Знаменитому правительственному дому - 75 лет
Как только не называли этот дом на берегу Москва-реки: "ловушка для большевиков", "остров сокровищ", "бабьи слезы", "улыбка Сталина", "общежитие Кремля", "каземат на Берсеневке", "райский остров", "кремлевское кладбище", "дом-гроб", "домовина"... Житель 137-й квартиры этого дома писатель Юрий Трифонов назвал его наиболее емко - ДОМ НА НАБЕРЕЖНОЙ. Это название вместило в себя смысл вышеперечисленного и вошло в обиход.
Жилой комплекс ЦИК-СНК СССР занимает площадь в три гектара. Стоит на острове, и связан с "материком" Большим Каменным и Малым Каменным мостами. 25 подъездов выходят на две улицы – Всехсвятская (бывшая Серафимовича) и Берсеневская набережная.
505 квартир. Кинотеатр "Ударник", ставший сегодня автосалоном, универмаг, парикмахерская, почта, библиотека, сберкасса… Во дворе, на 11-м этаже шестого - восьмого подъездов - детский сад. В него ходили внуки Свердлова, Поскребышева, Подвойского, Хрущева, маршала Жукова... Там, где сейчас Театр эстрады, был клуб Верховного Совета имени Алексея Рыкова - со спортивным залом на шестом этаже, с детским кинозалом, столовой. В трех внутренних двориках было три круглых фонтана, возле которых в разное время пили шампанское летчики Чкалов и Водопьянов, играл на гармошке шахтер-рекордсмен Стаханов, кормил голубей автор "Железного потока" писатель Серафимович, ждал запоздавшую любовь - балерину кордебалета Большого Театра, автор гимна Советского Союза, композитор и дирижер Александр Александров...
#comm#В подвале первого этажа был тир, в котором пионеры Берсеневки зарабатывали значок "Юный ворошиловский стрелок", а жена маршала Тухачевского отводила душу из именного нагана.#/comm#
Была своя комендатура, знавшая о каждом шаге каждого жильца этого дома. Была служба, знавшая о каждом шаге каждого служащего комендатуры. Был свой гараж (сейчас после пожара в нем вновь выставочный зал на Манежной).
Была комната под крышей, о существовании которой не знали даже супержильцы дома на набережной, те, которым, казалось бы, знать положено ВСЕ (Генеральный прокурор СССР Руденко, например, или начальник разведуправления РККА Берзин) - комната, в которой прослушивались абсолютно все телефоны.
Дом на Берсеневской набережной долгое время был самым крупным жилым комплексом в Европе. В нем жили шесть членов и кандидатов в члены Политбюро. 63 наркома и министра. 94 их заместителя. 19 маршалов и адмиралов.
В доме на набережной до сих пор живут дети, внуки, правнуки тех, чьи фамилии мы встречаем в энциклопедических словарях и учебниках.
Впрочем, не только они.
Остров, пропитанный кровью веков
"В состав того, что мы называем человечеством, входит более мертвых, чем живых", - сказал мыслитель прошлого. Дом правительства (официально, напомню, его величали так: жилой дом Советов ЦИК-СНК СССР) стоит на острове, "пропитанном кровью веков", написал в книге "Тайна тайн московских" его бывший жилец, друг детства писателя Юрия Трифонова Михаил Коршунов - журналист, писатель, историк-москвовед.
Четыре столетия назад именно здесь поставили дом Малюты Скуратова - Берии времен Ивана Грозного. Нарком-убийца Ежов придумал Сталину псевдоним Иван Васильевич потому, что у Сталина и Грозного совпадали инициалы имени-отчества: И.В. Иваном Васильевичем величали "вождя народов" в суперсекретных записках подчиненные из спецслужб, готовя очередное политическое убийство. Иваном Васильевичем величал царя Ивана Грозного и Малюта Скуратов-Бельский, докладывая о своих кровавых делах.
Через Большой и Малый Каменные мосты гнали пленных врагов.
И каторжники, закованные в цепи, брели на эшафот мимо этих стен, и политзаключенных везли на смерть в Сибирь...
Отсюда, начиная с 1937 года, в закрытых "хлебных" фургонах, респектабельных "Фордах" или "Победах" с зашторенными окнами увозили в подвалы Лубянки жильцов самого сановитого дома страны Советов. (Сейчас во внутреннем дворике Лубянки можно побывать с экскурсией за 30 долларов США). Дом ЦИК-СНК стоит на крови. На крови и пепле.
Но тогда его жильцы не задумывались над этим, а гордились "бытовой причастностью" к Истории России. Величина квартиры, количество и размер комнат в ней, их расположение, вид из окон (на Берсеневскую набережную с Москвой-рекой, на Кремль или на трубы ТЭЦ) прямо пропорционально соответствовали положению "главного квартиросъемщика" в иерархии Кремля.
#comm#Тухачевский, Ворошилов, Баграмян, Каганович, Поскребышев, Вышинский... в разное время жили в разных квартирах Дома правительства. Но рекорд принадлежит Демьяну Бедному, то угождавшему Сталину своим творчеством, то, наоборот, раздражавшему его.#/comm#
Если известный поэт шел по двору с любимым старинным зеркалом размером в собственный рост, украшенным замысловатыми вензелями в стиле барокко, значит комендант дома по указанию из Кремля снова переселяет его из подъезда в подъезд, стесняя в жилье. Или, что бывало реже, улучшая "жилищные условия" карманного баснописца.
Быт был продолжением политики. Перемещения из квартиры в квартиру имели больше воспитательную цель, чем цель "срезать квадратные метры", ибо плохих квартир в этом доме просто не было и нет. (Были, правда, коммунальные, намеренно отстроенные для прислуги).
