Австрийская теория. Хесус Уэрта Де Сото. Австрийская экономическая школа. Основные представители австрийской школы

маржиналистское направление экономической теории, в основе которого лежит методологический индивидуализм, идеология сформировалась путем объединения экономистов и преподавателей университетов из Австрии, официальной точкой возникновения Австрийской школы является 1871 год, в котором вышел экономический труд Принципы Экономики ученого Карла Менгера, сейчас различные приверженцы данной теории в РФ отстаивают идеи либертарианства, которые запрещают насильственное поведение государственного аппарата на экономическом рынке

Австрийская школа - это, определение

Австрийская школа - это

Австрийская школа - это теоретическое направление экономической науки в рамках маржинализма, подчеркивающее роль самоорганизующей силы рыночного ценового механизма. Основой данного подхода является утверждение, что сложность человеческого поведения и постоянное изменение характера делает математическое моделирование в экономике исключительно сложным (если вообще возможным). В этой ситуации в сфере главными становятся принципы свободной экономики (Laissez-faire), и либертарианство. Последователи австрийской школы выступают за защиту свободы договоров, заключаемых (экономическими агентами), и невмешательства в сделки (в особенности со стороны государства).

Австрийская школа - это субъективно-психологическое направление в буржуазной политической экономии. Возникла в Австрии в 80-х гг. 19 в. как реакция на появление 1-го тома «Капитала» К. Маркса, распространение марксистского экономического учения и рост революционного рабочего движения. А. ш. стремилась противопоставить систему буржуазной теоретической политэкономии, отвечающую новым задачам буржуазной апологетики. Основателем А. ш. был К. Менгер.

Австрийская школа - это теоретическое ядро классической политэкономии А. Смита и Д. Рикардо заключено в понятии стоимости,согласно которой стоимость товара зависит от количества социально необходимого труда, затраченного на его производство. Так, если двое рабочих потратили на производство одного стола пять часов, то на рынке этот стол можно поменять на любой другой товар, созданный двумя рабочими за пять часов. Идея трудовой стоимости стала основой , которая, по мнению Маркса, должна была положить конец институту частной собственности и открыть эру коммунистического общества.

Австрийская школа - это учение, которое возникло в 80-х гг. 19 в. в Австрии (К. Менгер - Э. Бем-Баверк, Ф. Визер и др.). В 20-х гг. 20 в. ее преемницей стала "молодая австрийская школа" (Л. Мизес, Ф. Хайек, Г. Хаберлер и др.). Основной элемент теории австрийской школы -учение о предельной полезности. Сходные положения были выдвинуты У. Джевонсом и А. Маршаллом (Великобритания), Л. Вальрасом (Швейцария), Дж. Б. Кларком ().Основные принципы австрийской школы развиты в теории предельной производительности (см.Производительности теории).

Австрийская школа - это теория, писал К. Менгер в «Принципах политической экономии», согласно которой количество затраченного труда и производственные затраты регулируют товарообмен, оказалась в противоречии с практикой и при дальнейшем анализе показала свою недостаточность. Множество предметов, несмотря на огромные затраты и высокую , на рынке не находят , либо продаются за бесценок.В то же время дары природы нередко достигают высоких цен.

Особенности австрийской школы

Долгое время австрийская школа рассматривалась в западной экономической литературе лишь как одна из движущих сил маржиналистской революции, которая достигла меньших успехов, чем остальные, поскольку не владела математическим аппаратом. Такая оценка сложилась в середине 30-х годов XX в., когда различные направления маржинализма, казалось, навсегда слились в едином неоклассическом потоке и к тому же были отодвинуты на второй план в результате следующей революции в экономической науке -- кейнсианской. Но в начале 70-х годов в ходе ослабления и возрождения острого интереса к микроэкономическому анализу выяснилось, что могикане австрийской школы Л. Мизес и Ф. Хайек (последний получил в 1974 г. Нобелевскую ) пронесли через все эти годы некоторые важнейшие особенности австрийской школы, не давшие ей слиться полностью с неоклассической .

Таким образом, по сравнению с лозаннской и кембриджской (англо-американской) школами маржинализма австрийская школа оказалась наиболее четко очерченной и долговечной. Можно с большой степенью уверенности назвать известных экономистов, принадлежащих к разным поколениям австрийской школы, включая наших современников. Это ее основоположник К. Менгер, его ученики Е. Бём-Баверк и Ф. Визер (хотя слушать лекции К. Менгера в Венском университете им не довелось, оба окончили его незадолго до того, как автор "Оснований политэкономии" получил там профессорскую кафедру), ученики Е. Бём-Баверка Л. Мизес и Й. Шумпетер, ученик Л. Мизеса Ф. Хайек и его ровесники Г. Хаберлер, Ф. Махлуп, О. Моргенштерн (один из основателей теории игр), последователи Л. Мизеса и Ф. Хайека И. Кирцнер, Л. Лахманн, Э. Штрайслер и др.

Сильное влияние различные идеи австрийской школы оказали на англичан Л. Роббинса, Дж. Хикса и Дж. Шэкла, шведа К. Викселля, голландца Пирсона, итальянца М. Панталеони, американцев Р. Эли, С. Паттена и др.

Разумеется, австрийская исследовательская традиция у различных ее представителей проявлялась в разных формах и в разной степени, но во всех случаях проследить ее влияние можно.

Последовательный монистический субъективизм австрийской школы

Каковы же характерные особенности австрийской школы политэкономии? Прежде всего это последовательный монистический субъективизм: все категории экономической науки австрийцы стремятся вывести только из отношения к вещи экономического субъекта, его предпочтений, ожиданий, познаний. Как настойчиво подчеркивает Менгер, любые блага сами по себе, с точки зрения экономиста, лишены каких-либо объективных свойств, и прежде всего ценности. Эти свойства придает им лишь соответствующее отношение того или иного субъекта.

Методологический индивидуализм австрийской школы

Методологический индивидуализм представляет собой такой подход к анализу социально-экономических явлений, при котором любое из них может быть объяснено в терминах поведения индивида (планы, привычки, действия и т.п.). Действуют только индивиды, социальное целое в традиции методологического индивидуализма всегда рассматривается как результат индивидуальных действий. При этом у социальной группы не может быть ни «самостоятельных» целей, несводимых к целям индивидов – участников группы, ни «коллективного разума». Методологический индивидуализм означает отказ от использования агрегированных показателей как аналитического инструмента. Не бывает причинно-следственных зависимостей между макроэкономическими переменными – для познания нужно обратиться к мотивам, движущим поведением людей. Боязнь строгого следования принципу методологического индивидуализма в экономической теории проистекает из понимания, что поскольку многие макроэкономические постулаты несводимы к микроэкономическим, придется «распрощаться со всей общепризнанной макроэкономической теорией» (Блауг, 2004). Существующая макроэкономическая теория как раз и не признается сторонниками методологического индивидуализма, поскольку невозможно говорить о «поведении экономики как единого целого». IМетодология австрийской школы I 8 Основатель австрийской школы Карл Менгер так описывает свой метод исследования: «... мы старались свести сложные явления человеческого хозяйства к их простейшим элементам, еще доступным точному наблюдению, приложить к последним соответствующую их природе меру и с установлением ее снова показать, как сложные хозяйственные явления закономерно развиваются из своих элементов... метод... является общим для всех наук, основанных на опыте, и... должен быть назван эмпирическим» (Менгер, 1984). Упрощение анализа до действий отдельного индивида в теоретической системе австрийской школы не означает «скатывания» к методологическому атомицизму (Ковалёв, 2015а). Исходным потулатом школы является человеческое действие, которое встраивается в систему «цель – средства» (Гребнев, 2007). Любое упрощение в традиции школы обязательно сопровождается последующим рас- смотрением взаимодействия людей в процессе обмена. Ярким примером применения Менгером принципа ме- тодологического индивидуализма является анализ цены. Сначала Менгер выводит различие в величине ценности благ из познания человеком различного значения, какое имеет для него удовлетворение различных потребностей – и ценность любой части имеющегося у человека запаса блага определяется «значением, которое имеют для него наименее важные из всех удовлетворений потребностей, обеспеченным всем количеством (благ) и зависящие от этой (по- следней) части» (Менгер, 1984, с. 110). Определив предпосылки, с которыми человек вступает в процесс обмена, Менгер переходит к анализу более сложных человеческих взаимодействий – сначала группы людей на корабле, а затем и к анализу общих условий и пропорций обмена между людьми, обладающими разными блага- ми. Представляется неверным упрекать его и австрийскую школу в «атомицизме» – наоборот, все они «рыночники» и институционалисты. Людвиг Мизес подкрепляет тезис об отказе от атомицизма как метода следующим образом: «Мы не утверждаем, что изолированное автаркичное человеческое существо жило когда-либо... Биологическое очеловечивание предков людей и возникновение примитивных общественных обязательств (начальных институтов? – А.К.) происходило в рамках единого процесса. Человек по-Методология австрийской школы I 9 является на сцене земных событий как общественное существо. Изолированный асоциальный человек является вымышленной конструкцией» (Мизес, 2008). Теория социальных институтов австрийской школы также по не вписывается в рамки редукционизма и атомицизма. Институты ( , право, язык, рынок) выступают как «спонтанные порядки», возникающие в результате человеческого действия, но не человеческого замысла. Подробнее взгляд на процесс формирования института денег будет изложен ниже, здесь же хочется отметить, что школа разделяет позицию, согласно которой искусственные попытки правительства «улучшить» общественные институты, как правило, обречены на неудачу, и уж тем более нельзя придумать и реализовать некое «общество», более совершенное, чем существующее.

Методологический субъективизм австрийской школы

Методологический субъективизм означает, что в процессе анализа человеческого взаимодействия или институтов в экономической науке исследователь должен отталкиваться от субъективного значения, приписываемого данному действию со стороны самого анализируемого индивида, а не анализирующего. Отличной иллюстрацией невозможности иного подхода является пример, когда исследователь не может понять логику обмена двух туземцев, один из которых отдает ведро «полезной» рыбы, получая взамен горсть «бесполезных» ракушек, если не допустит, что ракушки являются для данного ту- земца деньгами. Получается, что в процесс анализа анализирующий вступает с уже сформированной в его сознании «классификацией объектов», потому любая трактовка человеческого действия является неким «актом интерпретации» со стороны исследователя. Поскольку любая социальная целостность создается «актом интерпретации» самого исследователя, а не бывает дана в готовом виде, «общественные науки поэтому не претендуют на то, чтобы открывать путем эмпирических наблюдений законы поведения или изменения таких целостностей» (Хайек, 2000, с. 84). Субъективизм австрийской школы особенно ярко проявляется в подходе к категории «ценность» и в концепции знания. В учении Менгера ценность представляет собой суждение человека о значении блага, причем ценность субъективна и по своей сути, и по мере – очевидно, что она не может быть измерена, сравнена у разных людей, с ней нельзя оперировать математическими функциями и т.п. Для анализа концепции меры ценности Менгер использует распространенный в среде экономистов методологический прием – «робинзонаду». Поскольку в его теоретической системе ценность есть «суждение, которое хозяйствующие люди имеют о значении находящихся в их распоряжении благ» (Менгер, 1984, с. 101), то для понимания сущности ценности совсем не обязательно изолировать или переносить человека на необитаемый остров. Однако подобный прием позволяет убедительно объяснить идею меры ценности благодаря соблюдению принципа методологического субъективизма. Ценность субъективна по своей мере – т.е. каждый индивид придает разное значение тому или иному количеству находящегося в его распоряжении блага. Менгер иллюстрирует меру ценности тем, что Робинзон ранжирует свои потребности в пресной воде и, естественно, разному запасу воды придает значение в соответствии с важностью той или иной потребности, которая данным количеством еще может быть удовлетворена. У читателей не возникает несогласия с подобным ранжированием, поскольку каждый из нас, будучи поставленным в ситуацию Робинзона, имел бы сходную с ним цель – выжить – и, соответственно, сходную структуру потребностей (Ковалёв, 2008а). Но, как только субъективность меры ценности показана, Менгер переходит к анализу более сложных взаимодействий, вплоть до анализа пропорций об- мена на рынке. Другое важное преломление субъективизма в австрийской школе – субъективность издержек. Идея альтернативных издержек (opportunity costs) как «второго наилучшего» выбора, от которого отказывается субъект экономики ради того выбора, который он сделал, при последовательном применении неизбежно приводит нас к пониманию, что у каждого из нас своя индивидуальная их шкала. Более того, мы не знаем уровень экономических издержек ни одного , поскольку только ему известно, от чего он отказался ради осуществления фактически реализуемого бизнес-проекта. Естественно, такой подход исключает возможность «объективной» оценки и издержек, и успешности , а по- тому заменяется банковской ставкой процента как «всем доступной альтернативой» и в моделях равновесия (Гребнев, 2007), и для обо- снования экономической (Кузнецов, 2002). Важным аспектом субъективизма в традиции австрийской школы является вопрос об экономическом расчете. Дискуссия о нем при – одна из ярчайших страниц в теоретическом наследии школы. Любая попытка заменить бизнесменов и владельцев , принимающих решения о направлениях его размещения по , чиновником Госплана или «действующим как предприниматель» директором государственного завода обречена на провал (см. подробнее: Ковалёв, 2008b). Восприятие цены, исключительно субъективно и не может «проигрываться» другими акторами с теми же по эффективности результатами, как и акторами в реальной жизни. Шире вопрос об экономическом расчете может трактоваться как вопрос о субъективности знания.

Рыночный процесс или экономическое равновесие в методологии австрийской школы

В традиции австрийской школы любое знание субъективно – и этот методологический посыл выбивает основание из-под концепции общего экономического равновесия. Формальный равновесный анализ неоклассической экономической теории может что-либо сказать о причинных связях в реальном мире, только «ответив на вопрос о том, как приобретаются и передаются знания» (Хайек, 2000, с. 55). Неоклассическая теория исходит из того, что информация является некой «объективной данностью» (даже в качестве одного из условий фигурирует полнота информации всех участников рынка). Тогда для достижения равновесия необходимо, чтобы все люди следовали неким заранее разработанным планам, а также, чтобы все они были составлены в ожидании одного и того же ряда внешних событий, что само по себе нереально. Кроме того, любая перемена, заставляющая человека пересмотреть план, подрывает равновесно отношение между действиями, которые он осуществлял до и после этого изменения знаний. Индивидуальные наборы субъективных данных различны – никакого объективного знания не может быть, потому что оно никому не может быть дано в полном объеме: «знание обстоятельств … никогда не существует в концентрированной или интегрированной форме, но только в виде рассеянных частиц неполных и зачастую противоречащих знаний … индивидов» (Хайек, 2000, с. 89). Знание распространяется постепенно, и «движение к равновесию» может осуществляться только методом и ошибок, когда каждый человек корректирует свои ожидания и действия на основе вновь получаемого знания, возникающего, формирующегося в рыночном процессе. Изложенное понимание знания приводит к двум важным выводам. Во-первых, о неустранимости главной неопределенности в экономике – необходимости сегодня предугадать завтрашний спрос и начать производство. Во-вторых, предпринимательские ошибки неизбежны и внутренне присущи экономике, и в том чис- ле и поэтому никакого равновесного состояния не бывает. Австрийская школа отказывается от претензий на «точное количественное прогнозирование». В рамках методологии школы это абсолютно логично: ученый не может знать информацию, доступную предпринимателю и просто «человеку действующему» (она субъективна), а значит, верификация теории не может быть построена на основе эмпирических фактов: «… специфические тео- ремы (экономической науки) не доступны для какой-либо верификации или фальсификации на основе опыта» (Мизес, 2008, с. 809). Экономическая наука может предсказать только качественные тенденции развития. Л.Лахманн считает, что нельзя ставить вопрос даже о тенденции к равновесию: быстрота, с которой одни элементы хозяйственной системы приспосабливаются к изменениям, выше, чем скорость приспособления остальных к предыдущему изменению. Постоянные изменения информации ведут к калейдоскопичности экономического мира – ни одно его состояние не повторяется, при- чем все эти состояния неравновесны (Expectations and the Meaning of Institutions…, 1994).

Предметом экономической науки в традиции школы является деятельность человека в системе «цели – средства», причем и то, и другое не являются застывшими данностями и неизвестны исследователю. Отказ от анализа вымышленного состояния равновесия позволил австрийской школе сконцентрироваться на модели предпринимательского процесса, «гораздо более содержательной, имеющей более общий характер и намного лучше объясняющей реальное общество» (Уэрта де Сото, 2007). В широком смысле предпринимательство – любая дея- тельность по изменению настоящего в целях достижения будущих целей – совпадает с понятием «человеческая деятельность». В узком смысле предпринимательство связано с необходимостью «открывать и подмечать возможности для достижения какой-либо цели, получения или выгоды» (Уэрта де Сото, 2011, с. 66). В этом смысле бизнесмен по определению должен постоянно находиться в состоянии бдительности, и очевидно, что любая информация, как вновь получаемая, так и имевшаяся у него, под- лежит постоянному пересмотру и , исходя из его оценки новых появляющихся (и исчезающих) целей и возможностей, а следовательно, субъективна по своему смыслу. Знание бизнесмена – практическое, а не научное, эксклюзивное, рассеянное, неявное, но при этом может распространяться посредством сложных социальных процессов. Бизнесмен может не только получать , но и совершать ошибки и нести убытки. В этом смысле важно от- метить, что корректировка действий происходит в реальном времени, причем не дискретно, а перманентно. Концепция времени чрезвычайно важна для объяснения экономических циклов : наблюдаемое несовпадение объемов спроса и предложения различных товаров вызвано в том числе и принципиальной невозможностью точного предсказания первого в момент времени (прошлого в смысле логического времени), когда начато производство какого-либо товара – любое производство требует времени. Концепция предпринимателя может быть распространена и шире – на понимание Человека в австрийской традиции.

