят очень дорого, очень, уж вы мне поверьте. Но пропала совсем ерундовая картинка, ее Катя купила у какого-то уличного мазилы просто шутки ради.

Что на ней было изображено?

Цветы и бабочки, стилизованные под Дали. Такой живописи сейчас полно в Москве. Мазня, одним словом. Я думаю, Катерина просто подарила ее кому-то. Не может быть, чтобы такую дешевку кто-то украл.

Хорошо, Петр Васильевич, насчет картины мы выясним. А что с драгоценностями?

Все целы. Это просто поразительно, знаете ли. У Катерины были великолепные фамильные украшения: бриллианты, изумруды, платина. Одна работа чего стоит! И ведь ничего не взяли.

Это было действительно очень странно. Почему же тогда ящики комода оказались выдвинутыми, вещи разбросаны по полу, шкафы открыты? Ведь явно же что-то искали. Но если не ценности, то что же тогда? И почему преступник не взял ценности? Их много, они все на виду, он наверняка их видел и даже трогал. Почему же не взял?

Нужно было немедленно найти еще кого-нибудь, кто смог бы осмотреть вещи Екатерины Бенедиктовны. Не исключено, что ее бывший муж пропажу заметил, но по каким-то причинам это не обнародовал.

Пухлая, перехваченная аптечной резинкой записная книжка Екатерины Бенедиктовны Анисковец, набитая множеством выпадающих листочков и визитных карточек, лежала на столе перед Анастасией Каменской. Задание следователя было предельно четким: найти среди знакомых убитой человека, который мог бы дать квалифицированную консультацию по поводу имевшихся у нее ценностей. Насколько кратко было сформулировано задание, настолько длительной и кропотливой была работа по его выполнению. На установление всех лиц, поименованных в этой записной книжке, требовалось много времени и терпения. Настя старательно составляла запросы и получала ответы: "Умер... ", "Номер передан другому абоненту... ", "Переехал... ", "Умер... ", "Умер..."

На третий день ей наконец повезло. Искусствовед, знаток живописи и коллекционер антиквариата Иван Елизарович Бышов пребывал в полном здравии и проявил прекрасную осведомленность как о картинах Анисковец, так и о ее украшениях. К тому моменту, когда Настя с ним связалась, он уже знал о трагической гибели своей старинной приятельницы и беспрестанно приговаривал:

Боже мой, Боже мой, я был уверен, что она всех нас переживет! Здоровье отменное. Ах, Катерина, Катерина!

Вы давно знакомы с Екатериной Бенедиктовной? - спросила его Настя.

Всю жизнь, - быстро ответил Бышов. - Наши отцы дружили, и мы с Катериной практически росли вместе. Мой отец и Венедикт Валерьевич были страстными коллекционерами. А мы с Катей пошли разными путями. Я, что называется, принял коллекцию отца и продолжил его дело, а Катя не имела вкуса к коллекционированию, ее это как-то не будоражило. Впрочем, женщины вообще не склонны... Она потихоньку продавала ценности и на эти деньги жила. Пенсию-то ей крошечную положило государство, музейные работники у нас не в чести были.

А кто наследует ее имущество?

Государство. Катерина все завещала нескольким музеям. У нее нет родственников, которым ей хотелось бы оставить все это.

Неужели совсем нет родственников? - не поверила Настя.

Нет, какие-то есть, конечно, - ответил Бышов дребезжащим голоском. - Но не такие, кому можно было бы оставить коллекцию. Пропьют, прогуляют. Катя хоть и не имела вкуса к коллекционированию, но ценность того, что у нее было, понимала очень хорошо. Я имею в виду не только денежную стоимость, а ценность в высшем смысле слова. Для истории, для культуры. Она очень образованная была.

Родственники, обделенные наследством. Это уже интересно. Впрочем, нет, не очень. Если бы они имели отношение к убийству, они бы забрали ценности. Иначе само убийство теряет смысл. Может быть, им что-то помешало? Убить успели, а ценности собрать и вынести не смогли... Надо вцепляться мертвой хваткой в соседей. Ибо что в такой ситуации может помешать преступнику? Только появление на лестнице возле квартиры каких-то людей.

Скажите, Иван Елизарович, как было составлено завещание? Я имею в виду, сделано ли описание каждой вещи, которая переходит к музею-наследнику после смерти Анисковец?

Я понимаю ваш вопрос, - кивнул старик коллекционер. - Да, каждая вещь была описана с участием представителей музеев и нотариата. В завещании все четко прописано, кому что причитается Несколько картин Катя в завещание не включила, она собиралась их продать и на эти деньги жить.

И как? Продала?

Конечно.

Кому, не знаете?

Как кому? Мне. Мне же и продала. Они до сих пор у меня.

А если бы этих денег не хватило?

Мы говорили с ней об этом, - кивнул Бышов. - Во-первых, картины, которые я у нее купил, стоили очень дорого. Вы, может быть, думаете, что я, пользуясь старой дружбой, скупил их у Кати по дешевке? Так нет! Я дал за них полную стоимость, вы можете это проверить. Этих денег ей должно было хватить на много лет. А во-вторых, если бы деньги закончились, она внесла бы изменение в завещание, исключила из наследственной массы что-нибудь и снова продала.

Правильно ли я вас поняла, - подвела итог Настя, - что на момент составления завещания все ценности были осмотрены специалистами, подтвердившими их подлинность?