Место для строительства "госдома" было удобно и тем, что еще во времена Ивана Грозного Малюта Скуратов прорыл от собственного жилища до царских палат подземный ход. Под Москвой-рекой. Лаз сохранился до сих пор. Есть его чертежи. Подземный коридор соединяет дом на Берсеневке с Кремлем через храм Христа Спасителя и где-то на полпути раздваивается: одна ветка ведет в подвалы дома Пашковых, другая - на территорию Кремля.
Пока краеведы, историки, исследователи Москвы ломали голову над полуфантастическим, сенсационным "открытием" подземной "тайны" Кремля (о которой были прекрасно осведомлены спецслужбы, для того и прокладывалась "кремлевская подземка"), отважная малышня дома совершала порой подземные путешествий от дома до Кремля и обратно. Было это 75 лет назад.
Унитаз под расписку
Архитектор Иофан не только построил дом на Серафимовича, 2, но и сконструировал мебель для его квартир, подсобных помещений, местного Дома культуры, детского сада, магазина, парикмахерской, кинотеатра "Ударник", сберкассы... Мебель тяжелая. Монументальная. Из мореного дуба и темно-коричневого ледерина. Счастливец, получивший право жить в этом доме, получал все - от пачки салфеток и рулона туалетной бумаги до набора посуды из серебра, фарфоровых сервизов, подсвечников, свечей и спичек к свечам...
#comm#Каждому жильцу при вселении выдавали "памятку" из 12 пунктов, в которой объяснялось, как правильно пользоваться сливным бачком, выключателем, ключом от лифта, гладильной доской, выдвигавшейся из кухонного стола... #/comm#
Это было не лишним - большинство жен (да и самих небожителей Кремля) вышло из глухой провинции, не избалованной цивилизацией. Мальчишки (будущие писатели Трифонов и Коршунов, например) любили баловаться: связывали дверные ручки двух квартир на лестничной площадке и одновременно звонили в обе квартиры. Учитывая, что двери открывались внутрь, получалось смешно... Но эти фокусы досаждали не членам правительства и военачальникам, а их прислуге.
Два слова о прислуге или домработнице, как принято было называть. Как правило, это были красивые, крепкого тела, бойкие деревенские молодухи, привезенные с собой из мест прежней работы хозяина квартиры. Или благоприобретенные уже в Москве, по чьей-то надежной рекомендации. Они успевали все: привезти диетический обед из кремлевской столовой, взять из ателье готовое платье хозяйки, вытрясти казенные ковры, сбегать за редким лекарством на улицу Грановского (спецаптекой служил один из залов Шереметьевского Дворца), отвести отпрыска в садик (Дом пионеров, авиакружок, стрелковую секцию...), выдраить немереные хоромы, просушить на балконе одежду. Эти бойкие деревенские девки успевали все... Все в этом доме было казенным, все принадлежало партии - от мебели до собственной жизни.
"Наши родители – наркомы, заместители..."
Дети дома на набережной учились в школе имени В. Белинского, на Софийской набережной. Школа, конечно, была необычная. Уроки танцев, например, девочкам давала бывшая балерина Большого театра Михайлова, а в актовом зале стоял рояль, на котором в свое время играл Сергей Рахманинов.
Пионерский галстук при приеме в пионеры мог повязать дедушка Калинин. Напутственное слово произнести шахтер-рекордсмен Стаханов (в его дочь был безнадежно влюблен сын Кагановича). Лекцию прочесть -легендарный летчик Водопьянов. Провести открытый урок литературы - писатель Серафимович.
#comm#Да что там! Михаил Кольцов считал за честь напечатать мини-фельетончик в школьной стенгазете.#/comm#
Будущие писатели Юра Трифонов, Миша Коршунов и Олег Сальковский выпускали "философско-публицистический" журнал "А". Поэтический журнал "Торнель" выпускали девчонки. Вот маленькое стихотворение из "Торнеля", написанное дочерью одного министра (наркома).
Каменный ящик - правительства дом.
В каменном ящике все мы живем.
Наши родители - наркомы, заместители -
Мечутся с портфелями целыми неделями.
На нас внимания не обращают,
Все время где-то заседают.
Мило. Наивно. Но точно.
Девятый подъезд. "Вор в законе"
Не так давно на 80-м году жизни умер Арчил Гомиашвили. А 75-летний юбилей "сын турецкого подданного" пышно отпраздновал в собственном ресторане "Золотой Остап". Кто-то из гостей (не будем называть фамилию в целях его и собственной безопасности) ушел с банкета с бриллиантом в полтора карата, спрятанным в одном из 12-ти стульев. Аукцион вел известный телеведущий Леонид Якубович.
Возможно, более полувека назад режиссер Джаба Иоселиани разглядел в Арчиле Гомиашвили не столько актера, сколько "героя нашего времени". В роли Остапа Бендера Арчил выражал самого себя - игрока, авантюриста, дамского угодника, лгунишку... Или, наоборот, сыграв Остапа, Арчил уже не смог выйти из образа? Да так, что схлопотал три судимости...
#comm#Ветераны дома на набережной вспоминают Арчила без восторга, но и без злобы.#/comm#
"Вор в законе" - он и в Африке "вор в законе", "Видел его только в кепке Остапа, сдвинутой на глаза", "Мерседесы" менял чаще, чем зубные щетки", "Когда проезжал мимо Кремля, по Большому Каменному мосту, гаишники ему честь отдавали, вытягиваясь в струнку. А он только кивнет в ответ: мол, вижу... Вольно."
Где правда? Где вымысел?
Гомиашвили азартно играл в рулетку. Говорят, ночи напролет проводил в казино. Рулетка (а не роль Остапа в фильме "12 стульев) помогла сколотить Арчилу сверхсостояние. Возле его ресторана "Золотой Остап" (по иронии судьбы стоящему по соседству с Домом культуры имени Ленина в районе метро "Улица 1905 года") и в дождь, и в снег дежурят негры-швейцары. Для экзотики: черное хорошо смотрится на фоне белого снега.