Рациональность человека в концепции австралийской школы

Австрийскую школу невозможно отнести к разделяющим концепцию Homo Economicus, наоборот, она не поддерживает ни одну из предпосылок такого взгляда на человека в экономике, выделяемых исследователями: модель рационального (ограниченно рационального) экономического агента; агентам вменяется принцип максимизации, определяющий экономическое поведение агентов рынка в соответствии с категорией субъективной полезности; необходимым является наличие конкуренции (в разных видах) между агентами; предусматривается возможность достижения рыночного равновесия, т.е. постулируется рост предельных издержек по мере постепенного увеличения , или «закон убывающей отдачи» факторов производства (Кирдина, 2013). Рациональность человека в концепции школы заключается не в том, что он представляет собой некую «вычислительную маши- ну по максимизации полезности», а исключительно в субъективном смысле – все, что человек делает, в момент совершения действия было для него рациональным, разумным действием. Но человек этот может ошибаться – и при этом исправлять свои ошибки (или то, что он считает ошибкой). Никто из участников рыночного процесса не обладает ни- какой полной информацией об условиях его осуществления. Более того, никакой «объективной информации» не существует – только «обстоятельства места и времени», известные предпринимателю, позволяют ему организовать то или иное для присвоения экономической . Наконец, знание никогда не бывает дано в некоем готовом виде – оно формируется в рыночном процессе. Еще в меньшей степени можно приписывать австрийской школе разделение концепции рыночного равновесия. Наоборот, начиная с Менгера, который отказывается от понятия «равновесная цена», а говорит лишь о возможном диапазоне цены в зависимости от ценности товара для покупателя и , в традиции школы – анализ реальной экономики, а не вымышленного состояния равновесия. О невозможности его достижения говорилось выше. Таким образом, ни один из постулатов не соответствует идеям школы. Рассматриваемого в австрийской традиции человека следовало бы назвать Человек Институциализированный (Homo Instituonalis). По устоявшемуся определению (Ходжсон, 2000), институционализированность заключается в воздействии институтов на формирование личности и проявляется в нестатичности предпочтений и потребностей. Австрийская школа никогда и не отрицала такого воздействия и постоянных изменений. Так, Менгер утверждал: «человеческие потребности способны развиваться до бесконечности», «наблюдая людей в их предусмотрительной деятельности, направленной на удовлетворение их потребностей в будущем, мы можем легко убедиться, что они далеки от того, чтобы оставлять без внимания способность потребностей к развитию» (Менгер, 1984). Кстати, и «робинзонада» использует не какого-то дикаря, живущего изолировано, а цивилизованного человека с имеющимися у него техническими знаниями, культурными привычками и навыками хозяйственной деятельности, которые он получил в цивилизационном институциональном окружении. Представляется, что исходной категорией теоретической системы школы является «человеческое действие», рассматриваемое сквозь призму институционального окружения: культуры, права, традиций, привычек. «Экономическая наука изучает реальные действия реальных людей. Ее теоремы не относятся ни к идеальному или совершенному человеку, ни к призраку мифического экономического человека (homo oeconomicus), ни к понятию среднего человека (homme moyen). Человек со всей его слабостью и ограниченностью, любой человек, как он живет и действует, является предметом каталлактики» (Мизес, 2008, c. 610–611). Более того, каждый человек принимает участие в создании общественных институтов. Объяснение эволюции институтов как спонтанных порядков австрийская школа черпает в шотландской традиции Фергюссона, который считал, что они есть «результат человеческого действия, но не человеческого замысла» (цит. по: Хайек, Методология австрийской школы I 16 2006, с.7). Именно отбор самими людьми «правильных практик» создает спонтанные порядки. Эволюционный подход австрийской школы применен и при анализе распространения знаний в обществе – ведь оно происходит именно в рамках системы существующих институтов, что только подтверждает институциональность человека в представлении австрийской школы. Следует отметить, что невозможно представить себе ни одно исследование австрийской школы, где бы институты не вы- ступали основой целостности экономической или социальной си- стемы. Кроме ставшего для приверженцев классического приме- ра с деньгами как социальным институтом позволим сослаться на исследование Г.Г. Сапова «Собственность: условие человеческой деятельности и юридическая категория», в котором автор трактует собственность не как экономическое или правовое явление, а как гораздо более широкое условие человеческой деятельности как таковой (Сапов, 2004). Ф.Хайек подчеркивал, что именно институты формируют устойчивость общества: «Многие общественные институты, представляющие собой необходимое условие успешного достижения сознательных целей, по сути дела, являются результатом обычаев, привычек или установившихся практик, которые не были изобретены и соблюдаются без преследования какой-либо цели» (Хайек 2006, с. 30). Внимательное прочтение Менгера позволяет увидеть, что именно он первым из экономистов поставил вопрос о необходимости развития экономической науки как науки об эволюции ин-ститутов: проблема социальных наук – объяснить, как «могут возникать институты, служащие для общественного благополучия и чрезвычайно важные для его развития без общей воли, направлен- ной к их установлению; какова природа этих социальных явлений и каким образом можем мы достигнуть полного понимания их существа и их движения» (Менгер, 1894, c. 61–62). В целом можно говорить о значительном сходстве методологии австрийской школы и институционализма (Ковалёв, 2011). При этом если и «старая» институциональная теория, и НИЭТ (новая институциональная экономическая теория) сосредоточивались на отдельных направлениях исследования, то австрийская школа построила полнообъемную экономическую теорию, вершиной ко- торой является АТБЦ. На наш взгляд, важной причиной жизненности теории являются и реалистичность применяемой школой методологии, и условия анализа, гораздо более приближенные к реальности по сравнению с другими школами экономической мысли: признание денежной экономики, учет фактора времени, сущностный характер формирования ожиданий субъектов хозяйствования, концепция рассеянного знания, разнородность капитала.

новый заголовок

новый заголовок

Критика в отношении учений Австрийской школы

Рассмотрение различных высказываний и учений критикующих теорию Австрийской школи, а также выражение различных недостатков многими отечественными экономистами.

Экономист Николай Бухарин назвал Австрийскую школу сильнейшим врагом марксизма

Н. И. Бухарин назвал австрийскую экономическую школу «наиболее сильным врагом марксизма» и дал всестороннюю критику её экономической теории в своей работе «Политическая экономия рантье».

Экономист Валерий Кизилов критикует новых представителей Австрийской школы из РФ

По моему ощущению, раньше в этой критике громче всего звучала вот такая тема, вы, австрийцы, ведете себя по-сектантски. Вы не предлагаете свои статьи авторитетным рецензируемым журналам, не пытаетесь защищать диссертации в ведущих университетах, не выступаете на раскрученных дискуссионных площадках. Это значит, что вы либо осознаете шаткость своих построений и боитесь выставить их на суд коллег, либо параноидально обвиняете все научное сообщество в заговоре против вашей австрийской школы, либо просто не интересуетесь полноценной дискуссией с профессионалами, предпочитая вариться в собственном соку да вербовать людей с улицы. Иными словами, вы трусы, параноики и эскаписты, вам неинтересно провести ваши идеи через горнило серьезной критики.

Лично я довольно чувствителен к упрекам такого рода. Они действительно иногда побуждают меня собраться с силами и написать статью в академическом формате. (У меня вышла одна статья в "Вопросах экономики" и еще одна - в "Экономической политике"; правда, эти журналы не относятся к рецензируемым). Я не оставляю мысль защитить диссертацию и обязательно буду предпринимать усилия, чтобы получить возможность преподавать в вузе. Однако после так называемой статьи профессора Савватеева я больше не могу надеяться, что мои будущие успехи на данных направлениях когда-нибудь заставят экономистов-мэйнстримщиков относиться ко мне более уважительно.

Ведь экономисты австрийской школы, добившиеся академического признания, вызывают у группы Сонина-Савватеева еще большее отторжение, чем любители вроде меня. Ярчайший тому пример - их слова о Павле Усанове, заведующем кафедрой экономической теории в Петербургском филиале ВШЭ. Казалось бы, вот уж кого не упрекнешь в сектантстве и эскапизме! Но с точки зрения профессора Савватеева, Павел Усанов "планомерно и последовательно вырезает из программы всё то содержательное, что в ней было". По его словам, "проблемы бы не было, если бы эти словоблуды не занимали постов и не влияли существенным образом на стратегию экономического образования в России". Профессор Сонинвторит своему товарищу: "Я считаю, что "российские австрийцы" - это действительно тёмная сила, пропагандирующая невежество и обскурантизм и активно использующая всю привлекательность такой пропаганды".

Получается, что если я не стремлюсь высказывать свое мнение на академической площадке, то это презренное бегство от действительности, а если стремлюсь - то это чудовищная в своем цинизме пропаганда невежества и обскурантизма. Что ж, на этих коллег не угодишь. Придется как-то переносить их неодобрение. Тем более, что и в мэйнстриме немало людей, для которых австрийская школа - серьезный и достойный внимания оппонент, а не "тёмная сила".

Основные особенности идеологии Австрийской школы

Особенности австрийской школы:

Отказ от использования математических методов исследований;

Субъективизм как характерная черта практически всех представителей школы;

Акцент на изучение психологических особенностей поведения потребителей;

Акцент на структуру капитала и временную изменчивость последней при изучении макроэкономических проблем.

Экономисты австрийской школы придерживаются методологического индивидуализма, который они описывают как анализ человеческой деятельности с точки зрения отдельных людей. Экономисты Австрийской школы утверждают, что единственный путь к построению осмысленной экономической теории - логически выводить её из базовых принципов человеческой деятельности, называя подобный метод праксеологическим. Кроме того, хотя натурные эксперименты часто используются последователями экономического мейнстрима, «австрийцы» указывают, что экспериментальная проверка экономических моделей почти невозможна, поскольку нормальная экономическая деятельность людей - предмет экономического исследования - не может быть воспроизведена в искусственных условиях.

Либертарианство и Австрийской школа в экономической теории

Либертарианство иногда смешивается с австрийской школой в экономической теории, которая содержит выводы о неэффективности и разрушительных последствиях государственного вмешательства в экономику. На самом деле, хотя большинство либертарианцев в области экономики придерживаются подходов австрийской школы, это отождествление ошибочно. Либертарианство - политико-правовая , содержащая рецепты переустройства общества, прежде всего, в . Это учение о должном, предписывающее людям, и особенно государственным служащим, определённые нормы поведения.

Австрийская экономическая теория, наоборот, не имеет нормативного характера, являясь инструментом познания причинно-следственных связей в экономике. Делая, например, выводы о том, что протекционистский таможенный режим уменьшает количество благ, доступных населению страны, где он применяется, она остаётся ценностно нейтральной наукой и не делает призывов к изменению законодательства и политики.

Субъективизм в основе теории Австрийской школы

Тезис институционалистов о субъективных оценках в экономической науке полностью разде- ляют представители австрийской школы. Основатель школы К.Менгер через субъективную оценку выстраивает понятие ценности (отношение человека к значимости вещей), «ценность субъективна не только по своему существу, но и по своей мере».

Такой же субъективный подход следует распространять и на анализ идей, как исследователь в общественных науках вступает в анализ с уже имеющейся классификацией объектов - и невольно распространяет ее на анализируемых индивидов и события. Потому легче анализировать схожих людей - а при анализе поведения туземца-дикаря значимыми остаются наиболее абстрактные понятия, пища, деньги, оружие, физические свойства раковин каури и полой трубки скажут исследователю гораздо меньше, чем наблюдения за использованием этих предметов при условии, что исследователь знаком с понятиями «деньги» и «оружие».

Подобный подход неизбежно привел представителей школы к противопоставлению методов социальных и естественных наук - тех же, кто считает правильным перенесение в науки об обще- стве методов физики, Хайек метко назвал «сциентистами» - и главная проблема видится в том, что построение «равновесной» модели общества требует единства планов всех хозяйственных индивидов, а это - единства знаний, что не является реалистичным. Школа отрицает возможности математики как аналитического инструмента.

Менгер в письме Вальрасу писал: «Мы должны не только исследовать отношения между различными величинами, но также и сущность (курсив мой - А.К.) экономических феноменов… Как можем мы познать сущ- ность, скажем, ценности, предпринимательской прибыли, распределения труда, биметаллизма… математическим путем?». Данный аспект роднит австрийцев скорее с представителями старого институционализма, поскольку желание «идти в ногу со временем» и выглядеть как «строгая наука» приводит новую институциональную школу к потере самобытности и вхождению в мэйнстрим.

Для австрийской школы в выборе между пониманием и главным со времен знаменитого менгеровского «все явления подчинены закону причины и следствия» остается поиск причинности -«Тщетные попытки делового прогнозирования заставить исчезнуть неопределенность будущего и лишить предпринимательство присущего ему спекулятивного характера обрече- ны на провал».

Методы и взгляды австрийской школы

Методологические принципы австрийской школы были сформулированы в книге К. Менгера «Исследования о методе общественных наук и политической экономии в особенности» (1883) и в памфлете «Ошибки историзма в немецкой политической экономии» (1884). Система теоретических взглядов австрийской школы изложена в книгах К. Менгера «Основания политической экономии» (1871), Э. Бём-Баверка - «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886) и «Капитал и прибыль» (1884-1889), Ф. фон Визера - «О происхождении и основных законах хозяйственной ценности» (1884) и «Естественная ценность» (1889).

Австрийская школа вульгаризировала понятие предмета политической экономии, политэкономия должна изучать не экономические отношения людей, а явления экономической жизни с точки зрения сознания хозяйствующего субъекта. Всё капиталистическое общество, по мнению теоретиков австрийской школы, представляет собой механическую совокупность «хозяйствующих субъектов», связанных только . Поэтому задача политэкономии - изучать отношени купли-продажи и на их основе открывать вечные, естественные законы экономического развития общества. Теоретики школы пользовались антинаучным идеалистическим субъективно-психологическим методом.

Австрийская школа разработала теорию предельной полезности благ - субъективно-психологическую теорию ценности и основанную на ней теорию капитала и процента. Основная теория австрийской школы - предельная полезность - рассматривается как субъективная полезность предельного экземпляра, удовлетворяющего наименее настоятельную потребность в благе данного рода. Согласно учению школы, предельной полезностью определяется ценность благ, которая зависит от соотношения запаса этого блага и потребности в нём. Сторонники школы утверждают, что вместе с ростом запаса при данной потребности снижается предельная полезность и, следовательно, ценность блага, а при уменьшении запаса они возрастают. Ценность блага якобы зависит от степени насыщения потребности в нём. Уровень предельной полезности вещи зависит также и от её редкости.

Из субъективной ценности (предельной полезности) австрийская школа выводит "объективную меновую ценность", из неё - рыночную цену, которая трактуется как равнодействующая субъективных оценок благ покупателями и продавцами. Этот переход от субъективных оценок к реальной цене - наиболее уязвимое место теории предельной полезности вследствие неизмеримости субъективных ощущений и их несопоставимости с объективными стоимостными и денежными величинами. Ни австрийская школа, ни другие буржуазные школы не нашли решений этого основного вопроса.

Главная модель предельной полезности - «шкала Менгера» - представляет собой попытку объяснить место каждого блага в шкале полезностей и степень насыщени потребности в нём. В этой модели различаются абстрактная полезность различных категорий благ (предметы питания, одежда, обувь, топливо, украшения и т.п.) и конкретная полезность каждой единицы данного рода благ (напр., 1-го, 2-го, 3-го и т.д. килограмма хлеба, 1-й, 2-й, 3-й и т.д. обуви), причём виды потребностей располагаются в нисходящем порядке - от более важных к менее важным; внутри же каждого вида благ полезности конкретных единиц данного блага тоже располагаются в нисходящем порядке. Эта модель призвана иллюстрировать оптимальный потребительский выбор по принципу уравнения предельных полезностей благ разного рода, но она не отражает истинных процессов, происходящих на капиталистическом рынке.

Неспособность австрийской школы вывести из субъективной ценности рыночную цену как равнодействующую получила своё выражение и в модели Бём-Баверка, построенной по принципу образования равнодействующей оценок различных продавцов и покупателей и показывающей, что «высота рыночной цены ограничивается и определяется высотой субъективных оценок товара двумя предельными парами». Модель оставляет открытым основной вопрос - обусловленность субъективных оценок и их различий платёжеспособностью покупателей и затратами производства продавцов, т.е. объективными условиями товарного производства, в которых цена определяется не субъективными оценками, а стоимостью товаров.

При этом в рыночной конкуренции, вызывающей отклонения цены от стоимости, участвуют все покупатели и продавцы, вследствие чего цена тяготеет не к оценкам их «предельных пар», а к общественно необходимым затратам труда. Только в том случае, если указанные предельные оценки совпадают с уровнем общественно необходимых затрат, они могут соответствовать действительным рыночным ценам. Как и шкала Менгера, модель Бём-Баверка может иллюстрировать индивидуальные мотивы поведения отдельных агентов рынка, но не причины, вызывающие эти мотивы. Никакого самостоят, значения для теории ценообразования обе эти схемы иметь не могут.

Используя субъективно-психологич. теорию ценности, австрийская школа выдвинула буржуазно-апологетическую теорию процента и прибыли, непосредственно противопоставляемую марксистскому учению о прибавочной стоимости. Источник процента усматривается в разнице, возникающей между более высокой субъективной оценкой потребительских благ как благ настоящего и менее высокой оценкой средств производства как благ будущего ("благ отдалённого порядка"). Труд рассматривается как благо будущего и поэтому в каждый данный момент он должен оплачиваться ниже ценности его продукта. Также полностью отрицается наличие капиталистической эксплуатации.

Последующей модификацией теории предельной полезности, получившей развитие в Англии, США и др. странах, явилось учение о предельной производительности факторов производства, отрицающее создание прибавочной стоимости трудом и объясняющее прибыль «предельной производительностью капитала». На основе предельной полезности выдвигается теория благосостояния.

Австрийская школа положила начало применению теории предельной полезности также в построении буржуазной концепций социалистической экономики и планирования. Ф. фон Визер, Й. Шумпетер, рассматривают предельную полезность как чистую экономическую логику и считая её основой для оптимального распределения ресурсов, пытались использовать её для построения теории социалистического хозяйства. Австрийский профессор А. Шеффле, выработавший схему-центр планирующего органа при социализме, считал невозможным применение в социалистической экономике трудовой теории стоимости. Эти взгляды развивают в 60-е г.г. теоретики немарксистского социализма (Р. Кэмпбелл, А. Лернер и др.), утверждающие, что экономическая наука социалистических стран должна перейти на позиции маржинализма.

Теория экономических циклов Австрийской школы

Австрийская теория экономических циклов - теория, объясняющая экономические циклы с точки зрения Австрийской школы. Согласно теории экономические циклы являются непосредственным следствием неэффективных и деструктивных политик , которые приводят к длительному занижению процентных ставок , что способствует выдаче в чрезмерных объёмах , возникновению спекулятивных , и уменьшению сбережений.