Совершенно верно.

И как давно это случилось?

Лет пять назад или шесть.

Иван Елизарович, а Екатерина Бенедиктовна боялась, что ее могут ограбить?

Вот уж нет, - решительно заявил Бышов. - Ни одной секундочки.

А почему?

Характер такой, наверное, - старик улыбнулся впервые за все время, что они разговаривали - Катя вообще ничего никогда не боялась Считала, что от судьбы все равно не уйдешь. И потом, я уже говорил вам, она не особенно дорожила коллекцией. Умом понимала ее ценность, а душой не чувствовала. Ведь не сама она ее собирала, свой труд и свои деньги в нее не вкладывала. Конечно, дверь у нее стояла бронированная, на это я ее все-таки сподвигнул. А бриллианты свои она и не носила, говорила, что они ей не к лицу.

Теперь по крайней мере становилось понятным, что делать дальше. Брать завещание Анисковец, вызывать экспертов-искусствоведов и сравнивать ценности, описанные в завещании, с ценностями, имеющимися в квартире. А заодно и повторно устанавливать их подлинность. Потому что вор, если он имел постоянный доступ в квартиру Екатерины Бенедиктовны, мог ухитриться сделать копии некоторых вещей и картин и теперь просто подменить подлинники подделкой. Тогда становится хотя бы понятным, почему Петр Васильевич никаких пропаж не обнаружил.

И первым кандидатом в подозреваемые становился сам коллекционер Бышов. Человек, имеющий постоянный доступ в квартиру и хорошо знающий хранящиеся в ней ценности. Вторым подозреваемым автоматически становился бывший муж Анисковец, который тоже бывал у нее частенько и тоже хорошо знал каждую картину на стенах и каждое ювелирное изделие в шкатулках. Настя чувствовала, что третий, четвертый и даже двадцать пятый подозреваемые уже на подходе. Стоит копнуть чуть поглубже - и их окажется видимо-невидимо. Такие дела она не любила больше всего Если окажется, что часть ценностей Екатерины Бенедиктовны подменили, то версия о причинах убийства останется только одна, и нужно будет искать виновных среди огромной массы подозреваемых. Это было скучно.

А если окажется, что у нее действительно ничего не пропало, тогда нужно будет придумывать совершенно новую версию, и не одну. Вот это уже было гораздо интереснее.

Она никогда не удивлялась тому, что почти не нуждается в сне. Так было с самого детства. Ира была послушным ребенком и спокойно укладывалась в постель по первому слову матери, не капризничая, но это не означает, что она тут же засыпала. Она лежала тихонько, потом незаметно погружалась в сон, а около пяти утра глаза ее открывались. При этом Ира не чувствовала себя разбитой или невыспавшейся. Просто она была так устроена.

Когда случилось несчастье, ей было четырнадцать. До шестнадцати ее продержали в интернате, после чего она начала совершенно самостоятельную жизнь. Смысл этой жизни состоял в том, чтобы заработать как можно больше денег. Деньги были нужны на лекарства и продукты для двух сестер и брата. И для матери, которую Ира ненавидела.

Кто-то скрытно и пристально интересуется жизнью четверых детей, искалеченных своей матерью. Одно убийство, второе, третье… И все они, так или иначе, связаны с этой несчастной семьей. Какая тайна скрыта в прошлом этих людей? В прошлом ли? - сомневается Настя Каменская, анализируя обстоятельства преступлений. Времени на раздумья, как всегда, нет - прямо из больницы похищена девочка, угроза нависла над остальными детьми. Где источник этой угрозы? Озарение, словно вспышка молнии, внезапно освещает всю ситуацию, которая оказывается гораздо страшнее, чем думала Настя…

Александра Маринина

Иллюзия греха

ГЛАВА 1

Судебно-медицинский эксперт осматривал тело, эксперт-криминалист колдовал над поисками следов. Убийство явно втянуло на корыстное, совершенное с целью ограбления, уж очень богатой была квартира и беспорядок в ней царил ужасный. Сразу видно - здесь что-то искали.

У погибшей есть родственники? - спросил следователь Ольшанский у соседки, приглашенной в качестве понятой.

Кто в вашем доме может хоть что-нибудь рассказать про Анисковец? Кто здесь давно живет?

Выходит, она вас простила? - уточнил следователь.

Эта книга входит в серию книг:

Александра Маринина

Иллюзия греха

У погибшей есть родственники? - спросил следователь Ольшанский у соседки, приглашенной в качестве понятой.

Кто в вашем доме может хоть что-нибудь рассказать про Анисковец? Кто здесь давно живет?

Выходит, она вас простила? - уточнил следователь.

Почему же? - насторожился Ольшанский.

Да она дешевенькая совсем, копейки стоит. Зачем бы ее стали красть, если рядом висят бесценные полотна.

Может быть, дело в размере, - предположил следователь. - Маленькую картину легче унести.

Что на ней было изображено?

Хорошо, Петр Васильевич, насчет картины мы выясним. А что с драгоценностями?

Боже мой, Боже мой, я был уверен, что она всех нас переживет! Здоровье отменное. Ах, Катерина, Катерина!

Вы давно знакомы с Екатериной Бенедиктовной? - спросила его Настя.

А кто наследует ее имущество?

Неужели совсем нет родственников? - не поверила Настя.