Гомиашвили содержал курс своего соседа по дому Алексея Баталова (жил в пятом подъезде) в Институте кинематографии. Помогал нищенствующим актерам театра и кино. У него в друзьях были Михаил Жванецкий, Андрей Вознесенский, Юрий Никулин, Лидия Федосеева-Шукшина...
У Арчила-Остапа была молодая жена Татьяна, бывшая балерина. А говорят, "ворам в законе" жениться "не в масть". Вот и судите, кто победил в Остапе – "вор" или актер...
Домашний кинотеатр для небожителей
Кинотеатр "Ударник" задумывался архитектором Иофаном, как домашний кинозал для обитателей дома на Берсеневской набережной. Он был одним из одиннадцати строений "общежития Кремля".
В "Ударнике" давали по 8-9 сеансов в день: первый начинался в 8 утра, последний - в 22.45. Билеты были самыми дорогими в Москве, но народ в элитный кинотеатр валил валом.
#comm#В нижнем фойе "Ударника" перед сеансом певали Утесов, Шульженко, Ружена Сикора... Играл джаз-оркестр, тогда еще почти полуподпольный, диковинный. Бывало, приходили послушать джаз и звезд эстрады, а не посмотреть фильм.#/comm#
На стенах нижнего и верхнего фойе висели картины такого достоинства, что большинство из них со временем украсили стены Пушкинского музея.
Зал вмещал 1200 зрителей. Кино показывала самая совершенная в то время кинотехника - системы Шорина. Площадь кинотеатра была 5000 квадратных метров.
В 1935 году здесь прошел первый в истории советского кино кинофестиваль - Московский международный.
#comm#Когда кинотеатру исполнилось полвека, число посетивших его зрителей стало рекордным - 100 миллионов человек. Стомиллионник получил ценный подарок и право посещения кинотеатра до конца дней своих - бесплатно.#/comm#
Кинотеатр "Ударник" строился как один из культурных центров городка "кремлевских небожителей". Приоритетное право посещения самого элитарного кинозала страны принадлежало жителям дома на Берсеневской набережной.
"Ударник" хранит немало тайн. И не только сердечных. Ибо на экран этого кинотеатра спроецировались судьбы тех, для кого его строили. Героями кинохроники, которой так любили "разогревать" публику перед киносеансом, часто становились люди, прямо или косвенно связанные с "общежитием Кремля".
Двор и задворки
Архитектор дома-легенды Борис Иофан планировал выкрасить стены монстра в изжелто-красноватый цвет. Чтобы "кремлевское общежитие" тонко гармонировало с Кремлем и его стенами. Для этого в раствор хотели добавить подольский песок. Но рядом пыхтела Центральная трамвайная электростанция, ее трубы плевались копотью... Копоть все равно перекрасила бы нарядный кремлевский цвет в траурно-грязный.
Кто знает, будь у стен дома-монстра повеселее цвет, может, и история его была бы веселее? Не получил бы дом правительства на Берсеневке еще одно убийственно точное название от своего талантливого жильца: "затонувший титаник на дне истории" (Ю.Трифонов).
Пиетет мой к дому на набережной выдохся после первой же прогулки вдоль сановитых стен. Двор, правда, выметен, но пересекает его теперь каждый, кому не лень. Подвыпивший подсобный рабочий в засаленном синем халате из местного гастронома кричит Леву-сантехника. Теперь они ищут третьего...
Болотная набережная, как студентка, пропахла дешевым шоколадом. По ней спешит стайка девиц - сортировщиц фабрики "Красный Октябрь". Курят на ходу. К помаде на губах прилипла шелуха от семечек.
Стены возле 17, 22 и 24 подъезда (в нем жила жена Бухарина Анна Ларина) крикливо исписаны темной краской: "Джексон", "Мы любим хэви металл", "Додик – козел"... Впрочем, лидировал Джексон - его имя встречалось чаще других.
#comm#Я силился представить, как в оные времена стены этого супердома были бы исписаны именами, скажем, Вертинского, Лемешева или Шульженко... Как надписи читают маршалы и наркомы... Силился представить, но не смог.#/comm#
Много заброшенных, превратившихся в лом машин: "газики", старые "Волги", "Москвичи"... Но неизмеримо больше новехоньких "Джипов", "Вольво", "Рено", БМВ, "Мерседесов"...
Связка луковиц в капроновом чулке между рамами окон первого этажа.
Балконы были гордостью архитектора Иофана. Зимой детвора заливала на них катки, летом каталась на велосипедах. Одна из первых новоселок дома, дочь секретаря ВЦСПС Ивана Перепечко Елена вспоминает, что на балконе их квартиры она делала горку и каталась с нее на санках. А отец на балконе держал медвежонка, привезенного из Хабаровска. Сейчас же - неряшливо прилаженные к балконным антресолям голубятни фанерных пристроек. Лицевые стенки иных из них размалеваны глуповатыми лебедями. Кто поселил здесь этот китч? Не думаю, что Александр Аросев (отец артистки Театра Сатиры Ольги Аросевой) - полпред в Литве, Чехословакии, а потом председатель Всесоюзного общества культурных связей с заграницей, литератор, книголюб, выходя из своего шестого подъезда (кв.103, здесь бывали Ромен Роллан, Анри Барбюс, Георгий Димитров...), наблюдал этих лебедей в свое время.
Сейчас популярна сдача квартир в аренду и ценой 3000 долларов в месяц здесь никого не удивишь.