Принципы основной теории Австрийской школы

Сначала, путём выдачи кредитов, увеличивается предложение денег, предприниматели склоняются к ошибочным инвестициям - излишне инвестируя в производственные процессы, более оторванные от текущих потребностей и имеющие большую продолжительность. Впоследствии цены и доходы от начальных факторов растут, и растёт потребление, и бизнесмены осознают, что в масштабное производство были нецелесообразными.

Первый этап называется «бумом» (подъёмом, ростом), второй этап - выявление убыточных инвестиций - является «кризисом» (спадом). Депрессия является следующим этапом, в течение которого убыточные предприятия банкротятся, а факторы производства должны быстро вернуться в более «реальное» производство. Ликвидация нездоровых предприятий, «свободных мощностей» ложно созданного предприятия и незапланированный простой оригинальных факторов производства должны быстро и массово переключиться на более низкие уровни производства - что и происходит на этапе депрессии.

Экономические последствия в теории циклов Австрийской школы

Этап депрессии приходит после этапа подъёма. Во время подъёма происходит инфляция , в основном, за счёт кредитов. Во время вынуждены ужесточать требования для получения кредитов, что приводит к уменьшению объёмов кредитования. Другими словами, уменьшение объёмов кредитования влечет уменьшение , то есть вызывает дефляцию .

Другим возможным последствием является рост спроса на деньги через:

Ожидание падения цен из-за кризиса и уменьшение спроса;

Люди будут экономить деньги с целью больших покупок в будущем;

Материалы, посвящённые современному развитию школы, публикуются в журналах The Review of Austrian Economics (издательство Springer), Quarterly Journal of Austrian Economics (институт Людвига фон Мизеса).

Начало проведений конференции по теории Австрийской школы Либеральным институтом в Праге (2004 год)

С 2004 года ежегодно в Праге «Либеральный институт» организует конференцию Prague Conference on political Economy в австрийской традиции.

Происхождение названия Австрийская школа

Австрийская школа получила своё название от происхождения её основателей и ранних приверженцев, включая Карла Менгера (нем. Carl Menger), Ойгена фон Бём-Баверка (нем. Eugen von Böhm-Bawerk) и Людвига фон Мизеса (нем. Ludwig von Mises). В число известных экономистов XX века, относимых к Австрийской школе, также входят Генри Хэзлитт (англ. Henry Stuart Hazlitt), Мюррей Ротбард (англ. Murray Rothbard), и нобелевский лауреат Фридрих фон Хайек (англ. Friedrich Hayek).

Ученые представляющие Австрийскую школу

Рассмотрение различных ученых-представителей Австрийской школы и описаний их биографии.

Основоположник австрийской школы маржинализма - Карл Менгер (1840-1921 годы)

Карл Менгер (1840-1921) основоположник австрийской школы маржинализма, как ученый экономист с мировым именем и глава "австрийской школы" маржинализма занимает достойное место в ряду лучших представителей экономической науки второй половины XIX в. несмотря на дворянское происхождение, он придерживался либеральных взглядов на проблему социально-экономического развития общества, которые, очевидно, сложились еще в годы учебы на юридических факультетах университетов в Вене и Праге.

Незначительный на первый взгляд опыт практической деятельности на поприще журналистики и государственной службы позволил талантливому исследователю К. Менгеру подготовить и издать в 1871 г. фундаментальный, как выяснилось впоследствии, труд под названием "Основания политической экономии". "Основания" К. Менгера, вдохновившие его последователей в Венском университете на дальнейшие научные изыскания в соответствии с "новыми" методологическим принципами "учителя", способствовали в конечном счете тему, что на всем протяжении первого этапа "маржинальной революции" из трех общеизвестных родоначальников маржинальной экономической теории наибольшее признание имел именно он – основоположник "австрийской школы". Связанно это с тем, что в отличии от методологии У. Джевонсона и Л. Вальраса менгеровская методология исследования сохранила отдельные ключевые позиции методологии "классиков". Это, во-первых, отсутствие в экономическом анализе средств математики и геометрических иллюстраций.

Во-вторых, использование принципов исходной (базовой) категории, которой считается стоимость (ценность) с той только разницей, что последняя, по Менгеру, должна определятся хотя и по каузальному принципу, но не в связи с измерением издержек производства (или затрат труда), а в связи с субъективной характеристикой – предельной полезностью. И в-третьих, в отличие от "классиков" К. Менгер считает первичной не сферу производства, а сферу обращения, т.е. потребление, спрос.

Австрийский экономист - Ойген фон Бём-Баверк (1851-1914 годы)

Ойген фон Бём-Баверк (нем. Eugen Böhm Ritter von Bawerk, 12 февраля 1851, Брюнн, Моравия, Австрийская империя (ныне Брно, Чехия) - 27 августа 1914, Крамзах, Австро-Венгрия) - австрийский экономист и государственный деятель. Один из основных представителей австрийской экономической школы.

Представитель Австрийской школы - Фридрих фон Визер (1851-1926 годы)

С 1903 профессор политэкономии в Венском университете. Совместно с К. Менгером и Э. Бём-Баверкомразрабатывал теорию предельной полезности и ввёл этот термин. Опровергал марксистскую теории трудовой стоимости и прибавочной стоимости. Создал теорию вменения, согласно которой каждому из трёх факторов производства - труду, земле и капиталу - вменяется определённая часть ценности созданного ими продукта. Выдвинул теорию денег, определяя их ценность в зависимости от соотношения денежных и реальных доходов.

Сторонник классического либерализма - Людвиг фон Мизес (1881-1973 годы)

Людвиг фон Мизес (нем. Ludwig Heinrich Edler von Mises, 29 сентября 1881, Лемберг, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия - 10 октября 1973, Нью-Йорк, США) - экономист, философ,историк, праксиолог, сторонник классического либерализма, внесший значительный вклад в развитиеавстрийской школы экономики. Наряду с Ф. А. фон Хайеком является одним из основателей философиилибертарианства.

Американский экономист Австрийской школы - Бенджамин Андерсон (1886-1949 годы)

Бенджамин Андерсон родился в семье бизнесмена и политика Бенджамина Маклина Андерсона вКолумбии, штат Миссури. В возрасте 16 лет он поступил в Университет Миссури, где в 1906 ему была присвоена степень бакалавра гуманитарных наук. После получения статуса бакалавра, Андерсон был назначен на должность профессора политэкономии и социологии в Missouri Valley College, где проработал в течение года, прежде чем стал главой департамента политэкономии и социологии в State Normal School (позже известной как Missoury State University) в Спрингфилде, Миссури.

Представитель новой Австрийской школы - Фридрих Август фон Хайек (1899-1992 годы)

Фридрих Август фон Хайек (нем. Friedrich August von Hayek, 8 мая 1899, Вена - 23 марта 1992,Фрайбург) - австрийский экономист и философ, представитель новой австрийской школы, сторонник либеральной экономики и свободного рынка. Лауреат Нобелевской премии по экономике (1974).

Немецкий экономист - Людвиг Лахманн (1906-1990 годы)

Людвиг Лахманн (нем. Ludwig Lachmann, 1906-1990) - немецкий экономист. Учился в Берлинском и Цюрихском университетах, а также в Лондонской школе экономики. Преподавал в университете Йоханнесбурга (ЮАР) и в Нью-Йоркском университете.

Американский экономист - Мюррей Ротбард (1926-1995 годы)

Мюррей Ротбард (англ. Murray Rothbard, 2 марта 1926, Бронкс, Нью-Йорк, США - 7 января 1995, Нью-Йорк, США) - американский экономист, представитель австрийской школы в экономической науке, один из последователей традиции Людвига фон Мизеса. Выступал за свободу предпринимательства и невмешательство государства в экономическую деятельность. Представитель либертарианства и сторонник построения анархического общества на основе свободного рынка. Ввёл в употребление термин "анархо-капитализм".

Представитель Австрийской школы - Ханс-Херман Хоппе (род. 1949 год)

Ханс-Херман Хоппе (нем. Hans-Hermann Hoppe, род. 2 сентября 1949, Пайне) - немецкий экономист. Представитель австрийской школы в экономической науке.

Учился в Саарском и Франкфуртском университетах. В настоящее время является профессором Невадского университета (Лас-Вегас) и главным редактором Journal of Libertarian Studies. основатель и президент "The Property and Freedom Society".

Представители Австрийской школы из России

Статистик и экономист - Орженцкий Роман Михайлович (1863-1923 годы)

Выступая одним из немногих русских последователей субъективно-психологического направления (см. Австрийская Экономическая Теория), он отмечал, что экономическое явление представляет проявление определенного психического отношения лица к вещам и процессам. Анализируя основной элемент направления - теорию полезности, Орженцкого подразделяет последнюю на две составляющие, психо-физическую и чисто-экономическую. Первая изучает понятие потребности и полезности, вторая применяет их к объяснению явлений обмена. Орженцкого предложил ввести понятие «метафизическая сущность», в данном случае определение «ценности» - «не что иное, как проекция чувств на объект, вызывающие чувства в психике субъекта».

Экономист и либерал из Российской Федерации - Львин Борис (род. 1961 год)

Экономист и либерал - Романчук Ярослав (род. 1966 год)

Яросла́в Чеславович Романчук (белор. Яраслаў Чэслававіч Раманчук, р. 10 января 1966 года, городской посёлок Сопоцкин, Гродненский район, Гродненская область, Белоруссия) - белорусский политик и экономист, заместитель председателя Объединённой гражданской партии с апреля 2000 до 2011 года.

Руководитель научно-исследовательского центра Мизеса, основатель белорусской школы либерального устойчивого развития, автор более тысячи статей и шести книг по экономической тематике, один из разработчиков Антикризисной платформы Объединенных демократических сил.

Экономист из России - Усанов Павел (род. 1982 год)

Директор Института экономики и права имени Фридриха фон Хайека, доцент НИУ-ВШЭ, кандидат экономических наук.

Различные организации сторонники идеологии Австрийской школы

Международная организация Мон Пелерин поддерживающая политику свободного рынка

Общество «Мон Пелерин» (англ. The Mont Pelerin Society) - международная организация, основанная 36 учёными 10 апреля 1947 года на конференции, собранной известным экономистом австрийской школы Фридрихом фон Хайеком в Мон Пелерине (местечке околоМонтрё в Швейцарии). Организация поддерживает экономическую политику свободного рынка и политические ценности открытого общества. Среди основателей - Морис Алле, Аарон Директор, Вальтер Ойкен, Милтон Фридман, Генри Хэзлитт, Бертран де Жувенель, Людвиг фон Мизес, Фрэнк Найт, Майкл Полани, Карл Поппер, Лайонел Роббинс, Джордж Стиглер. Восемь участников Общества стали лауреатами Нобелевской премии по экономике (Фридрих А. фон Хайек, Милтон Фридман, Джордж Стиглер, Морис Алле, Джеймс М. Бьюкенен,Рональд Коуз, Гэри С. Беккер и Вернон Смит).

Институт Людвига фон Мизеса либертарианского направлений экономической мысли

Институт Людвига фон Мизеса (LvMI, Ludwig von Mises Institute) - научно-исследовательское учреждение и академическая организация учёных либерального и либертарианского направлений экономической и политической мысли (проводящих исследования в духе традиций австрийской школы). Расположен в г. Обурн, шт. Алабама, США. Институт основан в 1982 г. Маргит фон Мизес, вдовой Людвига фон Мизеса. Членами института являются 250 ученых и политиков. Институтом проведено несколько десятков конференций по разнообразной проблематике: от финансовой политики до истории .

Институт присуждает ряд премий:

Премия Гэри Шларбаума ($10 000 и медаль) - за защиту свободы (Gary G. Schlarbaum Prize for Lifetime Achievement in the Cause of Liberty);

Премия Фрэнка и Харриет Курцвег ($5 000) - за произведение, посвященное воспеванию идеалов персональной свободы или частной собственности;

Медаль Свободы Мюррея Ротбарда - за лидерские качества в области защиты свободы;

Премия Лоренса Фертига по австрийской экономической теории ($1 000) - за лучшую публикацию по экономической теории в традиции австрийской школы.

С 1986 года в г. Обурн, шт. Алабама институтом ежегодно организуются занятия «Университета Мизеса» (англ. Mises University) - летнего экономического образовательного учреждения. В программе университета: лекционные занятия (ряд различных лекций проводится в одно и то же время - т. н. «Concurrent Sessions»), просмотр фильмов, групповое фото, концерт в «Консерватории» института. Выпускники университета получают сертификат. Желающие могут сдать в последний день устный экзамен и получить «сертификат с отличием» (honors certificate). Обучение, проживание и питание студентов является бесплатным.

Общественно-политическая организация Либертарианская партия России

Либертарианская партия Российской Федерации - общественно-политическая организация граждан России, отстаивающая идеи либертарианства. Политическая и экономическая программа партии базируется на философии либертарианства, самопринадлежности человека, а также на фундаментальном запрете агрессивного насилия во всех его проявлениях и независимо от субъекта, от которого оно исходит.

Научно-исследовательский центр Мизеса по направлению Австрийской школы

Научно-исследовательский центр Мизеса - структурное подразделение «Стратегия». Негосударственный белорусский исследовательский центр, созданный в 2002 году экономистами, аналитиками, преподавателями социогуманитарных дисциплин, философами и представителями других профессий, названный в честь экономиста австрийской школы Людвига фон Мизеса. Руководителем центра является экономист Ярослав Романчук.

Американская исследовательская организация либертарианского направления Институт Катона

Институт Катона (англ. Cato Institute) - американская исследовательская и просветительская организация либертарианского направления, распространяющая классическое либертарианство. Институт отстаивает принципы ограниченного государства, рыночной экономики, свободной и расширения свободы личности.

Института Катона выступали с резкой критикой администрации президента США по целому ряду вопросов, включая иракскую войну, проблемы гражданских свобод, образования, здравоохранения, сельского хозяйства, энергетической политики и чрезмерных государственных расходов. Однако некоторые научные сотрудники Института разделяли позицию администрации Буша по другим направлениям, в первую очередь связанным с реформой социального обеспечения, глобальным потеплением, налоговой политикой и иммиграцией.

С 2005 года работает русскоязычный проект института http://cato.ru. Основные направления деятельности проекта - постоянно обновляемый сайт и электронная библиотека, издание книг и брошюр, размещение материалов либеральных экспертов в средствах массовой информации, организация публичных лекций, семинаров и конференций и ежегодное проведение студенческих исследований и «летней школы» для студентов Российской Федерации и стран . С июня 2009 года проект Cato.Ru начал работать под новым названием «Свободная среда» по новому адресу inliberty.ru. Новый сайт полностью включил в себя архив материалов Cato.Ru и продолжает его работу.

Книги про Австрийскую школу и экономические труды ее представителей

Карл Менгер "Основания политической экономии" (1871 год)

В 1871 году К. Менгер подготовил и издал фундаментальный труд «Основания политической экономии».

Фридрих фон Визер "Теория общественного хозяйства" (1914 год)

"Теория общественного хозяйства" Ф. фон Визера (1914) занимает в истории австрийской школы примерно такое же место, как "Основы политической экономии" Дж. С. Милля в истории английской классической политэкономии. Это "завершение системы", упорядочивание различных идей разных авторов, эклектическое стремление к компромиссам, максимальное расширение объекта исследования, иногда за счет меньшей глубины исследования (особенно по сравнению с менгеровскими "Основаниями").

Николай Бухарин "Политическая экономия рантье: теория ценности и прибыли австрийской школы" (1925 год)

Книга представляет собой репринтное воспроизведение издания 1925 года.Работа была закончена Николаем Ивановичем Бухариным осенью 1914 года. Она содержит систематическую критику теоретической экономии новейших буржуазных экономистов.

Людвиг фон Мизес "Либерализм в классической традиции" (1927 год)

Фундаментальный труд, описывающий основы либертарианского (в ев- ропейской традиции – классического либерального) мировоззрения

Фридрих фон Хайек "Индивидуализм и экономический порядок" (1948 год)

«Индивидуализм и экономический порядок» (1948) – пятая крупная книга Хайека, выходящая по-русски. В ней собраны его «малые произведения» 30 – 40-х годов – статьи, лекции, доклады. Это был нелегкий период в жизни ученого, когда из чистого экономиста-теоретика он все больше превращался в социального философа, работающего на пересечении многих дисциплин. Смена основной сферы деятельности далась ему нелегко и сопровождалась растущим отчуждением от профессионального сообщества экономистов. Тогда же левой интеллигенцией Запада он был предан анафеме за «Дорогу к рабству» (1944), где прослеживались общие корни тоталитарных идеологий – нацизма и коммунизма.

Хесус Уэрта Де Сото "Австрийская экономическая школа" (2000 год)

В ней описана краткая история развития идей австрийской школы экономической теории с момента ее зарождения во второй половине XIX в. и до настоящего времени. Автор анализирует вклад основных представителей школы, оказавших определяющее влияние на формирование этого направления экономической мысли: К. Менгера, О. Бём-Баверка, Л. фон Мизеса, Ф. Хайека, а также ключевых фигур недавнего «австрийского» возрождения: И. Кирцнера и М. Ротбарда. Особое внимание уделено основным отличиям австрийской школы от доминирующего математизированного направления в экономической науке - неоклассической школы в таких областях, как теория капитала; равновесие, рыночный процесс и предпринимательство; теории денег, кредита и экономических циклов.