До прогулки по дворикам и задворкам "дома Иофана" я долго не мог избавиться от врожденного пиетета к этому дому. Хотел бы я жить в этом доме сейчас? Не думаю…
Специально для Столетия
«Дом предварительного заключения», «Ловушка для большевиков», «Улыбка Сталина» – в народе у знаменитого здания, ставшего символом сталинских репрессий, было множество наименований. Но закрепилось только одно. «Дом на набережной» - такое название вошло в обиход после публикации в 1976 году одноименной повести Юрия Трифонова. О трагической судьбе легендарного московского дома рассказывает москвовед, фотограф, бывший сотрудник музея «Дом на Набережной» Артем Задикян.
Дом на набережной. Современный вид
12 марта 1918 года столица России официально была перенесена из Петрограда в Москву. К этому времени большая часть нового советского руководства уже обосновалась в Первопрестольной: партийных и государственных служащих расселили в роскошных гостиницах «Националь», «Метрополь» , «Лоскутная» , объявив их Домами Советов. Но гостиничных мест на всех не хватало. В 1927 году было принято решение о строительстве особого дома, получившего наименование Дом ЦИК и Совета народных комиссаров. По такому случаю была даже создана специальная комиссия под председательством главы правительства Алексея Рыкова . Планировалось, что квартиры в доме будут предоставлять членам ЦК ВКП(б), Комиссии партийного контроля, наркомам и их заместителям. В дальнейшем контингент жильцов расширится до писателей, артистов, военачальников, инженеров, ученых и других представителей советской элиты.
Автором проекта дома на набережной стал знаменитый архитектор Борис Иофан , эмигрировавший в Италию еще до Первой мировой войны. Там он получил образование, женился на итальянке и занимался строительством особняков для богатых людей. Но Алексей Рыков, приехавший в Италию на лечение, сумел убедить зодчего, что в стране победившего пролетариата с передовыми идеями и передовой архитектурой он займет особое положение. Вероятно, на решение Иофана вернуться в Россию повлияла и его жена Ольга Сассо-Руффо , которая была настроена прокоммунистически.
Проектирование жилого комплекса для советского руководства стало первой масштабной работой архитектора на родине.
Место для строительства дома новой элиты было выбрано мрачное. На Болоте , как известно, на протяжении многих веков казнили. В этом районе появился первый русский кабак, когда-то неподалеку располагалось кладбище. Но тем не менее, решили, что именно здесь - рядом с Кремлем и в островной уединенности - лучше всего возвести особый дом. Бересеневской набережной тогда не было, а был низкий заболоченный берег Москвы-реки, поросший травой.
Строительство началось в 1929 году и продлилось четыре года, до 1933. Строили поэтапно, начиная со стороны кинотеатра «Ударник» , и закончили первым корпусом на берегу Москва-реки, который сегодня занимает «Театр Эстрады» . Проектировался жилой комплекс как «город в городе». На его территории было все необходимое для жизни: прачечная, химчистка, парикмахерская, детский сад, гастроном, сберкасса, универмаг, клуб, поликлиника.
Начало строительства дома
Постепенно, на глазах у горожан, ютившихся в коммуналках и бараках, вырос конструктивистский гигант.
Юрий Трифонов так описывает впечатления москвичей от дома:
«Серая громада висла над переулочком. По утрам застилала солнце, а вечерами сверху летели голоса радио и музыка патефона. Там в поднебесных этажах шла, казалось, совсем иная жизнь, чем внизу в мелкоте».
Кстати, по задумке Иофана дом должны были покрыть гранитной крошкой розоватого теплого цвета, но из-за нехватки средств покрасили в угрюмый «цвет золы», отчего он еще больше стал напоминать здание казарменного типа.
Квартиры в легендарном доме по тем временам проектировались огромные, в среднем по 80-100 кв . метров, это при том, что, согласно официальной статистике, к 1930 году на каждого жителя Москвы приходилось по 4, 5 метра жилплощади. Скромные размеры в роскошных жилищах отводились только кухне, всего 5 метров . Готовить в таком помещении было сложно, но подобной проектировки требовала коммунистическая идеология, отвергавшая роль женщины как хранительницы домашнего очага. Женщины, как и мужчины, должны были работать на благо социалистического будущего. Под потолком каждой кухни строители пробили дымоотвод, по легенде, по просьбе ссыльнопоселенцев, привыкших чаевничать из самоваров. А компенсировали маленькие кухонные закутки местные столовые - обычная и диетическая, где жильцы дома бесплатно получали обеды и сухпайки.
Интерьер одной из квартир в доме на набережной
Фото из личного архива Артема Задикяна
Элитнее пространства, чем дом правительства, тогда в стране не было. Но какой ценой расплачивались его обитатели за возможность пребывания в «бытовом раю»?
Для самих жильцов не было секретом, что в доме отлажена изощренная система слежки. Весь персонал комплекса, начиная от вахтера, сидевшего в каждом подъезде, состоял из сотрудников НКВД. Даже уборку мусора организовали так, чтобы можно было подслушивать за происходящим в квартирах. На кухнях был предусмотрен выход к грузовому лифту, на котором подъезжал «дворник», чтобы забрать мусорное ведро, а заодно «намотать на ус» кухонные разговоры.
Правда, на тему «повышенной бдительности» в доме существует также множество мифов и легенд. Например, о том, что там якобы были спроектированы двойные стены, между которыми могли прятаться чекисты. Во время реконструкции все стены были обследованы и двойных нигде не нашли.
Конспирологию усматривают и в непоследовательной нумерации подъездов, после № 10 сразу идет № 12, а 11 куда-то пропал. Считается, что там располагались тайные помещения, вход в которые был открыт не для всех. В действительности за счет 11 подъезда была увеличена площадь квартир в особом 12, где жили дети Сталина и члены правительства.
Зайдя во двор дома по адресу улица Серафимовича, 2 в 1930-х годах можно было увидеть идиллическую картину. Кругом цвели клумбы, били фонтаны, дети играли в лапту, на лавочках сидели благообразного вида бабульки… А ночью за очередной жертвой к серой громаде подъезжал «воронок» или кто-нибудь, не в силах выдержать пытку страхом, выбрасывался из окна.