Источники текстов

economicportal.ru

lukyanenko.at.ua

cozyhomestead.ru

Сто лет спустя новое поколение экономистов, представители которого жили на территории Австро - Венгерской Империи, указало на ошибки классиков. Карл Менгер вышел с теорией субъективной ценности и предельной полезности (subjective value and marginal utility). Он отверг холизм (философию целостности) классиков, факторы производства (капитал, землю и капитал) как холистические концепции, а также спрос и предложение на том же основании. Он объяснил процесс формирования цены действиями индивидумов. Теория ценности, разработанная Менгером и дополненная Бем-Баверком (Eugen von Bohm-Bawerk) и Визером (Friedrich von Wieser) дала новый ключ к понимаю экономических проблем. Книга Менгера «Принципы экономики» (1871 – первое англоязычное издание только в 1950 г.) и главы «Ценность и цена» в книге Бем-Баверка «Капитал и процент» (3-е издание 1914 г., первое англоязычное издание – 1959 г.) стали классическими. Благодаря вкладу этих ученых, субъективная теория ценности, предельной полезности была названа «австрийской». Следует обратить внимание на большой лаг в немецкоязычном издании книги и в появлении англоязычных версий. Доминация английского языка в экономических элитах в XX веке негативно отразилась на распространении австрийских теорий и на формировании mainstream. С австрийской точки зрения задача экономики двояка: 1) экономисты должны отражать экономические явления, которые могут быть рационально описаны в терминах целеустремленной человеческой деятельности; 2) экономисты должны отслеживать непреднамеренные последствия этих действий; Для этого необходимо придерживаться трех методологических принципов: 1) методологического индивидуализма; 2) методологического субъективизма; 3) концентрации внимания экономической теории на процессах, а не на состояниях равновесия. С точки зрения австрийцев существуют три уровня дискурса в экономике. Первый - чистая теория генерирует вневременные и универсальные принципы человеческой деятельности. Второй уровень анализа – прикладная теория, в которой прорабатываются общие принципы чистой теории в преломлении различной институциональной среды и социального контекста. Люди имеют цели и используют различные средства для их достижения. При этом природа и последствия целеустремленного человеческого действия зависят от институтов и социального контекста. Третий уровень экономического анализа – история и экономическая политика. На этом уровне принципы, выделенные чистой наукой и прикладной теорией, используются для интерпретации конкретных исторических явлений. Опровержение любой теории – это упражнение в логике и эрудиции. Теорию можно отвергать, если было продемонстрировано, что она логически ущербна, игнорирует базовые факты, противоречит эмпирическим данным и произошедшим событиям. Реализм является значимым понятием в австрийской традиции. Таким образом, теоретические упражнения являются одновременно логически связными и последовательными и имеют непосредственное отношение к событиям реальной жизни. Экономическая теория – это рассказ о поведении индивидумов в различных контекстах. Наука – это не солипсистическое (эгоистическое) упражнение, которое характеризуется определенным методом или процедурой. Это скорее набор разделяемых ценностей относительно важности логики, использования приемлемых доказательств и правил поведения среди ученых. Многие неправильно утверждают, что австрийцы игнорируют эмпирические исследования. Наоборот, австрийцы разрабатывают теорию для более полной и точной интерпретации эмпирических данных. При этом они не признают подход немецкой исторической школы, которая отвергает работу над теорией экономики и человеческой деятельности, т.е. праксеологией. Исторический контекст

К. Менгер инициировал свою теорию, находясь практически в интеллектуальном вакууме. Когда Мизес рассказал ему о салоне, где молодые экономисты обсуждали различные проблемы экономической теории, Менгер ответил: «Когда я был в вашем возрасте, в Вене эти вещи никого не интересовали». До конца 1870-х не было австрийской школы. Был лишь Карл Менгер. Понятие «австрийская школа» появилось, как противопоставление немецкой после публикации второй книги Менгера в 1883 году. Название «австрийская» придумали немецкие представители исторической школы как термин, смысл которого был унизить экономистов из Австрии. В то время значение термина «австрийская школа экономики» сильно отличалось от двух других австрийских групп – Психоаналитическое движение и Венский кружок логического позитивизма, - которые сами выбрали себе названия. Развитие австрийской школы отчасти объясняется тем, что в то время у власти были либералы, которые сняли цензуру, разорвали конкордат и создали возможности для творчества. Чиновники не имели права вмешиваться в процесс обучения в университетах и определять содержание программ. При этом сохранялась должность чиновника, который имел полномочия утверждать предлагаемые кандидатуры на преподавание в университетах. В то время сама идея частного университета была чуждой в странах Европы. В то время для австрийских представителей элиты прилагательное «австрийский» ассоциировалось с отсталостью, старыми реакционными временами, а немецкая историческая школа считалась «современной». Поэтому существовало большое недоверие к теории экономики, которая называлась «австрийской». Это выражалось в том, что лица, ответственные за приглашение профессоров в университеты, предпочитали давать работу сторонникам немецкой исторической школы. В то время как французские и немецкие университеты становились центрами культурной жизни, австрийские университеты никак не поддерживали новаторов (это же относится и к психоанализу). Они не имели поддержки и от официальных властей. Организованный Мизесом в 1920 г. Privatseminar не имел никакой связи с университетом. Таким образом во всех странах во все периоды истории интеллектуальные исследования были делом небольшого числа людей, которые поддерживались ограниченной группой представителей элиты. Большинство смотрело на эти «изыски» с сарказмом и презрением. В Австрии и в Вене ненависть масс и истэблишмента к интеллектуалам была особо сильной. Отметим уникальность института Privatdozent в австрийской системе высшего образования. Privatdozent – это преподаватель, которого принимали в университет не в штат, а по индивидуальному договору. Он не получал денег от государства. У него было право получать оплату от студентов. Большинство Privatdozents получали 5-10 долларов в год, т.е. преподавание было для них просто хобби, интересным занятием. Зарабатывать они должны были в других местах. Например, Мизес работал экономическим советником Торговой палаты австрийского правительства. Далеко не все ученики Мизеса и участники его семинара знали иностранные языки. Один из его учеников, в последующем профессор Принстонского университета Fritz Machlup, получил список книг для чтения и подготовки реферата. В списке большинство книг было на английском. Он возмутился, на что Мизес спокойно ответил: «Учите английский». Методология Австрийская методология, которая объясняла формирование рыночной цены действиями индивидуума, стала известная как методологический индивидуализм. Согласно данной методологии рыночные цены и другие рыночные явления являются результатом решений, ценностей, предпочтений и субъективных оценок отдельных людей. Таким образом, цена буханки хлеба или другого пищевого продукта зависит не от «полезности» данной категории товара, не от ценности остатков этого товара («классическая» интерпретация), а от удовлетворения, которое конкретный человек надеется получить от определенного количества данного товара (одна буханка) или услуги (снятие чувства голода) в определенном месте в определенное время. Рыночная цена зависит от ожидаемой «предельной полезности» единицы товара для конкретного человека. К. Менгер пишет: «Ценность каждого количества товара равна важности его в удовлетворении различных желаний человека». Таким образом, австрийцы решили «парадокс ценности» классиков. Австрийская методология отвергает не только холистическую методологию классиков, но и исторический метод немецкой исторической школы, которые доминировали во время разработки австрийской методологии. Немцы считали, что только экономическая история и описание экономики ценно, в то время как фундаментальные исследования и взаимосвязь экономических явлений считались «абстрактными» и «ненаучными». Они продолжали публиковать работы, объясняющие всемогущество государства, пребывая при этом на государственной службе. Все, что перепробовали полисимейкеры во время и после первой мировой войны: фиксация максимальных цен, инфляция, ограничение торговли – не сработало, как и предсказывали австрийские теоретики. Фундаментальной ошибкой немецкой исторической школы и американского институционализма была интерпретация экономики, как поведения идеального типа, homo oeconomicus. Согласно этой доктрине экономика не занимается изучением реального человека, человека, каким он есть, а некого гипотетического имиджа. Он мотивирован исключительно «экономическими» мотивами, т.е. желанием заработать как можно больше денег и получить максимальный объем прибыли. Такой фантом никогда не существовал в реальной жизни. История имеет дело с уникальными, не повторяемыми событиями. Историческое событие нельзя описать без упоминания людей, места и даты. Тот факт, что некий профессор провел научный эксперимент в своей лаборатории 20 декабря 2000 года является констатацией исторического события. Физик может взять данные эксперимента и проверить их. Он берет только те данные, которые имеют отношение к эксперименту. Он трансформирует историческое событие в эмпирический факт естественной науки. Несмотря на всю свою уникальность, исторические события имеют одну общую черту – они являются примерами человеческой деятельности. «Австрийцы» делают четкое разграничение между 1) экономической историей и статистикой, описывающей события прошлого, которые немецкие современники – историки, позитивисты, эмпиристы, институционалисты, коллективисты – выдавали за экономику, и 2) экономической историей и логической наукой – экономикой (economics). Австрийцы утверждают, что экономическая статистика – это отражение того, что люди делали в определенном месте, в определенное время в прошлом. Экономика, по мнению австрийцев, - это универсальная наука, которая использует логику, разум, методологический индивидуализм для анализа действий любого человека, в любое время, в любом месте. Людвиг фон Мизес, который является представителем второго поколения австрийской школы экономики, продолжил её развитие, инкорпорировав экономику в общую науку человеческого действия – праксеологию. Экономика в узком смысле, т.е. изучение действий человека на рынке (каталлактика) является частью праксеологии. Праксеологические теории выводятся путем логических рассуждений на основе фундаментальных категорий, которые принимаются a priori. Таким образом, экономика – это логическая наука. Ее методологический индивидуализм вытекает логически из априорных действий индивидуума. Период после второй мировой войны – это время упадка австрийской школы. Руководство Нью-йоркского университета, хотя и разрешило Мизесу преподавать, всячески отговаривало студентов брать его курс. Они называли предлагаемый им курс не «экономикой», а «религией». В некой степени Mont Perelin Society, которое было образовано Мизесом и его учеником и коллегой Хаеком, помогало поддерживать интерес к австрийской школе на международной арене. Среди учеников Мизеса отметим следующих: Bettina Greaves, Percy Greaves, Henry Hazlitt, Joseph Keckeissen, Israel Kirzner, George Koether, Toshio Murata (из Японии), William Peterson, George Reisman, Murray Rothbard, Hans Sennholz, William Hutt из Великобритании и Ludwig Lachmann из Германии. Идеи австрийской школы также развил John Bates Clark из США, основатель американской школы, один из крупнейших американских экономистов. Австрийцы и фактор времени Классическая экономика выделяла три фактора производства: землю, труд и капитал. Она не придавала значения тому факту, что есть еще один экономический фактор – время. Рынок не платит за потерю или приобретения данного фактора. Объективистская теория ценности не учитывает данный фактор. Исходя из ее положений, нельзя понять смысл пословицы «Время – деньги». Именно Джевонс, Бем-Баверк, развивая теории Bentham и Rae, поставили фактор времени на должное место в экономической теории. Классики не видели, что действие всегда отличается между настоящим и будущим, между товарами сегодня и товарами завтра. Фактор «Время» также важен для экономики в целом. Все изменения в информации можно получить только через некоторое время. Люди не имеют возможности, даже в мире всеохватывающего Интернета, моментально получать информацию о совершении действий и вносить корректировки в свое поведение. Методологический индивидуализм Австрийская школа анализирует социальные агрегаты (национальная экономика) как продукт, результат деятельности индивидуумов. Прежде чем начать любые исследования, необходимо определиться в методологии. Менгер в 1883 г. так описал подход к изучению социальных явлений: «Феномен «национальной экономики» никоим образом не является прямым указанием на жизнь нации как таковую или прямым результатом деятельности «экономической нации». Они являются результатами бесконечного количества экономических действий отдельных людей в нации, поэтому их нельзя изучать в рамках экономической теории с точки зрения вышеуказанной фикции. Феномен «национальной экономики» должен быть теоретически изучен и интерпретирован как результат индивидуальных экономических усилий». Если канадец, который никогда не катался на коньках, говорит «Мы самая хоккейная нация в мире» или не умеющий рисовать итальянец заявляет «Мы самые известные в мире художники», то никто не считает этих людей лучшими в хоккее или искусстве. К сожалению, в сфере политики и экономики подобные заявления на основе агрегатных показателей часто принимаются за основу проводимой политики. Австрийцы сильно отличались от немецкой исторической и классической школы. В 1912 г. Кейнс из-за плохого знания немецкого языка не смог понять книгу Мизеса по бизнес - циклам, обзор которой он подготовил. В 20-х годах ХХ векадискуссия по поводу золотого стандарта велась Кейнсом почти полностью с позиции агрегатных показателей. Он вел анализ предложения денег, агрегатного уровня цен и агрегатного уровня номинальной ЗП. Он не обращал внимание на относительные цены. Игнорирование микроэкономических вопросов стало особенно очевидно после публикации Хаеком книги «Prices and Production», в которой была предпринята попытка использовать методологический индивидуализм для интеграции теории денег с остальной микроэкономической теорией. Хаек пишет: «Если … монетарная теория по-прежнему пытается установить причинные отношения между агрегатными показателями или общими усредненными показателями, это значит, что монетарная теория отстает от развития экономики в общем. Ни агрегатные показатели, ни усредненные величины не действуют одни на других. Никогда не представится возможным установить необходимые причинно-следственные взаимосвязи между ними в отличие от того, что подобные отношения могут быть между индивидуальными явлениями, индивидуальными ценами и т.д.» Микроэкономический (индивидуалистический) подход Хаека-Мизеса вошел в острое противоречие с макроэкономическим (коллективистским) подходом Кейнса. Эта фундаментальная разница явилась источником споров вообще о полезности статистического анализа в социальных науках. Одной из самых ярких ошибок сторонников кейнсианства, которое уже признано, было неправильное определение причинно-следственных связей по кривой Филипса. Практика методологического индивидуализма критически относится к эконометрическим моделям и прогнозам, построенным на их основе. Главная проблема в том, что такие модели предполагают структуру индивидуальных действий. Если природа индивидуальных отношений меняется, прогнозы, основанные на таких моделях, являются ошибочными. Даже количественную теорию денег (положение, что определенное предложение денег определяет агрегатный уровень цен) необходимо оспорить, потому что она является коллективистской. Хаек в работе «Кейнсианская революция» (1978) говорил, что основная причина несогласия его с Кейнсом – методология. «Главный вопрос – обоснованность, валидность того, что мы сейчас называем макроанализом». Во время этого методологического спора в 50-х годах формировалось Эконометрическое общество, которое своей целью ставило более интенсивное использование статистического анализа с целью построения более справедливого и человеческого мира. Данное интеллектуальное движение считало, что благодаря использованию эконометрики социальные науки станут более научными и социальными. Теория Кейнса, которая ассоциировалась с активным государственным менеджментом экономических процессов, прекрасно гармонировала с идеологией движения. Тогда редкие люди слышали предостережение австрийцев, что экстенсивное социальное планирование на основе использования эконометрических моделей и неправильной интерпретации статистики приведет к колоссальной мисаллокации ресурсов, политизированию общества и вероятной потере индивидуальных свобод. В своем выступлении на церемонии вручения Нобелевской премии Хаек утверждал, что явления социальных наук таковы, что эмпирическое тестирование практически невозможно, потому что характеристики всех индивидуумов, действия которых генерируют общий экономический уклад, слишком сложны и не могут быть описаны статистикой. Если такой анализ провести и отннестись к полученным показателям как к единственно важным, то объяснение социальных явлений будет ущербным и ошибочным. Австрийцы считают, что прогнозы «если - то», основанные на анализе схожих ситуаций на основе экономической теории, более точны, чем количественные прогнозы, основанные на агрегатных показателях. Спортивный комментатор может сформировать правдоподобный прогноз футбольного матча на основе знания формы игроков, отношения их к матчу и т.д., но он не в состоянии регулярно угадывать точные результаты матчей. Идея, что некая группа людей, особенно под политическим давлением, компетентна в прогнозировании динамики реального ВВП, мультипликатора агрегатного потребления или использования фискальных инструментов для корректировки фискальной политики, с точки зрения австрийцев абсурдна. Главное возражение против методологического индивидуализма заключается в том, что люди не живут, как атомы. Они взаимодействуют между собой. Культурный контекст существовал задолго до рождения конкретного человека. На это Мизес возражает: «Большинство ежедневных действий человека является рутинными… Человек делает многие вещи потому, что его научили их делать в детстве, что другие люди делают их так же и что так принято в данной среде. Человек приобретает привычки, развивает автоматические реакции. Но он формирует эти привычки потому, что ему нравится результат их приобретения. Как только он обнаруживает, что деятельность по привычному сценарию может блокировать достижение им своей цели или что есть другие, более желанные цели, он меняет своё отношение… Праксеология не занимается изменяющимся содержанием действия, а его чистой формой и его категориальной структурой. Изучение социального контекста и среды, различных жизненных ситуаций человеческой деятельности – это задача истории». Сама история – это ряд действий индивидуумов. Субъективизм Субъективизм является очередной основной отличительной характеристикой австрийской школы. Дня нее субъективизм - это больше чем просто экономическая методология. Это весь подход к изучению человеческой деятельности. Гуманитарные науки изучают отношения между людьми и вещами или между людьми. Теории человеческой деятельности пытаются объяснить непреднамеренные и непредвиденные кластеры результатов, которые появляются в результате человеческих взаимодействий. В рамках экономики этот подход ведет к акценту на спонтанный порядок и возникновение институтов и других моделей поведения, которые объясняются как непреднамеренный результат действий, мотивированных субъективным восприятием индивидуумов. Поэтому экономист, предлагающий теоретическое объяснение человеческому взаимодействию и институтам, должен начать с субъективного значения действия для индивидуума. Фундаментальный тезис субъективизма: социальные научные объяснения должны начинаться объяснением субъективных ментальных состояний изучаемых актеров. Социальные исследователи должны серьезно принимать роль контекста интерпретаций, а также признать, что именно субъективные интерпретации актеров являются движущей силой их действий, а не объективная реальность, которая лежит в основе этой ситуации. Субъективизм предполагает, что мы не сможет объяснить человеческую деятельность, если попытается описать ее вне контекста человеческого восприятия и планов. Особое место применения субъективизма – это дебаты на предмет экономического расчета. Неоклассики считали, что социалисты теоретически могут обнаружить равновесные цены, как это делает рынок, и, значит, так же рационально распределить ресурсы. Этот аргумент основан на том, что Госплан будет иметь информацию с рынка, как данное, точно так же, как представители этой школы считают знания как данное в теории идеальной конкуренции. Для австрийцев такой подход – это непонимание природы знаний и непринятие понятия «данное». «Данное» для Хаека – это только еще одно утверждение субъективизма, что экономисту необходимо начинать изучение экономических процессов с восприятия рыночных актеров. Это не значит, что экономист знает все, что знают актеры, что принято как норма в неоклассической теории. Австрийцы утверждают, что такие знания (о восприятии актеров) не только не известны экономисту. Они ему не могут быть известны. Когда мы признаем, что большая часть знаний, относящихся к экономической координации, является субъективным знанием определенных обстоятельств места и времени, то становится невозможным вообразить, что эти знания можно разместить в одной голове или в головах некой группы людей. Весь смысл рынка, по мнению австрийцев, заключается в том, чтобы использовать субъективные знания посредством межсубъектных сигналов, цен и прибыли. Эти явления являются непреднамеренными результатами взаимодействия между субъективными восприятиями субъектов, которые формируют спрос и предложение (suppliers and demanders). Непонимание неоклассиками рыночного процесса – это непонимание субъективизма. Рынок – это процесс для создания, открытия и использования знаний, которые рождаются из субъективных ментальных заявлений индивидуумов. Хаек продвинул австрийцев от субъективной ценности к субъективному знанию. Lachmann сделал еще один шаг вперед – к субъективным ожиданиям. Многие неоклассические экономисты взяли на вооружение физический подход к экономике. Но детерминистическое уравнение максимизации полезности общей теории равновесия не имеет места для «субъекта». Агенты не делают реальный выбор, не используют воображение. Они лишь выполняют функции на основе объективной информации. Такой подход может точно описать траекторию бильярдного шара после определенного удара. Для субъективиста такой подход ошибочен для описания реального исторического человеческого действия. Подход общего равновесия к экономике нашел свое логическое расширение в моделях рациональных ожиданий. В них фундаментальные ментальные явления, которые интересуют субъективистов, игнорируются. Предполагая, что агент будет использовать всю релевантную, имеющуюся в наличии информацию для формирования своих ожиданий, теоретик опять игнорирует реальный «субъект». Ожидания определяются вне контекста, способности и индивидуальности рыночного актера. Для австрийского субъективизма главный факт, требующий объяснения в экономике, это как актеры, имеющие разные ожидания и знания, способны координировать свое поведение, несмотря на все различия и анонимность на рынках. Понятие движения от индивидуализированного знания актеров к координации рынка исключается в моделях рациональных ожиданий. Объективизация неоклассиков еще больше отдаляет их от австрийской школы. Кейнсианская и монетаристская макроэкономические модели, которые пытаются установить функциональные отношения между статистическими агрегатными показателями, также игнорируют важность субъекта на двух уровнях. 1) Агрегатные показатели сами по себе бессмысленны для процесса субъективного принятия решения индивидуумами. Решения человека продать или купить не совершаются в соответствии с индексом CPI или показателем агрегатных инвестиций. Значит, отношения между агрегатными показателями являются чисто статистическими и трудно объясняемыми в терминах специфической человеческой деятельности. 2) Анализ экономики как набора агрегатных отношений приводит к игнорированию индивидуальной деятельности актеров, которые и делают экономику. К примеру, монетаристская модель выдвигает гипотезу о прямом отношении между предложением денег и уровнем цен, правильно делая вывод о денежной природе инфляции. Но, останавливаясь на этом, монетаристы игнорируют процесс передачи (transmission process) информации и воздействие на конкретные цены. С субъективистской точки зрения важно, как изменение в предложении денег влияет на решения индивидуумов. Принимая увеличение предложения денег в определенное время и в определенном месте, объяснение поведения и реакции людей, которые сталкиваются в этим, критически важно для объяснения макроэкономических моделей, которые вытекают из этого поведения. Рыночный процесс Одно из принципиальных отличий австрийцев от неоклассиков лежит в области понимания сущности рыночного процесса. Австрийцы поддерживают концепцию «радикального невежества». Быть радикально невежественным отличается от состояния «быть невежественным по выбору», потому что первое предполагает полное отсутствие знаний некоторых аспектов, которые определяют выбор человека. Можно, к примеру, сказать, что кто-то не читал «Атланта» Айн Рэнд; зная о существовании этой книги и о ее ценности, о времени, необходимом на ее прочтение, человек выбирает не читать, потому что издержки чтения перевешивают приобретаемую ценность (прибыль). Другая ситуация – он вообще не знает о существовании этой книги, соответственно не представляет себе «прибыль», которую можно получить от ее прочтения. Это и есть пример радикального невежества. Если человек открывает для себя «Атланта», то это не является результатом его сознательного целенаправленного действия, поскольку оно бы предполагало, что он знал о существовании книги. Во избежание бесконечной регрессии необходимо интерпретировать восприятие издержек и благ как акт познания информации, которой он раньше не знал. Рыночный обмен может не происходить из-за высоких издержек получения информации или потому, что актеры ничего не знают о существовании двойного совпадения желаний вне зависимого от того, высоки ли издержки получения информации или они несущественны. В первом случае несостоявшийся обмен совместим с состоянием равновесия. Во втором – актеры не замечали прибыльного обмена. Понятия «прибыль» и «убыток» (profit – loss) являются центральными для рыночного процесса. Неизведанные рыночные возможности генерируют убытки, а обнаруженные и исправленные ошибки создают прибыль. И. Кирзнер использует термин «предпринимательство» для описания того аспекта человеческой деятельности, который предотвращает убытки и ориентирует на получение прибыли. В контексте рыночного процесса предпринимательство состоит из обнаружения ситуаций, в которых благодаря радикальному невежеству ресурсы, в широком смысле слова, недо- или переоценены относительно других форм их использования. Социальные институты служат для определения и поощрения приемлемого поведения. К этим институтам относятся законодательство, защищающее право собственности, определяющее процедуру разрешения споров, механизм выполнения решений госорганов и т.д., а также деньги и кредит, ценовая система, банки, страхование и фирма. Все эти заведения, рассматриваемые в совокупности, и составляют то, что мы понимаем под рынком. Рыночный процесс - это спонтанный порядок, поддерживаемый институциональной инфраструктурой, в которой доминирует частная собственность и свободный обмен. Он возникает из независимых целевых установок индивидуальных актеров, которые осуществляют планирование в контексте частичного невежества и непредвиденных изменений. С точки зрения теории рыночного процесса полезность нормативной конструкции, основанной на равновесии (как оптимальность Парето), которая является центральным положением неоклассической welfare economics, сильно ограничена. Ее главная слабость лежит в иной плоскости, чем традиционная критика (в исполнении Kaldor, Hicks, Scitovsky, Arrow). Большинство из них повторяют ту же ошибку, что и Парето, делая исключительный акцент на ситуациях, в которых отсутствует радикальное невежество и агенты обладают всей релевантной информацией. Они не признают то, что теоретики рыночного процесса называют проблемой знаний, когда дисижн мейкеры находятся в состоянии радикального невежества относительно релевантной информации, «рассеянной» среди различных индивидуумов на рынке. Невозможность полного знания актером относительно текущего и будущего состояния мира ставит под сомнение утверждение, что текущее изменение производит улучшение по Парето. Критерии, основанные на равновесных состояниях, прежде всего, используют конечные состояния, в котором все корректировки, принятые для достижения равновесия были совершены и предпринимательская активность прекратилась. В то время как для нормативного критерия, который делает акцент на процессе (process-based normative criterion) не так важно, на сколько реальное состояние отличается от идеального состояния, а делает акцент на существовании институтов, которые облегчают открытие рыночных ошибок. В основе этого критерия лежат преференции потребителей, а текущее распределение ресурсов само по себе не имеет значения. В теории рыночного процесса необходимым и достаточным условием для конкуренции является свободный вход на рынок, единственное требование для которого – отсутствие монополии на фактор, необходимый для производства. Это мнение части австрийцев. Ротбард имеет несколько иную точку зрения на монополию и конкуренцию. В случае свободного входа на рынок предприниматели сталкиваются с конкуренцией, если существует возможность получения прибыли при производстве данного продукта. Направлены ли действия предпринимателя на достижение равновесия? Поскольку рынок систематически награждает предпринимательское восприятие ошибки, мы не можем сказать, что некий сегмент рынка достигнет состояния равновесия или приблизится к нему. Если координация имеет некую нормативную ценность, то лучшее, что можно сделать, это выстраивать те социальные институты, которые помогают обнаруживать ошибки. Специфика постсоциалистической экономики В странах с более-менее зрелыми и развитыми институтами обнаружение ошибки значительно облегчено, поскольку экономические актеры имеют высокую степень доверия к одинаково понимаемым явлениям рынка (цена, прибыль и т.д.). Стандартизация понятий, принятие одинаковых подходов в бухгалтерии и функционировании товарных и финансовых рынков помогают обнаруживать ошибки. Широкое распространение информационных технологий, получение возможности приобретать самую разнообразную информацию и перепроверять ее, используя различные источники, делают процесс исправления ошибки быстрым и более эффективным. Совершенно иная ситуация складывается в постсоциалистической экономике, которая не имеет институтов, облегчающих корректировки ошибок. В контексте отсутствия института свободной цены, естественной структуры производства и процента, при значительных искажениях финансового рынка (инфляция, субсидии, перекрестное субсидирование, бартер, налоговые и инвестиционные привилегии и т.д.) экономические актеры могут легко воспринять как ошибку то, что является на самом деле правильным решением и наоборот. Отличие национальной статистической терминологии, использование от нестандартной методологии подсчета количественных индикаторов при безусловном принятии и копировании положений mainstream economics еще больше усугубило положение экономических актеров, привело к значительному росту инвестиционных ошибок, увеличению операционных издержек, а также издержек упущенных возможностей. Практически ни одно переходное правительство не учло положений австрийской школы, не стимулировало использование субъективистской методологии. Переходную экономику пытались "впихнуть" в узкое неоклассическое ложе, застланное кейнсианскими простынями. Характер теоретических дискуссий среди экономических элит постсоциалистических стран говорит о глубоком непонимании проблемы знания, роли предпринимателя, прибыли, других институтов рыночной экономики. При отсутствии глубокого анализа системы ценностей, стимулов и предпочтений индивидуумов использование агрегатных показателей, эконометрических моделей для определения траектории будущего развития и для выработки экономической политики становится еще более абсурдным. Теоретическая экономическая наука превращается в замкнутую самовоспроизводящуюся систему, которая так же оторвана от реальной жизни и действующего человека, как шахматы или шашки. Попытки решать экономические гамбиты, определять способы поведения в цейтнотах показывали математическую, кибернетическую подкованность участников спора, но никак не объясняли способы применения теории ценности, рыночного процесса в экономике, которая исходила из 100-процентной государственной собственности и ограниченных до предела полномочий экономических актеров, не могла объяснить процесс формирования цены на различные товары и услуги. Решение последней задачи теоретически было невозможным по причине сильных административных искажений. Поэтому реформирование и реструктуризация крупных промышленных предприятий, естественных монополий начиналось с элементарного установления объема издержек, обязательств и выход на формирование цены в рыночном, а не административном контексте. Даже такой подход нельзя назвать полным, потому что перекрестное субсидирование, фиксирование минимальных и максимальных цен сохраняется как на рынках переходных стран, так и на рынках всех значимых рыночных экономик. Равновесники и процессники Австрийцы понимают рыночный процесс шире, чем стандартные представители economics. Помимо поведения и работы отдельных рыночных структур, австрийцы рассматривают также «каталлаксию», т.е. социальный порядок, основанный на частной собственности и добровольном обмене. См. Таблицу. Ценность в понимании «австрийцев» Джевонс в своих трудах критически подходил к взглядам Рикардо и Милля, делая акцент на «Общую математическую теорию политической экономики», т.е. на применении математических формул к утилитаризму, на котором в основном и основана рикардианская экономика. Менгер же вел борьбу с другим «врагом» - немецкой исторической школой. Он возвращается к дедуктивному методу, основанному на известных принципах природы и человека, но следует совершенно иным путем. Австрийцы иногда используют математику для иллюстрации неких положений. Однако самое важное заключается в том, что они используют психологический анализ, который и отличает австрийскую теорию ценности. Менгер первым ввел в экономический анализ исследование определенных принципов, которые существуют вне зависимости от человека и определяют что делает вещь «полезной», «товаром», и «ценным» для конкретного человека, при каких условиях цены растут или падают. Рикардо представил теорию ценности, которая описывала только коммерческие ценности. Как и А. Смит, он идентифицирует «ценность в пользовании» с полезностью. Он считает ее только предварительным условием, которое не объясняет отличительных черт «обменной ценности». Источник ценности по Рикардо – это либо редкость (недостаток) некой вещи, либо количество труда, необходимое для ее получения. Есть вещи, которые ценны потому, что их мало и их ценность независима от количества труда, необходимого для их производства. Она определяется уровнем богатства и намерениями тех, кто хочет их заполучить. Рикардо опускает такую ценность. Он концентрирует свое внимание на ценности обмена таких вещей, которая может быть приумножена трудом. Менгер и его последователи практически полностью отвергают такой подход к ценности. Они отрицают, что «ценность в использовании» можно конвертировать в «полезность», и считают, что эти категории относятся как реальность к возможности. Полезность – это когда вещь является возможной причиной удовлетворения моего желания. Ценность – необходимое условие, от которого зависит это удовлетворение. Вода и пища полезны человеку. И того, и другого хватает в избытке. Они не представляют для него ценности, даже ценности в пользовании. Только тогда, когда удовлетворение его голода зависит от определенной буханки хлеба, хлеб будет иметь для него ценность. Ценность для меня – это «важность для моего благосостояния». Вещь не имеет значения для моего благосостояния, если она, во-первых, не удовлетворяет желание и, во-вторых, если она существует с похожими вещами в таком количестве, что я не могу считать себя полностью зависимым от данной вещи как фактора моего удовлетворения. К. Менгер пишет: «Национальная экономика, которая игнорирует теорию субъективной ценности, построена на песке». Как мы объясняем парадокс, что такие необходимые вещи, как воздух и вода, обычно не имеют для нас ценности? Ответ прост: хотя они и являются необходимыми, но их так много, что в нормальных условиях практически никакое их количество не имеет влияния на наше благосостояние. Каждая конкретная доза (порция) воздуха или воды не является для нас исключительной. С другой стороны, если мы уменьшаем размер всей субстанции, то мы приводим ее части ближе к ценности до тех пор, пока они ее не достигают. В каждом конкретном случае мы должны иметь дело с конкретными желаниям и количествами, а не с абстракциями. Мы должны четко представлять факты реальной жизни. Для мельника черпак воды из ручья не имеет ценности, но если полностью высушить ручей, который приводит в движение его мельницу, тогда сложится иная ситуация. Точно так же воздух для подводного пловца имеет ценность, ибо ограничен в количестве.