В маховик сталинских репрессий попала треть жителей дома, около 800 человек. С 1937 по 1941 год некоторые квартиры сменили по пять хозяев. Репрессировали целыми семьями, и порой новые жильцы, заселяясь в квартиру арестованных, заставали недопитый чай в чашках и перевернутые при обыске, навсегда оставленные, вещи.
Но от получения квадратных метров в статусном доме никто не отказывался. Да и осмелились бы отказаться?
Здесь жили маршал Михаил Тухачевский , нарком Николай Ежов , дети вождя Василий Сталин и Светлана Аллилуева , разведчик Ричард Зорге , знаменитый шахтер Алексей Стаханов . А также многочисленные ученые, инженеры, полярники, управленцы, ветераны обеих мировых войн, писатели и журналисты. В доме на набережной жил Лев Федотов , советский школьник, прославившийся точным предсказанием войны, записанным в его дневнике 1937 года. Лев стал прообразом Антона Овчинникова из романа Юрия Трифонова «Дом на Набережной» .
Василий Сталин и Светлана Аллилуева жили в доме на набережной
Фото из личного архива Артема Задикяна
Вся история дома - это история удивительных судеб и противоречивого соседства: сторонников генетики и ее противников, интеллигентов и простолюдинов, палачей и их жертв. Неслучайно дом часто называют моделью всей Советской страны тех лет.
Сегодня конструктивистское здание на Берсеневке по-прежнему занимает элитная и богатая публика, творческая интеллигенция. Живут здесь актеры Леонид Куравлев, Наталья Андрейченко, Александр Домогаров.В доме осталось несколько почетных ветеранов, заселившихся сюда еще в 1930-е. Некоторые из них отпраздновали свой столетний юбилей. Недавно умер самый древний, 105-летний, его обитатель.
Среди новых жильцов, покупающих здесь квартиры, есть такие, которых история этого места совсем не интересует. Может быть, причина в том, что прошлое слишком мрачно, и вспоминать о нем большого желания не возникает. Но как бы там ни было, а трагическая биография дома, вписанная в историю целой страны, навсегда останется предметом споров, обсуждений и открытий.
Кинотеатр "Ударник"
Знаменитый «Дом на набережной», с которым связано множество тайн и легенд, расположен на Берсеневской набережной Москвы-реки и занимает часть Болотного острова. Официальный адрес - улица Серафимовича, 2, хотя в некоторых случаях используется и дополнительный - Берсеневская набережная, 20.
Здание больше известно, как «Дом на набережной», хотя его официальное название - «Дом правительства». Помимо этого комплекс называли и «Первым Домом Советов» (первоначально, после переезда большевиков в Москву в 1918 году, так называлась ), и «Домом ЦИК и СНК СССР».
Фото 1. Знаменитый "Дом на набережной" в городе Москве
История строительства дома на улице Серафимовича
В 1918 году Москве вновь возвращен статус столицы России, в связи с чем из Петрограда в Первопрестольную переезжает новое советское правительство вместе с большой «армией» госслужащих. Для их проживания отвели бывшие частные гостиницы и доходные дома, переименованные большевиками в Дома Советов.
Функции государства расширялись, количество чиновников росло и мест под расселение катастрофически не хватало. В связи с этим в 1926 году была создана специальная комиссия, которая и должна была заняться строительством «Дома ЦИК и СНК». Возглавил ее лично председатель Совнаркома СССР Алексей Иванович Рыков.
Фото 2. За домом закреплен адрес Серафимовича, 2/Берсеневская
набережная, 20
Место под застройку долго не могли выбрать. Первоначально это был район между Кудринской площадью и Никитскими воротами, затем угол между Воздвиженкой и Моховой (там, где сегодня стоит ). Участок «на Болоте», на месте бывших винно-соляных складов, утвердили лишь 24 августа 1927 года, а само строительство было завершено в 1931.
Здание построили по проекту известного архитектора Бориса Михайловича Иофана. По первоначальному плану предполагалось, что фасады дома на набережной будут красного цвета и таким образом перекликаться со стенами стоящего через Москву-реку древнего Кремля. Однако, денег катастрофически не хватало, и потому стены так и остались просто оштукатуренными в обычный серый цвет.
Фото 3. Здание называли и "Дом правительства", и "Дом ЦИК", "Дом СНК
СССР" и даже "Первый Дом Советов"
На момент строительства, здание считалось одним из крупнейших жилых домов в Европе. На 12 этажах располагалось 505 квартир, вход в которые осуществлялся через 24 подъезда.
На лестничной площадке были устроены всего по 2 квартиры. В них изначально был настелен дубовый паркет, потолки были декорированы художественной росписью, которую выполнили живописцы-реставраторы из петербургского Эрмитажа.
Без чаепития в те годы было никак, а потому кухни были оборудованы специальным отверстием для самоварной трубы. В этом же помещении находился и вход в грузовой лифт, причем наверх жильцов и обслугу доставляли на нем в сопровождении лифтера. Спускаться вниз была целая проблема: лифт не вызывался ни автоматической, ни сигнальной кнопкой, а только путем ударов по металлической двери лифта (лифтер услышал - значит повезло, и скоро за вами приедут).
Фото 4. Внутренний двор дома за нынешним Театром Эстрады по
Берсеневской набережной, 20
Жилой комплекс имел, как сейчас говорят, развитую инфраструктуру. Здесь размещались клуб (сегодня - Театр Эстрады), кинотеатр на 1500 мест (известен, как «Ударник»), спортивный зал, универсальный магазин, сберкасса и почтовое отделение, прачечная и амбулатория, а также детский сад и ясли. В местной столовой жильцы дома на набережной бесплатно, по предъявлению специальных талонов, могли получить как сухие пайки, так и горячие обеды. Во внутренних дворах-колодцах были устроены фонтаны и разбиты прекрасные газоны.
Въезжавшие в дом на Серафимовича, 2 жильцы получали полностью меблированную квартиру, предметы которой были унифицированы (практически одинаковые стулья, столы, шкафы, буфеты) и имели бирки с индивидуальным инвентарным номером. Новоселы в обязательном порядке подписывали акт приема-передачи на жилое помещение, в котором описывались не только предметы быта, но и общее состояние квартиры, вплоть до описания шпингалетов на окнах.
Фото 5. Внутренний двор со стороны улицы Серафимовича, 2
Интересно, что в доме на набережной существует подъезд под номером 11, в котором нет ни жилых квартир, ни даже лифтов. Домыслов много, среди которых и версии о специальных помещениях для прослушки жильцов дома, но точных данных до сих пор в открытых источниках нет.
Конечно, как спецобъект, это здание курировалось и во время строительства (лично Генрихом Григорьевичем Ягодой), и далее, сотрудниками государственной безопасности СССР. Здесь располагались их конспиративные квартиры, а службу они несли даже в качестве местных лифтеров, комендантов, а также консьержей.
Фото 6. В бывшем клубе "Дома правительства" сегодня размещается
Театр Эстрады
Изначально дом предназначался для советской элиты: партийных деятелей, старых большевиков, военачальников, героев войны и труда, ученых и деятелей культуры. Несмотря на свой высокий статус, многие из них были репрессированы в годы сталинского Большого террора в 30-х годах прошлого столетия.
Его называли и Дом ЦИК, и ДоПр – Дом Правительства. Но для многих москвичей он навсегда останется Домом на набережной. Виктория Терехова, вдова писателя Михаила Коршунова, переехала сюда в 1934 году пятилетней девочкой, когда ее отца Романа Яковлевича Терехова, первого секретаря Харьковского обкома партии Украины, перевели в Москву на должность члена комиссии госконтроля - под неусыпное око "отца народов". Сталин хотел, чтобы и друзья, и враги всегда были "под рукой".
В нескольких метрах от Кремля разместилось почти все руководство страны – до работы рукой подать. Но вот вопрос, почему партийную элиту решили поселить на месте бывшего болота? И еще несколько загадок. Как житель Дома на набережной, простой советский школьник Лева Федотов, заранее узнал о нападении Гитлера на СССР? И почему люди, невзирая на более чем сомнительную репутацию дома, до сих пор с маниакальным упорством стремятся заполучить здесь жилплощадь?
О тайнах Дома на набережной - в репортаже телеканала "Москва Доверие".
Проклятое место
В 1918 году правительство молодой советской республики переехало из Петрограда в Москву. Чиновники и их семьи заселились в гостиницы: "Националь", "Метрополь", "Петергоф" в одночасье были переименованы в Дома Советов. Однако жилплощади для новых хозяев страны не хватало. Поэтому вскоре власти постановили построить Дом ЦИК и СНК Союза СССР для ответственных работников.
Под строительство был выделен участок на Берсеневской набережной. По предположениям историков, именно здесь в XVI веке располагалось пыточное подворье царского опричника, верного пса Ивана Грозного Малюты Скуратова. Это подтверждали и результаты раскопок. Археологи не раз обнаруживали и кандалы, и человеческие черепа.
"Наш дом, такой же кровавый, должен стоять именно на том месте, где жил Малюта Скуратов. Нет другого места", - считает Виктория Терехова.
Одна из самых масштабных советских строек началась 1 июля 1928 года. Чтобы укрепить болотистую почву, Борис Иофан, любимый архитектор Сталина, спроектировал основание, состоящее из трех тысяч железобетонных свай, на которые должна была лечь бетонная "подушка" в метр толщиной. В феврале 1930 года хроническая спешка и прессинг начальства стали причиной пожара в недостроенном доме.
"Пожар был, говорят, на всю Москву. Представляете, дом горит! Приехали все, только, по-моему, Сталина не было, а так полно было всех. И бедного начальника пожарной службы Москвы Тужилкина просто расстреляли", - рассказывает Виктория Терехова.
Товарищ Тужилкин стал первой жертвой Дома на набережной. Чтобы не стать второй, архитектор проекта Борис Иофан аккуратно выполнял все предписания партийного руководства.
"Иофан изначально планировал весь дом покрыть красной мраморной крошкой, чтобы он гармонировал с ансамблем московского Кремля. Но финансы спели романсы, денег не хватило, и поэтому он стал таким серым, угрюмым и печальным, как вся тоска, когда не хватает денег", - говорит актриса, жительница дома Катя Тейзе.
Именитые жильцы
Как бы то ни было, весной 1931-го первый корпус Дома на набережной был сдан. Новая многоуровневая постройка, достигающая 12 этажей, до 1952 года считалась самым высоким зданием Москвы. И это не единственный рекорд Дома ЦИК.
"Мы вошли в Книгу рекордов Гиннеса по числу знаменитых людей, которые жили в этом доме, по числу улиц и городов, названных в честь этих людей", - говорит председатель Совета дома Юрий Стариков.
В Доме на набережной поселились даже родственники самого Сталина.
"Василий Сталин и мы ловили рыбу в Москве-реке. Светлана все ко мне льнула, но мне она не нравилась внешне", - делится сын Всеволода Меркулова, житель дома Рэм Меркулов.
Также в доме жили Лаврентий Берия, Никита Хрущев, кинорежиссер Григорий Александров с женой Любовью Орловой, поэт Демьян Бедный, маршалы СССР Георгий Жуков и Михаил Тухачевский, председатель Госплана Валерьян Куйбышев, хореограф Игорь Моисеев, основоположник движения имени себя Алексей Стаханов, нарком безопасности Всеволод Меркулов.