Экономическое и неэкономическое действие Переходным шагом от классической школы к австрийской было признание того, что абстрактные классы товаров никогда не обмениваются и не оцениваются. Обмениваются и оцениваются только конкретные единицы, «представители» данного класса товара. Классики построили свою теорию ценности на основе обменной ценности, оставляя за пределами анализа предельного потребителя и его субъективные оценки. Для классиков было важно отличие «экономический» и «неэкономический» в отношении действия. При переходе на субъективную теорию ценности такое разделение становится абсолютно бесполезным. Разделение экономического и неэкономического в контексте стимулов и краткосрочных целей человека несостоятельно, равно как и попытка выявления отличия на основе различия объектов действия. Материальные вещи внешнего мира обмениваются не только на материальные вещи, но и нематериальные (честь, слава, признание и т.д.). При попытке вычеркнуть их из сферы «экономический» возникают определенные трудности. В процессе обмена материальные вещи являются лишь промежуточными товарами для получения в конечном итоге нематериальных активов, удовлетворения. Нельзя игнорировать тот факт, что человеческая деятельность – это неделимая гомогенность, которая сочетает в себе обмен материальных и нематериальных активов, при этом обмен материальных ничем не отличается от обмена нематериальных. Из субъективной теории ценности следует два вывода, которые классики не посчитали практичными: 1) экономический принцип – это фундаментальный принцип всего рационального действия. Он не относится только к определенному типу рационального действия, поэтому все рациональное действие – это действие экономическое; 2) каждое сознательное, т.е. наполненное содержанием действие, является рациональным. Только конечные ценности и цели атомов находятся за пределами рациональности. Субъективизм не противопоставляет «рациональное» - «иррациональное» с «объективно практичным» - «объективно непрактичным». В рамках субъективизма нельзя противопоставлять «правильное» действие как «рациональное» и «неправильное» действие. Следовательно нельзя назвать действие иррациональным, если во внимание принимаются такие ценности, как честь, личные чувства или политические соображения. Базовый компонент человеческого поведения – предпочтение одной альтернативы другой. Акты выбора людьми и являются нашей информацией, которая позволяет сформировать понятие «важность». «Потребность» (need) можно вывести только из действия, поэтому предположение, что действие не соответствует потребности, абсурдно. Если только вы делаете попытку разделить действие и потребность и делаете потребность критерием действия, то вы выходите за пределы теоретической науки, которая нейтральна по отношению к ценностным суждениям. Предметом теории человеческой деятельности является само действие, а не каким оно должно быть. Каталлактика объясняет, как в процессе человеческого взаимодействия, т. е. обмена, возникают цены. Она объясняет цены такими, какими они являются, а какими они должны быть. Для выполнения этой задачи нет никакой возможности разделить экономические и неэкономические факторы, определяющие формирование цены. Граница между экономическим и неэкономическим не находится в контексте рационального действия. Действия совершаются только после принятия решений, когда существует необходимость выбора между возможными целями, потому что их достижение невозможно одновременно. Люди действуют, потому что они находятся во временном потоке, действие которого они не могут нейтрализовать. Они действуют, потому что они не полностью удовлетворены и насыщены, а также потому, что, действуя, они увеличивают степень своего удовлетворения. Когда эти условия отсутствуют, действие не происходит. Иерархия желаний