"Нам дали эту квартиру. Отцу она не нравилась, потому что там было всего три комнаты, но каждая комната была примерно метров на 50-60, и еще была маленькая комнатка домработницы, которая готовила для нас", - рассказывает Рэм Меркулов.
И все это в то время, когда простые москвичи ютились по шесть человек в комнате - из расчета, в среднем, четыре метра на гражданина. Впрочем, Дом на набережной задумывался как модель светлого коммунистического будущего, в котором вот-вот окажется буквально каждый советский человек. Разумеется, все станут равны. И у обычного слесаря, и у академика будут одинаковые крепкие табуретки.
Целый город в одном доме
Мебель для квартир была изготовлена по эскизам Иофана в столярных мастерских, расположенных в подвале дома. Мебельный эксклюзив дополняли дубовый паркет и фрески, выполненные приглашенными из Эрмитажа реставраторами. И этим чудеса не оканчивались. В новом доме были: магазины, парикмахерская, поликлиника, почта, телеграф, сберкасса, спортзал, столовая и прачечная. И все это только для избранных.
Одна из самых престижных нынешних концертных площадок Москвы – Театр эстрады – изначально задумывалась просто как клуб, в котором высокопоставленные жители дома могли проводить культурный досуг. Да и кинотеатр "Ударник" тоже был частью его инфраструктуры.
"Любимая игра была – как попасть в кинотеатр "Ударник". Ребята брали пленку, она тогда горела - не столько горела, сколько дымила - и раскручивалась. Они ее поджигали и бросали ровно в очередь. Та начинала раскручиваться, очередь врассыпную, а одно лицо стоит и ждет. Тут же прибежит и покупает билет", - рассказывает Виктория Терехова.
Кстати, у кинотеатра раздвижная крыша. Изначально там планировалось не только показывать фильмы, но и позволять гостям смотреть на ночное небо. Как рассказывает историк Филипп Смирнов, крыша открывалась всего два раза. В первый раз она открывалась в мае и всех собравшихся искусали комары.
После киносеанса можно было совершить променад прямо во дворе. Там росли синие ели, как на Красной площади, а на воротах дежурила вооруженная охрана.
"Здесь жил академик известный. На территории были фонтаны и, как ни странно, разгуливали пингвины, потому что он привез их с собой и выпускал их на улицу. Они стали такими друзьями нашего двора", - рассказывает Катя Тейзе.
Жители исчезают
Когда в декабре 1931-го по соседству снесли храм Христа Спасителя, вряд ли кто-то из жильцов-небожителей придал этому большое значение. Однако, начиная с этого момента в Доме на набережной надолго поселились горе и страх. Одним из первых был арестован Александр Иванович Мильчаков, занимавший должность начальника Главного управления "Союззолото".
"Одним из пунктов обвинения было то, что он избрал особо тонкий метод вредительства путем перевыполнения плана", - рассказывает история и жительница дома Нина Зверева.
Арестовать, посадить, расстрелять могли за что угодно и кого угодно. В середине 1930-х страна узнала, что такое чистки, но обсуждать вслух это новое слово советского лексикона никому не приходило в голову. У Дома на набережной были свои уши и глаза. Оказалось, что информаторами были вахтеры, которые служили в доме. У них были ключи от всех квартир, вне зависимости от статуса обитателя. НКВД могло не утруждать себя звонком в дверь.
В доме жили как жертвы, так и палачи. Причем нередко вчерашний палач вскоре сам становился жертвой. Чтобы завладеть вожделенными квадратными метрами, записные стукачи строчили доносы на жильцов, занимали их жилплощадь и некоторое время спустя тоже исчезали.
"Мой муж, которому было всего семь лет, когда арестовали его отца, был свидетелем ужасных трагедий, когда, скажем, он входит в ванную, а там повесился мальчик, потому что у него арестовали до этого отца, потом мать. Он с сестрой оставался с бабушкой, но арестовали и бабушку, а детей собирались отправить в детдом. И мальчик повесился", - рассказывает жительница дома Нина Зверева (Мильчакова).
В доме жил и ребенок, который публично отказался от своих родителей. После этого с ним никто не разговаривал.
Тоннель до Кремля и предсказания Левы Федотова
Дети есть дети. Ужасы Дома на набережной не могли заглушить мальчишескую жажду приключений. Пацаны были одержимы идеей отыскать подземное логово Малюты Скуратова.
"Миша Коршунов, его была идея, что отсюда из подземелья под Домом на набережной был тоннель до Кремля", - рассказывает Рэм Меркулов.
Миша Коршунов, будущий писатель и муж Виктории Тереховой, был уверен, что этот тоннель берет начало в старинной церкви Николая Чудотворца, расположенной рядом с Домом ЦИК. Он и стал первым местным диггером, хотя этого слова, конечно же, тогда тоже не знали.
"На схеме идет разветвление: одна ветвь к Кремлю, а друга – к дому Пашкова. Но когда ребята полезли, они попали в ловушку", - добавляет Виктория Терехова.
Двигаться по сужающемуся подземному коридору было все труднее, и ребята решили отправить в прорыв самого худенького – Леву Федотова. Он застрял. Мальчишки вытаскивали его почти полчаса. Позже Лева детально описал это приключение в своем дневнике. Возможно, эта потрепанная тетрадка – самая большая тайна Дома на набережной.
Худенький, болезненный девятиклассник Лева однажды вечером сел за письменный стол, послюнявил карандаш и описал практически весь ход грядущей войны. Из дневника Левы Федотова: "Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну, а нападут внезапно и неожиданно, чтобы путем внезапного вторжения захватить побольше наших земель".
Сегодня копию таинственного дневника, несколько лет спустя обнаруженного под диваном Левы, бережно хранит подруга его детства Виктория Терехова.
"Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, то есть июня, или в начале июля, но не позднее. То, что немцы страшатся нашей зимы, это я знаю так же, как то, что победа будет за нами". Сравнивая с дневниками, генерал-лейтенантом, по-моему, был, Гальдер, один из разработчиков плана "Барбаросса", так у Левки и у Гальдера один к одному идет", - говорит Терехова.
Однако Гальдер предсказывал военный крах СССР в течение 14 дней. Прогнозы Льва Федотова оказались гораздо точнее.
Из дневника Левы Федотова: "Запись от 21 июня 1941 года. Откровенно говоря, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: "А может в этот момент на границе уже грянули первые залпы?".
"Когда объявили войну по радио, я не могла понять, почему папа, мама такие взволнованные. Мы же сейчас малым ударом врага откинем и все", - говорит Терехова.
Быстро откинуть врага не удалось. Дом на набережной зажил по законам военного времени, провожая своих жильцов, кого – на фронт, кого – в эвакуацию. Но, даже опустев, оставался одной из главных мишеней для авиации врага.
"Была очень мощная противовоздушная оборона. Стояла противозенитная батарея, обслуживалась девушками. И попала прямая бомба на одну из батарей, все девушки погибли", - рассказывает Стариков.
Через долгих четыре года сбылось еще одно предсказание московского школьника. Просторы СССР действительно стали могилой фашизма. Единственное, чего не смог предсказать Левка, – собственную судьбу. Рядовой Советской Армии Лев Федотов в ходе вражеского авианалета погиб в учебном лагере под Тулой. Тем временем, Дом на набережной встречал своих жильцов, возвращающихся с фронта и из эвакуации. Причем не слишком радушно. Многие квартиры были заняты, вещи пропали.
"Управляющий домом и еще какой-то его комендант обошли все квартиры и все, что плохо лежало, вывезли. Очень много вывезли. Их расстреляли потом", - говорит Терехова.
Сразу после войны Виктория Терехова вышла замуж за своего соседа Мишу Коршунова.
После войны
"Мы с Мишкой поженились, мы же самостоятельные, мы сами можем, но все время есть хотелось", - рассказывает Терехова.
Для послевоенного времени свадьба была шикарной – вареная картошка, селедка и медицинский спирт. Кто тогда мог предположить, что новые потрясения уже не за горами – великий вождь умер, а его жертвы начали возвращаться домой. Накопившийся страх порою выливался в агрессию. Люди не знали, кому предъявить счет за миллионы погубленных и поломанных жизней.
"Это дало основания некоторым нашим публицистам предать анафеме наш дом и говорить о том, что, может быть, даже надо было бы вообще снести его с лица земли, о том, что надо было бы взорвать этот мрачный дом, стоящий на берегу Москвы-реки. Я считаю, что это совершенно неправильно, потому что, если исходить из этой точки зрения, то получается, надо было бы взорвать всю Россию", - говорит Нина Зверева (Мильчакова).
В 1976-м мир узнал имя советского писателя Юрия Трифонова, чье детство прошло в Доме ЦИК. Впечатления детства, возмужания и тяжелого расставания с домом стали основой книги Трифонова "Дом на набережной". Именно тогда за Домом ЦИК и закрепилось более романтическое название – Дом на набережной. Однако сам автор больше никогда не переступал его порога.
"Литературное начальство спросило у меня, не хотим ли мы поселиться, переехать в Дом на набережной в большую квартиру четырехкомнатную. И когда я об этом сказала Юрию Валентиновичу, он сказал: "Неужели ты думаешь, что я хочу туда вернуться?", - рассказывает директор музея "Дом на набережной" Ольга Трифонова.
Тем не менее, под эту крышу мечтали вернуться многие, уже не из желания подчеркнуть свой статус и прильнуть к бесплатной кормушке, просто по старой памяти. Все, кто не захотел отречься от Дома на набережной, каким бы кровавым ни было его прошлое, создали в его стенах музей, который возглавила вдова писателя Юрия Трифонова Ольга. Сама она никогда здесь не жила, но благодаря рассказам мужа знает каждую ступеньку не хуже, чем те, кто родился в Доме ЦИК.
Наши дни
Призраки невинно расстрелянных и сосланных переселились в специальные папки музея. Всего более 500 личных дел прежних обитателей дома. Чувствуют ли нынешние жильцы их незримое присутствие?
"Я живу здесь относительно недавно, и я несколько ночей вообще не могла заснуть. Какое-то ощущение тревоги и тяжести. Потом я поняла, что все-таки это такая давящая атмосфера дома, который действительно с кровавой историей. И тогда я решила прибегнуть к помощи священника. Милостью Божьей его освятили, и после этого атмосфера совершенно изменилась, и все теперь спят как младенцы", - рассказывает Катя Тейзе.
Несмотря на мрачное прошлое, сегодня квадратные метры Дома на набережной – золотая жила.
"Дом на набережной сейчас является одним из лидеров на рынке элитной недвижимости по цене метра, но многие въехавшие сюда жильцы из нуворишей жалуются на то, что инженерные коммуникации, построенные по стандартам 1940-х годов, не выдерживают современных нужд. Так, например, в часы пик потребления вода до одиннадцатого этажа не доходит", - рассказывает историк Филипп Смирнов.
Разумеется, атмосфера в доме с видом на Кремль изменилась. Стены его выкрашены светлой краской, неподалеку высится восстановленный храм Христа Спасителя. Словом, дышится легко. И за дымкой лет блекнет кровавый оттенок прошлого. Старые жильцы дома, несмотря на все пережитые беды и страдания, старается вспоминать о родных стенах только хорошее.
Говорят, жители до сих пор иногда видят печальные силуэты в сгущающихся сумерках, слышат странные шорохи и едва различимые ухом сдавленные рыдания. Или это всего лишь игра воображения? Выветрится ли когда-нибудь окончательно из этих стен запах подозрения, страха и предательства? Как знать. В дневниках Левы Федотова об этом нет ни слова.