Каждый человек сознательно или подсознательно имеет свою индивидуальную иерархию желаний и ценностей. Именно он решает, что одни желания должны быть удовлетворены в первую очередь. Более того, он также ранжирует степень (прирост) удовлетворения. Пища может стоять в иерархии выше желаний, но сигарета может быть важнее четвертой порции мяса. Австрийцы первой волны предложили следующую базовую модель иерархии желаний, которая, безусловно, у каждого человека своя. Разница в степени важности между первым и единственным приемом пищи и одним из 5 приемов пищи рассматривается не как 5 к одному, а как бесконечность к одному. Когда мы подходим ближе к абсолютной необходимости, увеличение важности происходит не арифметически, а геометрически, даже если это не касается физиологически вещей, а социально необходимых или даже концептуальных для данного конкретного человека. Важность единственной в мире греческой монеты для нумизмата гораздо больше (а не вдвое), если таких монет в мире будет две. Мы осознаем градацию наших желаний и ценностей, когда добавляем или теряем к имеющимся в наличии запасам. Пшеницу можно использовать для выпечки хлеба, корма для животных или изготовления спирта. Как мы можем определить важность или ценность этой пшеницы для человека при наличие таких альтернатив? Ответ на этот вопрос является центральной частью австрийской теории ценности. Мы судим о ценности, которую человек придает вещи, по тому, как он оценивает ее важность для удовлетворения самых «низких» желаний в своей иерархии. Если человек красным деревом топит печь, то красное дерево для него имеет лишь такую ценность. Солдаты на Дальнем Востоке по три раза в день едят икру и красную рыбу. Они ее используют даже в качестве топлива. Мы говорим, что такое использование, удовлетворение таких желаний является самым низким, потому что при ограничении количества данного материала (вещи) использование ее по этому назначению прекращается в первую очередь. К примеру, при неурожае пшеницы, первым ограничивается рацион животным или прекращается самогоноварение. Поэтому ценность вещи всегда надо оценивать в каждом случае по наименее важным желаниям, которые удовлетворяет человек при ее помощи, потому что именно по конкретному желанию, а не по другим, данная вещь является необходимой для удовлетворения. «Субъективная ценность» зависит не от полезности, а от «конечной полезности» (final utility или marginal utility), т.е. от самого низкого из реальных полезностей, которые предоставляет нам данная ценная вещь. Как покупать лошадь Бем-Баверк поясняет, что ценность целого как целого определяется конечной полезностью целого, а ценность частей как таковых (как альтернативного множества) определяется конечной полезностью частей как таковых. Если, к примеру, мы спросим, какова полезность единственной фляжки с водой для потерявшегося в пустыне странника, то мы может ответить, что бесконечная, поскольку это вопрос жизни и смерти. Но если разделить эту воду на глотки, то полезность каждого из них будет определяться «наихудшим» ее использованием. В случае, к примеру, если ты потерял шапку, то ее конечная полезность была ее полной полезностью – ее худший вариант использования оказался одновременно самым лучшим. Но если ты вместо потерянной шапки купил новую, то ты сделал это за счет средств, предусмотренных на другие цели. В этом случае ценность шапки не была полной, но конечной полезностью не самой шапки, а тех средств, которые были потрачены на ее приобретение. Следующее высказывание Бем-Баверка очень хорошо иллюстрирует австрийское решение парадокса ценности: «Если мне надо купить лошадь, мне в голову не придет сформировать мнение во сколько мне обойдутся 100 лошадей, все лошади мира, а затем на основании этой информации скорректировать свое предложение о покупке. Я, конечно, сформирую представление о ценности на предмет одной лошади. Именно так, через добродетель внутреннего принуждения мы совершаем процесс определения ценности, исходя из требований конкретной ситуации». Таким образом мы видим, что конечная полезность является анализом скорее природы, а не причин ценности. Она констатирует сам факт, а не причину его появления. Ценность появляется как результат двух причин – полезности и редкости. Ценность рубля для тебя зависит от его конечной полезности в том смысле, что ты знаешь его ценность для себя, если ты знаешь конечную полезность данного рубля для себя. Пределом для человека являются его желания и ресурсы как единое целое в отношении друг друга. Мои рубли так сравнительно многочисленны, что я могу удовлетворить свои желания до такого-то предела и не дальше при помощи имеющихся у меня средств. Австрийцы также утверждают, что если бы не было различия в оценках желаний и субъективных ценностях, которые разные люди имеют по отношению к одному и тому же предмету, то не было бы обмена и цены бы не устанавливались, как сейчас (имеется в виду рыночная экономика). «Объективная ценность в обмене» (objective value in exchange) – это результат отдельных субъективных оценочных действий соревнующихся индивидуумов в коммерческом обществе. «Объективная ценность» никоим образом не тождественна «ценности обмена» (value of exchange). С одной стороны ценность обмена становится случаем субъективной, а не объективной ценности. Ты можешь считать, что для твоего благосостояния выгодней обменять вещь, чем потребить ее. Для экономической цели объективная и субъективная ценности могут быть легко разделены. Объективная ценность по Бем-Баверку - это способность или сила (power) товара по отношению к любому субъекту производить определенный эффект. Дрова имеют отопительную силу. Пища имеет питательную силу. По отношению к другим вещам данный товар может иметь покупательную способность (purchasing power). Данная способность является лишь одним из видов общего рода объективной ценности. Таким образом «ценность в обмене» определяется как способность одной вещи получать другие в процессе обмена. Цена – это не «ценность, выраженная в деньгах», а реальный эквивалент товаров в денежной или не денежной форме, который передается в процессе обмена. Ценность в обмене шапки – это ее способность обмениваться за две пары перчаток или 50 долларов. Цена шапки, таким образом,эквивалентна двум парам перчаток или 50 долларов. По-прежнему остается открытым вопрос: «Как определяется цена?» Ответ таков: в условиях свободной конкуренции продавцов и покупателей, предполагая, что каждый из них стремится получить быстрое максимальное преимущество, цена определяется субъективной ценностью вещи/товара для самого слабого из реальных продавцов и самого слабого из реальных покупателей. Получается то же, что и с субъективной ценностью, где критерием является не самый худший вариант из всех возможных, а самый плохой из всех реальных возможностей использования. Сильный продавец – это тот, кто придает сравнительно мало ценности своему товару и, следовательно, может легко пережить падение цен. Сильный покупатель – это тот, кто придает большую ценность товару, который он покупает, и поэтому может спокойно пережить рост цен. Именно самые слабые продавцы и покупатели определяют цену продажи. Бем-Баверк неуважительно относится к терминам «спрос», «предложение», считая их «убежищем запутанных мыслителей». Для объяснения этих терминов он напоминает реальные причины появления «субъективных оценок». Конечная полезность является результатом 1) числа потенциальных покупателей, 2) степенью ценности, которую эти покупатели придают данному товару, 3) числа потенциальных продавцов и 4) степенью ценности, которую они придают продаваемому товару. Когда мы говорим о «степени ценности», мы сравниваем другой товар к примеру, деньги. Если покупатель ценит шапку на 50 долларов, то это значит, что она для него важнее, чем 50 долларов. Именно сравнение двух этим предметов определяет максимум его предложения. То же относится и к продавцу при продаже товара. К четырем вышеперечисленным факторам необходимо добавить еще две причины: ценность цены (value of price) покупателю и ценность цены продавцу. Две трети условий объективной ценности зависят от сравнения желаний и средств для их удовлетворения в обществе в целом. Согласно старой доктрине (классической) «цены регулируются отношением спроса и предложения. Данное утверждение верно, если оно включает не только количество предлагаемых и желанных предметов, но также различные мотивы, которые определяют поведение продавцов и покупателей. Данная классическая формула неверна в том случае, если спрос и предложение берутся только как количественные показатели и утверждают, что цена зависит от поставщиков и покупателей, которые соглашаются поставить и предъявить спрос на такое же количество товара. Она неверна потому, что конечная цена зависит не от количества предложенного товара на который предъявлен спрос, а от желания покупателей и продавцов. Спрос также разбивается на эффективный и неэффективный. Данное положение верно только в том случае, если «эффективный» и «неэффективный» включает want of will and want of power. Люди, которые формируют спрос и которые исключаются из процесса фиксирования цены, это те, которые не готовы заплатить определенную цену по причине своей бедности, отсутствия желания потратить деньги или потому что их субъективная ценность товара не позволяет им заплатить эту цену. Интенсивность желания также можно считать условием сильного спроса.

Предложение и цена Самые серьезные вопросы возникают с предложением. По Рикардо спрос почти не влияет на цены. Когда мы спрашиваем, от чего зависит самое низкое значение цены, по которой поставщик готов продать, классики отвечают, что в дополнение к ценности для продавца и ценности для покупателя мы должны принимать во внимание издержки производства. По австрийской теории нет никакой связи между издержками и ценой в процессе влияния издержек на решение поставщика продавать или не продавать по данной минимальной цене. Он может иногда продавать по цене ниже производственных издержек, но не продаст ниже той цены, по которой он субъективно оценивает товар. Реальная связь между издержками и ценой – это эффект цены на количество производимых единиц товара. Не надо противопоставлять закон издержек закону спроса и предложения, как будто это два равнозначных закона. Издержки рассматриваются только в отношении спроса и предложения. Закон издержек – это особый закон предложения: он формулирует условия предложения не всех единиц товара, а тех, которые «производятся свободно». Из стандартного экономического учебника часто следует, что ценность продукта определяется издержками производства. Австрийцы же считают, что ценность «издержки-товары» (cost-goods) определяется ценностью продукта. Эта позиция отличается от трудовой теории ценности, согласно которой вся ценность определяется издержками, а все издержки – трудом. Она отличается также и от дуалистской или рикардианской теории, согласно которой существуют два отдельных источника ценности – полезность и издержки (usefulness and cost). Они отмечают, что издержки равны ценности в случае свободного производства товаров. Отличия между ними объясняются тем фактом, что процесс производства продолжается определенное время, и в промежутке между первой стадией производства и конечным результатом люди и вещи могут измениться (сравнительное количество товаров на рынке и отношение людей к ним). Есть еще одна постоянная несовместимость – время для конверсии факторов производства в конечный продукт. Ценность средств производства будет постоянно отставать от ценности конечных продуктов пропорционально продолжительности времени трансформации факторов производств в конечный продукт. Эта несовместимость, по мнению Бем-Баверка, и есть ключевой элемент процента на капитал. Заслуга австрийцев заключается не в том, что они впервые ввели понятие субъективной ценности, а более точно ее определили. «Конечная полезность» - это скорее определение ценности, а не объяснение ее причин. Австрийцы показали, что причинами субъективной ценности являются причины всей экономической ценности, будь то в обмене или в пользовании. Эпистемология Австрийцы считают, что необходима тщательная ревизия теоретической основы классической и немецкой исторической школ. По мнению немецкой школы, главным источником ошибок классиков является неправильный метод – почти полностью абстрактно-дедуктивный. «Немцы» считают, что метод должен быть главным образом индуктивным. Они так же считают, что для реформирования науки необходимо оставить абстракции и начать собирать эмпирический материал, посвятить себя истории и статистике. Австрийцы считают ошибки классиков ошибками «детства». Несмотря на название «классическая», эта в IX веке находилась в эмбриональном состоянии. Нельзя было ожидать открытия всех теоретических нюансов экономической науки сразу, одним залпом. Историческая школа была права, что необходимо использовать эмпирические данные, но ошибалась, когда отдавала предпочтение сбору информации и пыталась полностью избавиться от абстракций. Без них вообще не может быть науки. Помимо методологии австрийцы занялись реформированием позитивистской теории. Теория конечной полезности Краеугольным камнем теории ценности является теория конечной полезности (final utility), которую можно свести к трем простым положениям: 1) ценность товаров измеряется важностью желаний, удовлетворение которых зависит от владения товаром; 2) какое удовлетворение является зависимым можно легко и безошибочно определить, если представить, какое желание останется не удовлетворенным, если товары, чью ценность мы хотим определить, не находятся в собственности; 3) очевидно, что зависимое удовлетворение не является удовлетворением, для которого используются товары, а является наименее важным из всех удовлетворений, которые совокупные владения могут доставлять. Почему? Потому что из опыта жизни мы знаем, что человек всегда жертвует наименьшими желаниями при потере собственности. Если мы потеряли то, что удовлетворяло более важное наше желание, то это не значит, что мы жертвует этим желанием. Мы просто перераспределяем собственность от удовлетворения других нужд. Таким образом, теряется наименьшая полезность. Человек естественным способом отказывается от наименее острого желания. Ключевое положение: конечная полезность основана на субституции товаров. Первое затруднение в рассуждениях возникает при замене. Если у тебя украли зимнюю шапку в январе при лютых морозах, ты покупаешь шапку за 50 долларов, оставляя тем самым неудовлетворенными другие желания при твоем уровне дохода и богатства. Одной из самых важных теоретических проблем является отношение между рыночной ценой данного товара и субъективной оценкой данного товара в соответствии со своими ценностями, желаниями и намерениями, с одной стороны, и доходом и уровнем богатства, с другой. В результате анализа австрийцы делают вывод: цена или «объективная ценность» товара является результатом различных субъективных оценок товара, который продавцы и покупатели обменивают в соответствии с законом конечной полезности и почти совпадает с оценками «последнего покупателя». Австрийцы первыми предложили выход из порочного круга, в котором находилась старая теория ценности, основанная на спросе и предложении. Классики объясняли цену оценками индивидуумов и оценки индивидуумов ценами. Такое решение не подходит для науки. Вторая сложность для замены товара – это процесс производства. При достаточном количестве времени товары, которые мы хотим заменить товарами субститутами, можно произвести. Если мы решаем получить товар-субститут, мы заменяем «потерю» деньгами. В случае производства мы заменяем ее факторами производства и их конверсией в требуемый товар. В этом случае этим факторов будет меньше для производства других товаров. Таким образом, будет уменьшено производство наименее важных товаров. Визер писал: «Если нация считает необходимым для защиты своей чести и независимости производство оружия, то она будет производить его из того же железа, которое могло бы быть использовано для других целей». Ценность и издержки Из этого следует один важный принцип: ценность товаров, которые могут быть воспроизведены по желанию, без помех, имеет тенденцию к совпадению с издержками производства. Этот принцип является специфическим случаем закона конечной полезности. «Издержки производства» в данной ситуации – это сумма материалов, сырья, необходимая для производства товара или его субститута. Ценность товара определяется конечной полезностью его субститута. Если этот субститут произвести свободно, без ограничений, ценность может совпасть с конечной полезностью и ценностью факторов производства или, как говорят, с издержками производства. «Издержки» не являются регулятором ценности, а ценность изготовленного товара определяет ценность факторов производства, которые при этом используются. Классическая теория утверждает, что издержки являются причиной ценности, а ценность – следствием. Австрийцы установили, необходимо, прежде всего, объяснить ценность факторов производства. Когда такое объяснение дано и установлены связи между запутанными явлениями, то видно, что ценность факторов производства является следствием, а ценность продукта – причиной. Классики имеют плохую привычку рассуждать по кругу по поводу ценности и комплементарных товаров. Рассуждения идут следующим образом: если надо объяснить ренту, решено было, что земле принадлежит остаток продукта после покрытия издержек производства. Сюда включается компенсация других факторов производства – капитала, труда и прибыль менеджера. В данной ситуации функция других факторов производства считается фиксированной или известной, а фактору «земля» остаются остатки. В другой главе требуется определить прибыль предпринимателя, то делается подобная операция, только остаток относится к предпринимателю, а не к земле и изменяется в соответствии с количеством продукта. Так же определяется доля вклада капитала как фактора производства. Капиталист, по утверждению Рикардо, получает то, что осталось от продукта после уплаты зарплаты. Чтобы довести до абсурда классические догмы, F.A. Walker завершил круг рассуждений, заявив, что рабочий получает остатки после того, как получили свое другие факторы производства. Классики просто проигнорировали состояние проблемы в общем. При нескольких неизвестных факторах они не пытались определить некий общий принцип. В рассуждениях они принимали один фактор как неизвестный, а остальные как будто были известны. Они при этом закрывают глаза на то, о чем писали несколько страниц раньше. После классической школы развитие получила историческая школа. Ее представители объявили неразрешимыми те проблемы, которые они не могли решить. Они считали, что невозможно определить, какую долю ценности в статуе обеспечивает скульптор, а какую мрамор. Если мы будем говорить не о физических, а об экономических частях, то эту проблему можно решить. Ее решает каждый предприниматель каждый день, принимая решения. Для решения этой проблемы идеально подходит теория конечной полезности (final utility). Надо лишь внимательно наблюдать за тем, какова конечная полезность каждого из комплиментарного фактора, который будет добавляться или отниматься, и проблема сама решится. Менгер и Бем-Баверк назвали это теорией комплиментарных товаров (Theory of Complementary Goods). Визер назвал ее теорией вменения (theory of imputation). Они гораздо полнее и логичнее объясняют поведение экономического актера. На основании их выводов формируется гораздо более рациональная экономическая политика. Вклад австрийцев в теории распределения, капитала, зарплаты и ренты Земля, рабочая сила и капитал являются комплиментарными факторами производства. Их цена или, что то же самое, ставка ренты, ЗП и процент являются результатом комбинации законов, которые управляют ценностью материалов производства, с одной стороны, и законов комплиментарных товаров, с другой. Первые разработки австрийской теории капитала были сделаны Бем-Баверком в 1884 г. в работе Kapital und Kapitalzins (Capital and Interest 1959 г.), теория заработной платы была разработана в 1889 г. в работе Positive Theory of Wage (перевод на английский - 1959), теорией предпринимательской прибыли занимался Mataja в 1884 г. в работе Der Unterhenmergewinn, теория ренты была представлена К. Менгером в 1881 г. в работе Grundsatze. В свете теории конечной полезности теория Рикардо подтверждается. Классики весьма поверхностно описывали отношения человека к внешнему миру. Экономика после классиков должна была также исследовать и понять законы, согласно которым люди преследуют собственные интересы, когда они вступают в контакт с другими людьми. Классики считали, что в отношении человека к вещам нечего объяснять и определять. Людям нужны товары для удовлетворения собственных желаний. Они их желают и определяют их ценность в пользовании в соответствии с полезностью. Это все, что знали и чему учили классические экономисты по отношению «человек – внешние товары». Теория конечной/предельной полезности и ее применение к издержкам производства, комплементарным товарам показывают, что отношения между человеком, уровнем его благосостояния и товарами очень многогранны. Одной из основных ошибок классиков являлась попытка показать, как человек преследует свои интересы по отношению к товарам в противопоставлении с другими людьми. Они не предпринимали попытки понять самого интереса человека. Именно поэтому классическая теория в данном аспекте непоследовательна и поверхностна. Австрийская теория предполагает изучение субъекта деятельности – человека,- чтобы понять, как функционирует сама экономическая система и ее институты. К такому пониманию пришли многие науки, которые сейчас переключились на изучение мельчайших частиц, из которых состоят предметы. Австрийская школа экономики дает экономисту уникальную методологию анализа человеческой деятельности, теорию ценности, рыночного процесса, знаний и информации. Все это может быть использовано для глубокого, научного анализа событий как в рыночной, так и в переходной экономике. Попытки обойтись только агрегатными показателями, эконометрическими моделями, описанием поведения некого «идеального» типа (с точки зрения представителя марксистской школы), для выработки экономической политики и объяснения событий реального мира обречены на провал. Австрийская школа имеет огромный потенциал, раскрытие которого позволит значительно приблизить экономическую теорию к реалиям транзитивной экономики и существенно улучшить проводимую во многих странах мира, в том числе развитых, экономическую политику. К сожалению, основные положения австрийской школы игнорируются как полисимейкерами на уровне национальных государств, так и экспертами международных экономических организаций. Очевидно, поэтому так часто предлагаемые для переходных стран решения, в которых преобладают макроэкономические модели и агрегатные инструменты, оказываются несостоятельными и вместо обеспеченяи стабильного экономического роста генерируют рецессии и депрессии. Ход научной дискуссии на протяжении последних 100 лет, результаты применения советов и рекомендаций представителей различных экономических школ, полный провал марксизма и кейнсианства приводят нас к одному выводу: австрийская теория всесильна, потому что она верна. XXI век будет веком мира, благосостояния и быстрого экономического роста, если человека, как единственного действующего агента в экономике вернут как в экономическую теорию, так и в практику проведения экономической политики. Для сторонников теории рыночного процесса конкуренция и монополия не являются полярными противоположностями, как для неоклассиков. Они вместе сосуществуют, являются явлениями неравновесного состояния. Монополия, которая служит для того, чтобы поддерживать высокую прибыль предпринимателя, является элементом конкуренции как динамического процесса. Существование монополии на такие факторы, как научный или артистический гений (открытия), и получение собственником монополистической ренты привлекают конкурентов, которые с течением времени упраздняют его монополистическое положение.

Отличие теорий рыночного равновесия от теории рыночного процесса

РАВНОВЕСНИКИ	ПРОЦЕССНИКИ
1.Существует полная координация (взаимно усиливаемые ожидания) среди планов индивидуальных агентов, когда планы также согласуются с лежащими в основе преференциями, технологией и ресурсами.	1.Планы по меньшей мере некоторых актеров конфликтуют и не совместимы с информацией рынка, хотя частичная координация сохраняет определенную степень последовательности рынка.
2.Поведение является «рациональным», когда ceteris paribus - при прочих равных – при данности всей релевантной информации, агенты максимизируют полезность, выбирая наименее затратные средства для удовлетворения данных преференций.	2.Действие является «целенаправленным», когда актеры стремятся улучшить воспринимаемое ими состояние мира, хотя они не знают о существовании всех возможных средств для достижения этой цели.
3. Все изменения предсказуемы, что исключает возможность оригинальной ошибки, удивления или сожаления.	3. Актеры не обладают полным знанием релевантной информации, они совершают ошибки, делают непредвиденные изменения, сожалеют и удивляются.
4. Экономические прибыли и убытки, будучи несовместимыми с состоянием равновесия, не существуют или скоротечны	4. Постоянные и повторяющиеся экономические прибыли и убытки являются основным элементов рыночного процесса
5. Преобладают равновесные цены, что обеспечивает последовательность планов среди индивидуумов и с лежащей в основе деятельности информацией.	5. Существуют не равновесные цены, которые отражают отсутствие координации или дискоординацию. Они служат сигналами для осуществления плана по получению прибыли и корректировке рынка.
6. При данных транзакционных издержках рынок размещает ресурсы на достижение самых важных целей (to most highly valued uses ).	6. Присутствие ошибки является причиной не эффективной аллокации ресурсов, которую склонен корректировать рынок.

Иерархия желаний

Степень удовлетворения	Пища	Одежда	Жилье	Курение
Первая	Необходимая для выживания
Вторая	Необходимая для здоровья	Первый костюм как необходимость	Одна комната
Третья	Приятная	Второй костюм для удобства	2 комнаты	4 сигареты в день
Четвертая	Менее приятная	Третий костюм желательно	3 комнаты	8 сигарет в день
Пятая	Сытость	Пятый костюм удовлетворенность	4 комнаты удовлетворенность	сытость

Мне так понравилась книга Де Сото , что я тут же изучил Интернет и обнаружил еще 5 книг автора на русском языке:

• Деньги, банковский кредит и экономические циклы
• Социально-экономическая теория динамической эффективности
• Иной путь. Экономический ответ терроризму
• Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире
• Австрийская экономическая школа: рынок и предпринимательское творчество

Сегодня я представляю последнюю книгу в этом списке. В ней описана краткая история развития идей австрийской школы экономической теории с момента ее зарождения во второй половине XIX в. и до настоящего времени. Автор анализирует вклад основных представителей школы, оказавших определяющее влияние на формирование этого направления экономической мысли: К. Менгера, О. Бём-Баверка, Л. фон Мизеса, Ф. Хайека, а также ключевых фигур недавнего «австрийского» возрождения: И. Кирцнера и М. Ротбарда. Особое внимание уделено основным отличиям австрийской школы от доминирующего математизированного направления в экономической науке - неоклассической школы в таких областях, как теория капитала; равновесие, рыночный процесс и предпринимательство; теории денег, кредита и экономических циклов.

Уэрта де Сото Х. Австрийская экономическая школа: рынок и предпринимательское творчество. - Челябинск: Социум, 2009. - 202 с.

Скачать конспект (краткое содержание) в формате или

Глава 1. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ АВСТРИЙСКОЙ ШКОЛЫ

1.1. Австрийская теория деятельности против неоклассической теории принятия решений. Представители австрийской школы рассматривают экономическую науку как теорию деятельности, а не как теорию принятия решений. Для австрийцев экономическая наука - это не набор теорий выбора или принятия решений, но интегрированный теоретический корпус, описывающий процессы социального взаимодействия, процессы, отличающиеся степенью координации, которая зависит от бдительности, проявляемой действующими субъектами в своей предпринимательской деятельности.

Неоклассическая парадигма молчаливо предполагает фиксированное знание целей и средств и сводит проблему экономики к технической проблеме размещения ресурсов, максимизации или оптимизации в условиях определенных ограничений, которые также предполагаются известными. Авторы австрийской школы придерживаются мнения, согласно которому человек не столько распределяет имеющиеся средства между наличными целями, сколько находится в неустанном поиске новых целей и средств - усваивая опыт прошлого и напрягая воображение для открытия и созидания будущего (посредством деятельности).

1.2. Австрийский субъективизм против неоклассического объективизма. Австрийцы полагают: за экономическими ограничениями стоят не объективные явления или материальные факторы внешнего мира (скажем, величина нефтяных запасов), а знания предпринимателей (открытие карбюратора, способного вдвое увеличить коэффициент полезного действия двигателя внутреннего сгорания, будет иметь такой же экономический эффект, что и удвоение разведанных запасов нефти). Вот почему австрийцы рассматривают производство не как нечто внешнее, природное и материальное, а, напротив, как явление интеллектуальное и духовное.

1.3. Австрийский предприниматель против неоклассического Homo Economicus. В рамках австрийской экономической теории движущей силой является предпринимательство - концепция, демонстративно отсутствующая в неоклассической теории. Предпринимательство - это характерная особенность реального мира, вечно пребывающего в состоянии неравновесия, а потому не может играть какой-либо роли в моделях равновесия, занимающих внимание неоклассических авторов. Главная задача предпринимателя заключается в создании и открытии новой информации, прежде не существовавшей, и пока процесс создания не будет завершен, этой информации не существует и она не может быть никому известна, а потому не в силах человеческих заранее принимать неоклассические решения о размещении ресурсов в соответствии с ожидаемыми издержками и выгодами.

1.4. Возможность чисто предпринимательской ошибки (австрийская школа) против апостериорного обоснования всех решений (неоклассическая школа). Для австрийцев «чистая» предпринимательская ошибка совершается тогда, когда на рынке остаются необнаруженные предпринимателями возможности получить прибыль. Именно существование такого типа ошибки лежит в основе «чистой предпринимательской прибыли», извлекаемой тем, кто ее обнаруживает и устраняет. Для неоклассических авторов, напротив, подлинно предпринимательских ошибок, о которых впоследствии приходится сожалеть, просто не существует. Причина в том, что неоклассики обосновывают все прошлые решения в терминах гипотетического анализа затрат и результатов, осуществляемого в рамках математической модели максимизации с учетом ограничений. Поэтому в неоклассическом мире нет места для чисто предпринимательской прибыли, а когда ее все-таки упоминают, то подразумевают просто плату за услуги рядовых факторов производства или доход, вознаграждающий за принятие риска.

1.5. Субъективная информация (австрийская школа) против объективной информации (неоклассическая школа). Предприниматели постоянно порождают новую информацию, которая по природе своей субъективна, рассеяна, имеет практический характер и с трудом поддается артикулированию (подробнее см. Хесус Уэрта Де Сото. ). Поэтому субъективное восприятие информации является существенным элементом методологии австрийской школы, отсутствующим в неоклассической теории, где информация трактуется как исключительно объективная. С точки зрения неоклассиков, информация - это нечто объективное, своего рода товар, который продают и покупают на рынке в соответствии с решениями о максимизации. С точки зрения австрийцев, Стиглиц не сумел понять, что информация по сути своей всегда субъективна и рынки, которые он считает «несовершенными», не столько порождают «неэффективность» (в неоклассическом смысле), сколько предоставляют потенциальные возможности для извлечения предпринимательской прибыли, возможности, которые предприниматели обнаруживают и используют в непрерывном процессе координации предпринимательских усилий на рынке.

1.6. Предпринимательский процесс согласования (австрийская школа) против моделей общего и/или частичного равновесия (неоклассическая школа). Предпринимательство не только подталкивает к созданию и передаче информации, но, что еще важнее, способствует координации несогласованного поведения, встречающегося в обществе. Вся существующая в обществе рассогласованность материализуется как возможность прибыли, остающаяся скрытой до тех пор, пока ее не откроют предприниматели. Как только предприниматель осознаёт эту возможность и использует к своей выгоде, возможность исчезает и запускается стихийный процесс координации. Этот процесс объясняет тенденцию к равновесию, свойственную всякой подлинно рыночной экономике.

Этот подход объясняет интерес экономистов австрийской школы к исследованию концепции динамической конкуренции, тогда как неоклассических экономистов занимают исключительно модели равновесия. С точки зрения австрийцев, абсурдно строить экономическую науку на модели равновесия, изначально предполагающей, что вся информация, необходимая для получения соответствующих функций спроса и предложения, «дана». Австрийцы, напротив, предпочитают изучать рыночный процесс, ведущий к принципиально недостижимому состоянию равновесия.

С точки зрения австрийской школы, важнейшая экономическая проблема - это не максимизация известной, объективной функции с известными ограничениями, а проблема, строго экономическая по своей природе: она возникает при наличии множества конкурирующих между собой целей и средств, когда знание о них не является чем-то данным, а напротив, рассредоточено между бессчетным числом людей, постоянно создающих его ex novo (заново), так что в результате никто не в состоянии знать все существующие возможности и альтернативы, а равно и то, в какой степени каждая из них желательна.

Австрийские теоретики, в отличие от неоклассических, не видят смысла в разделении микро и макроэкономики. Напротив, экономические проблемы следует изучать как взаимосвязанные вопросы. Для неоклассиков равновесие выступает в роли своего рода завесы, мешающей теоретику обнаружить истинное направление причинно-следственных отношений, отраженных в экономических законах. Неоклассические экономисты видят не столько однонаправленные закономерности, или законы тенденции (laws of tendency), сколько взаимные (круговые) функциональные соотношения причин и следствий между различными явлениями, изначальное происхождение которых (человеческая деятельность) остается скрытым или считается несущественным.

1.7. Субъективные издержки (австрийцы) против объективных издержек (неоклассики). Для австрийцев издержки - это субъективная ценность тех целей, которыми действующий субъект жертвует, когда делает выбор в пользу определенного образа действий. Иными словами, объективных издержек не существует, а каждый действующий субъект должен использовать свою предпринимательскую бдительность, чтобы непрерывно выявлять издержки в каждом наборе обстоятельств. Издержки, являясь субъективными ценностями, отражают субъективную ценность (и определяются ею), которую человек присваивает своим целям. Поэтому экономисты австрийской школы полагают, что именно цены конечных потребительских благ, будучи рыночным выражением субъективных оценок, определяют издержки, на которые готов пойти человек для производства подобных благ, а не наоборот, как столь часто утверждают неоклассические экономисты в своих моделях.

1.8. Вербальные формулировки австрийцев против математических формулировок неоклассиков. Математический язык чрезвычайно удобен для выражения состояний равновесия, изучаемых неоклассическими экономистами, но не позволяет передать субъективность времени и предпринимательского творчества, которые являются существенными чертами аналитических рассуждений австрийской традиции.

1.9. Связь между теорией и эмпирическим миром: иная концепция «предсказания». Для австрийцев тот факт, что научный «наблюдатель» не в состоянии получить субъективную информацию, которую децентрализованным образом постоянно открывают и создают «наблюдаемые» действующие субъекты - предприниматели, являющиеся главной движущей силой социального процесса, служит обоснованием их мнения о теоретической невозможности эмпирической верификации в экономической науке.

С позиций австрийской экономической теории социалистический, позитивистский или строго утилитаристский идеалы недостижимы по следующим причинам: во-первых, из-за огромных объемов информации; во-вторых, из-за природы ключевой информации (разрозненной, субъективной и неявной); в-третьих, из-за динамизма предпринимательского процесса (невозможно передать информацию, которую предприниматели еще не создали в процессе постоянного, новаторского созидания); и, в-четвертых, из-за воздействия принуждения или научного «наблюдения» (которые искажают процесс предпринимательского порождения информации, препятствуют ему или просто делают его невозможным).

В экономике теоретически невозможны точные предсказания (т.е. с точным указанием места, времени и имеющие конкретную, эмпирическую природу). Наука не может ничего знать о завтрашних событиях, потому что они зависят главным образом от знаний и информации, которые предпринимательски еще не порождены, а потому и узнать их еще невозможно. В экономике возможны в лучшем случае общие прогнозы тенденций, которые Хайек называет структурными предсказаниями.

В математике, согласно теории множеств, функция - это просто взаимно однозначное соответствие между элементами двух множеств, «исходным множеством» и «множеством образов». Учитывая врожденную творческую способность людей постоянно порождать и открывать в каждом предложенном наборе обстоятельств новую информацию относительно целей, к которым стремятся, и средств, которые считают возможным использовать для достижения целей, то становится очевидным, что в экономической науке отсутствуют все три элемента, необходимые для возникновения функциональных зависимостей: а) элементы исходного множества непостоянны и не заданы; б) элементы множества образов непостоянны и не заданы; и самое главное, в) соотношение между элементами двух множеств не задано и к тому же постоянно меняется благодаря деятельности и творческим способностям людей. Поэтому австрийцы утверждают, что в экономической науке использование функций требует допущения о неизменности информации, что полностью устраняет главного героя каждого социального процесса - человека, наделенного врожденной предпринимательской способностью к творчеству. Великая заслуга экономистов австрийской школы состоит в том, что они продемонстрировали, что путем чисто логических рассуждений можно разработать всеобъемлющую экономическую теорию, включающую концепции времени и творчества (праксиологию), и обойтись при этом без функций и допущений о постоянстве, которые не сочетаются с творческой природой людей, являющихся единственными подлинными главными героями социальных процессов и объектом экономических исследований.

Глава 2. ЗНАНИЯ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО

2.1. Определение предпринимательства. Согласно австрийцам, предпринимательство - в самом общем смысле - совпадает с человеческой деятельностью. Другими словами, в действиях любого человека, направленных на то, чтобы изменить настоящее и достичь своих целей в будущем, содержится элемент предпринимательства. Предпринимательство, в строгом смысле слова, по существу состоит в открытии и восприятии возможностей достижения цели или получения выгоды или прибыли и в осуществлении действий для использования этих возможностей, возникающих в нашем окружении.

2.2. Информация, знание и предпринимательство. Предпринимательство модифицирует или изменяет информацию или знания действующего субъекта, в том смысле, что он обнаруживает информацию, которой прежде не обладал. Шесть основных, с точки зрения австрийцев, характеристик предпринимательского знания: 1) это знание не научное, а субъективное и практическое; 2) это знание эксклюзивное; 3) оно рассеяно среди всех людей; 4) это знание, преимущественно неявное, а потому неартикулируемое; 5) это знание, создаваемое ex nihilo (из ничего) именно благодаря проявлению предпринимательства; 6) это знание, которое может передаваться, по большей части неосознанно, посредством чрезвычайно сложных социальных процессов, которые представители австрийской школы считают настоящим предметом экономических исследований.

2.3. Знание не научное, а субъективное и практическое. Первым на различие между «практическим знанием» и «научным знанием» указал Майкл Оукшот (рис. 1; подробнее см. ). Хайек утверждает, что для экономики как науки главный риск заключается в опасности того, что, поскольку экономическая теория состоит в теоретизировании относительно знания типа А, люди могут прийти к убеждению, что те, кто им владеет, каким-то образом имеют доступ к конкретному содержанию практического знания типа А, которое люди постоянно создают и используют на предпринимательском уровне.

2.4. Эксклюзивное, рассеянное знание. Практическое знание рассеяно и эксклюзивно. Это означает, что каждый из участников владеет лишь несколькими «атомами» или «битами» всей созданной в обществе и переданной информации и что, парадоксально, этими битами владеет только он или, иными словами, только он имеет к ним доступ и в состоянии дать им сознательное истолкование. Следовательно, каждый, кто действует и практикует предпринимательство, делает это глубоко личным и неповторимым образом.

2.5. Неявное неартикулируемое знание. Практическое знание - это преимущественно знание неявное и неартикулруемое. Это означает, что человек знает, как выполнять определенные действия (знать как ), но не в состоянии выявить элементы или части того, что он делает, не в силах сказать, правильны они или нет (знать что ). Процесс обучения заключается в приобретении ряда практических навыков поведения . Новое знание, приобретаемое нами из формул, книг, графиков, карт и т.п., имеет значение только потому, что помогает нам перестраивать всю имеющуюся у нас структуру практической, предпринимательской информации.

Другой тип знания, которое не может быть артикулировано и играет ключевую роль в функционировании общества, состоит из комплекса привычек, традиций, институтов, правовых и моральных правил, образующих право, которые делают возможным существование общества и которым люди учатся следовать, будучи не в состоянии детально их сформулировать и теоретически объяснить функцию, исполняемую этими правилами и институтами в различных ситуациях и социальных процессах.

2.6. Творческая природа предпринимательства. Предпринимательство не требует никаких издержек, а потому является творческим занятием. Творческий аспект предпринимательства воплощен в производстве определенного типа прибыли, которая в некотором смысле возникает из ничего, которую мы будем называть чисто предпринимательской прибылью. Для извлечения предпринимательской прибыли не нужно предварительно обладать средствами. Любой акт предпринимательства порождает три эффекта. Во-первых, предпринимательство создает новую информацию. Во-вторых, эта информация передается, распространяясь по рынку. В-третьих, акт предпринимательства учит каждого из участников рынка подстраивать свое поведение к потребностям других.

Порождаемая в процессе предпринимательства информация делает возможным экономический расчет, понимаемый как любое ценностное суждение относительно альтернативных курсов действий. Иными словами, без свободы предпринимательства в условиях рыночной экономики информация, необходимая каждому для оценки альтернативных решений, не создается. Если совсем коротко: в отсутствие предпринимательства экономический расчет невозможен. Это не только один из важнейших выводов, вытекающих из экономического анализа австрийской школы, но и ядро теоремы о невозможности экономического расчета при социализме. Предпринимательство - главнейшая из социальных функций, поскольку делает возможной жизнь людей в обществе, обеспечивая взаимное приспособление и согласование поведения его членов.

2.10. Основной принцип. В соответствии с теоретической логикой австрийской школы по-настоящему важно существование ситуации, в которой отсутствуют правовые или институциональные ограничения на занятие предпринимательством. Изучение глубинных истоков внутренней силы, которая побуждает людей во всех областях действовать попредпринимательски, - задача не экономиста, а, скорее, психолога. Мы же просто подчеркнем основной принцип: людям свойственно находить информацию, которая их интересует; следовательно, если они вольны достигать своих целей и действовать в собственных интересах, и то и другое выступает в роли стимулов, побуждающих их демонстрировать предприимчивость и постоянно находить и воспринимать практическую информацию, необходимую для достижения их целей. Обратное также верно. Если по каким-то причинам возможности проявлять предприимчивость сужены или просто закрыты в определенных областях социальной жизни (в результате правовых, институциональных или традиционных ограничений или вследствие государственного вмешательства в экономику), люди даже не будут рассматривать возможность достижения целей в запрещенных или закрытых областях, а поскольку цели окажутся недостижимыми, они не будут служить стимулами для восприятия или обнаружения информации, важной для их достижения. Более того, при подобных обстоятельствах даже не возникнет представления об огромной ценности и многообразии целей, ставших недостижимыми из-за этих институциональных ограничений (интервенционизма или социализма).

2.11. Конкуренция и предпринимательство. Словарь определяет конкуренцию как «состязание между соперниками». Это означает, что, когда предприниматель обнаруживает определенную прибыльную возможность и использует ее, эта возможность, как правило, исчезает, и никто другой уже не может ее увидеть и использовать. В то же время, если человек не полностью раскроет возможность получения прибыли или, полностью открыв возможность, воспользуется ей лишь частично, тогда часть этой возможности будет в скрытом виде ждать появления тех, кто сумеет ее обнаружить и использовать. Таким образом, общественный процесс носит ярко выраженный конкурентный характер в том смысле, что разные действующие субъекты конкурируют между собой, осознанно или нет, за то, чтобы первыми обнаружить и использовать возможности получения прибыли. Предпринимательский процесс внесения координации в жизнь общества никогда не остановится и не будет исчерпан.

2.12. Заключение: австрийская концепция общества. Мы определим общество как процесс (т.е. динамическую структуру), который можно охарактеризовать так: стихийный и тем самым не являющийся продуктом сознательного замысла; крайне сложный, поскольку он включает миллионы и миллионы людей, отличающихся бесконечным разнообразием постоянно изменяющихся целей, вкусов, оценок и практического знания; и образуемый взаимодействием людей (преимущественно в форме обмена, часто на основе денежных цен и всегда в соответствии с определенными правилами, традициями или нормами поведения).

Экономисты австрийской школы убеждены, что главная задача экономической теории - анализ того, как стихийный порядок общественной жизни позволяет нам использовать гигантский объем практической информации, которая существует не в упорядоченном и консолидированном виде, а рассеяна среди миллионов людей. Предмет экономической науки - изучение этого динамического процесса, обеспечивающего открытие и передачу информации, процесса, чьей движущей силой является предпринимательство, которое согласует и координирует планы людей, чем и делает возможной жизнь в обществе. Это и только это является основной экономической проблемой, что заставляет нас крайне критично относиться к модели равновесия, изучением которой поглощены сторонники господствующей неоклассической парадигмы. Хайек полагает, что это занятие не представляет научного интереса, потому что исходит из предположения, что вся информация дана и, следовательно, основная экономическая проблема уже решена.

Глава 3. КАРЛ МЕНГЕР И ПРЕДШЕСТВЕННИКИ АВСТРИЙСКОЙ ШКОЛЫ

3.1. Введение. Принято считать, что, опубликовав в 1871 г. работу «Основания политической экономии», Карл Менгер (1840-1921) произвел на свет австрийскую экономическую школу. Тем не менее главной заслугой этого автора было то, что он сумел воспринять и поддержать традицию мысли, возникшую в европейском католицизме и уходящую корнями в греческую философию и, с еще большей определенностью, в прочно утвердившуюся правовую, философскую и политическую мысль классического Рима.

Действительно, в Риме классического периода обнаружили, что закон во многом образом опирается на обычай, а юридические институты (подобно экономическим, а также языку) возникают в ходе длительного процесса развития и включают огромный объем информации и знания, намного превосходящий умственные способности любого правителя, сколь угодно мудрого и доброго. Цицерон («О Государстве» 2.1-2), излагая взгляды Катона, пишет: «Наше государственное устройство лучше устройства других государств по той причине, что в последних, можно сказать, отдельные лица создавали государственный строй на основании своих законов и установлений, например у критян - Минос, у лакедемонян - Ликург… Напротив, наше государство создано умом не одного, а многих людей и не в течение одной человеческой жизни, а в течение нескольких веков и на протяжении жизни нескольких поколений. Ибо, говорил Катон, никогда не было такого одаренного человека, от которого ничто не могло бы ускользнуть, и все дарования, сосредоточенные в одном человеке, не могли бы в одно и то же время проявиться в такой предусмотрительности, чтобы он мог обнять все стороны дела, не обладая долговременным опытом».

3.2. Схоласты испанского золотого века как предшественники австрийской школы. Согласно Фридриху Хайеку, вопреки распространенному представлению, теоретические принципы рыночной экономики, как и основные элементы экономического либерализма, были разработаны не шотландскими кальвинистами и протестантами, а произросли из доктрин доминиканцев и иезуитов, принадлежавших к Саламанкской школе времен испанского золотого века.

Диего де Коваррубиас-и-Лейва (1512–1577) лучше, чем кто-либо до него, сформулировал существо субъективной теории ценности, ключевой пункт всей системы австрийского экономического анализа, заявив: «Ценность вещи зависит не от ее объективной природы, а от субъективных оценок людей, даже когда эта оценка нелепа». Субъективистская традиция была продолжена другим замечательным схоластом, Луисом Саравиа-де-ла-Калье, который утверждал, что во всех случаях издержки обычно следуют за ценами, но никак не наоборот: «Серьезно ошибаются те, кто измеряет справедливую цену вещи трудом, издержками и рисками того, кто производит товар или торгует им; потому что справедливая цена создается изобилием или нехваткой товаров, купцов и денег, а не издержками, трудом и рисками».

Другой замечательный вклад испанских схоластов - введение динамической концепции конкуренции, понимаемой как предпринимательский процесс соперничества, являющийся движущей силой рынка и развития всего общества. Кастильо де Бовадилья сформулировал следующий экономический закон, который впоследствии стал основой австрийского аргумента в пользу рынка: «Цены продукции понижаются в результате изобилия, взаимного подражания и конкуренции продавцов».

Другим существенным элементом того, что позднее стало инструментом австрийского экономического анализа, является принцип временного предпочтения, согласно которому в настоящем, при прочих равных, все блага оцениваются выше, чем в будущем. Эту доктрину заново открыл в 1556 г. Мартин де Аспилькуэта (знаменитый доктор Наварро), позаимствовавший ее у одного из самых ярких учеников святого Фомы Аквинского Эгидия Лессинийского, который уже в 1285 г. сформулировал: «Будущие блага не ценятся столь дорого, как те же самые блага, доступные немедленно, и они не позволяют их владельцам получать от них такую же пользу. По этой причине нужно полагать, что по справедливости их ценность должна быть ниже». Испанские схоласты также внесли существенный вклад в теорию банковского дела. Все авторы стояли за то, чтобы банки следовали политике 100процентного резервирования, и эта позиция стала центральной для австрийского подхода к теории кредита и экономического цикла.

3.3. Угасание схоластической традиции и отрицательное влияние Адама Смита. Чтобы понять, как испанские схоласты смогли повлиять на развитие австрийской экономической школы, давайте вспомним, что в XVI в. Карл V, император и король Испании, посадил на австрийский престол своего брата Фердинанда I. Этимологически «Австрия» означает «восточная часть империи».

Заслугой Карла Менгера было то, что он открыл и вдохнул жизнь в эту континентальную испанскую католическую традицию, которая пребывала в упадке и была практически забыта из-за триумфа протестантской реформации. Как отмечает Мюррей Ротбард, Адам Смит отбросил все, относившееся к субъективной теории ценности, центральной роли предпринимателя и попыткам объяснить цены, складывающиеся на реальном рынке, и выдвинул на передний план трудовую теорию ценности, которую позднее Маркс, доведя дело до логического конца, положил в основание своей теории капиталистической эксплуатации. Более того, Адам Смит сосредоточил свои усилия на объяснении «естественной» цены, соответствующей состоянию долгосрочного равновесия, модели равновесия, в которой демонстративно отсутствует предпринимательство, а вся необходимая информация предполагается доступной. Кроме того, Адам Смит пропитал экономическую науку кальвинизмом, примером чего служат его поддержка запрета ростовщичества и различение между «производительными» и «непроизводительными» занятиями.

Пагубное влияние на экономическую теорию умножена преемниками Адама Смита, в частности Иеремией Бентамом, который заразил экономическую теорию самым узким утилитаризмом, косвенным образом поспособствовав развитию псевдонаучного анализа издержек и выгод, и возникновению традиции социальной инженерии, ставящей своей целью преобразование общества по своей прихоти с помощью принуждающей власти государства. В Англии эта тенденция достигла кульминации в отречении Джона Стюарта Милля от laissez faire и его многочисленных уступках социализму.

К счастью, несмотря на победоносный интеллектуальный империализм английской классической школы, подчинившей себе развитие экономической теории, католическая континентальная традиция не была забыта окончательно. Более того, она оказала влияние на двух известных экономистов - ирландца Кантильона и француза Тюрго. В 1730 г. Канти льон написал работу «Опыт о природе торговли вообще», которую Джевонс рассматривал как первый систематический трактат по экономике. В этой книге Кантильон выдвигает на первый план фигуру предпринимателя в качестве движущей силы рыночного процесса. В 1759 г. Тюрго в «Похвальном слове Венсану де Гурнэ» сделал вывод: «Нет нужды доказывать, что каждое частное лицо является единственным судьей самого выгодного использования своей земли и своих рук. Оно одно знакомо с местными условиями, без знания которых самый просвещенный человек может рассуждать лишь вслепую. Тюрго также отмечает «абсолютную невозможность управлять посредством неизменных правил и постоянного наблюдения за множеством операций, сама необъятность которых препятствует ознакомлению с ними. Более того, они постоянно зависят от массы непрерывно меняющихся обстоятельств, не поддающихся никакому воздействию и даже предвидению».

3.4. Менгер и субъективизм австрийской школы: концепция деятельности как множества субъективных этапов, субъективная теория ценности и закон предельной полезности. Еще в молодости Менгер понял, что сформулированная Адамом Смитом и его англосаксонскими последователями классическая теория образования цен не очень убедительна. В возрасте 31 года он написал книгу «Основания политической экономии», официально давшую жизнь австрийской школе экономической теории. Предложенные им принципы предусматривали, что развитие экономической науки будет опираться на человека как творческое начало и главное действующее лицо всех социальных процессов и событий (субъективизм), а также, впервые в истории экономической мысли, с позиций субъективизма была сформулирована целостная теория стихийного возникновения и эволюции всех общественных (экономических, правовых и языковых) институтов, понимаемых как утвердившиеся модели поведения.

Одним из наиболее оригинальных проявлений этой новой субъективистской тенденции, заложенной Менгером, была его «теория экономических благ разных порядков». Для Менгера «экономические блага первого порядка» - это потребительские блага, т.е. такие, которые субъективно и непосредственно удовлетворяют человеческие потребности и в силу этого в особом, субъективном контексте каждого действия образуют конечную цель, к достижению которой стремится действующий субъект. Для достижения этих целей, т.е. для получения потребительских благ, или экономических благ первого порядка, сначала нужно пройти ряд промежуточных этапов, которые Менгер именует «экономическими благами более высокого порядка» (второго, третьего, четвертого и т.д.), отличающихся тем, что чем больше порядковый номер каждого этапа, тем дальше этот этап от конечного потребительского блага.

Вот так благодаря усилиям Менгера, впервые в истории экономической мысли, теория встала на точку зрения действующего субъекта и стала вращаться вокруг процесса деятельности, состоящего из ряда промежуточных этапов, которые действующий субъект начинает, разрабатывает и пытается завершить, процесса, ведущего к достижению избранной им цели, или конечного потребительского блага (экономического блага первого порядка).

Термин средства относится ко всему, что, по субъективному мнению действующего агента, может помочь ему в достижении цели. Полезность относится к субъективной оценке, присваиваемой действующим агентом средствам, и зависит от ценности той цели, достижению которой они, по мнению действующего лица, способны помочь. В этом смысле ценность и полезность - две стороны одной медали, потому что субъективная ценность, присваиваемая действующим субъектом избранной цели, проецируется на средства, которые он считает полезными для ее достижения, именно через концепцию полезности.

Самым оригинальным и существенным вкладом Менгера в экономическую науку было не открытие закона предельной полезности, сделанное им хоть и независимо, но параллельно с Джевонсом и Вальрасом, а его субъективистская концепция всех процессов, связанных с человеческой деятельности. Действующий субъект оценивает каждую из взаимозаменяемых единиц средств с точки зрения места, которое последняя из таких единиц занимает на его шкале ценностей, так что, если действующий субъект утратит или приобретет единицу средств, соответствующая потеря или прибавка полезности будет определяться положением, занимаемым на его личной шкале ценностей той целью, которая может быть достигнута или утрачена с помощью этой последней единицы. Таким образом, с точки зрения австрийской школы, закон предельной полезности не имеет никакого отношения ни к физиологическому удовлетворению потребностей, ни к психологии, а является строго праксиологическим законом (по терминологии Мизеса), т.е. принадлежит к логике любой человеческой, предпринимательской и творческой деятельности.

Таким образом, важно проводить различие между теорией предельной полезности, разработанной Менгером, и законами предельной полезности, которые были параллельно сформулированы Джевонсом и Вальрасом. Для Джевонса и Вальраса предельная полезность была простым добавлением к математической модели равновесия.

Неудивительно, что главный основатель неоклассической чикагской школы Фрэнк Найт называл теорию Менгера об экономических благах первого и более высоких порядков наименее значительным из его достижений (см. ). Этим утверждением Найт обнаруживает теоретическую неадекватность всей неоклассической парадигмы равновесия и, в частности, своей чикагской школы, для которой процесс производства имеет объективный и мгновенный характер, время играет роль не более чем параметра, а творчество и неопределенность, типичные для всякой предпринимательской деятельности, истреблены применением рикардианского равновесия.

3.5. Менгер и экономическая теория социальных институтов. Вторым важнейшим вкладом Менгера было предложенное им теоретическое объяснение стихийного, эволюционного возникновения социальных институтов, исходящее из субъективной концепции человеческой деятельности и взаимодействия людей. Институты, имеющие жизненно важное значение для жизни в обществе (языковые, экономические, правовые и моральные), являются «непреднамеренными последствиями отдельных действий». Человек не мог бы обдуманно создать эти институты, потому что не обладает необходимыми интеллектуальными способностями для того, чтобы собрать и усвоить заключенный в них гигантский объем рассеянной динамической информации. Нет, они постепенно - стихийным и эволюционным образом - возникли из социального процесса взаимодействия людей. Поэтому Менгер, а вслед за ним и остальные австрийцы убеждены, что именно эта область должна быть главным предметом экономических исследований.

3.6. Methodenstreit, или Спор о методах. Methodenstreit – первая и, пожалуй, самая знаменитая дискуссия с участием австрийцев. На несколько десятилетий она поглотила интеллектуальную энергию Менгера. Исповедовавшие историцизм немецкие профессора во главе со Шмоллером были жертвами гиперреализма (так же как впоследствии американские институционалисты из школы Торстейна Веблена), поскольку отрицали существование общезначимой экономической теории и защищали тезис о том, что обоснованным может считаться только знание, полученное в результате эмпирических наблюдений и сбора данных, относящихся к каждой отдельной исторической ситуации. В опровержение этого взгляда в 1883 г. Менгер написал свою вторую важную книгу «Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности», где доказывал, что для познания социальной действительности требуются две равно значимые дисциплины, дополняющие друг друга, но при этом радикально отличающиеся в эпистемологическом плане. Есть теория, которая передает сущность экономических явлений. Эта теоретическая форма открывается путем интроспекции, т.е. внутренней рефлексии исследователя.

В противоположность теории есть история, которая воплощается в эмпирических фактах, характеризующих каждое историческое событие. Историю можно истолковывать, классифицировать и постигать только в свете предварительно разработанной экономической теории. Так, на основе методологического подхода, который к тому времени интуитивно в общих чертах уже был намечен Ж.Б. Сэем, Менгер заложил основания того, что позднее стало «официальной» методологией австрийской экономической школы.

Глава 4. БЁМ-БАВЕРК И ТЕОРИЯ КАПИТАЛА

4.1. Введение. Второй по важности вклад в развитие австрийской школы после ее основателя сделал Ойген фон Бём-Баверк (1851–1914). Бём-Баверк был профессором политической экономии сначала в Инсбруке, потом в Вене и несколько раз занимал пост министра финансов в правительстве Австро-Венгерской империи. Он написал выдающийся труд «Капитал и процент», который, несмотря на название, представляет собой полноценный экономический трактат. В нем Бём-Баверк выстроил австрийскую теорию капитала вокруг субъективной, динамичной теории цен.

Бём-Баверк подверг сокрушительной критике все существовавшие к тому времени теории возникновения процента, причем его критический анализ был особенно точен в отношении марксистской теории. Бём-Баверк выдвинул совершенно новую теорию происхождения процента, опирающуюся на субъективную реальность временных предпочтений.

4.2. Человеческая деятельность как последовательность субъективных этапов. Человеческая деятельность, всегда направленная на достижение цели, неизменно занимает время, в том смысле, что оно требует осуществления и завершения ряда последовательных этапов. Чем больше времени требует действие (т.е. с ростом числа и сложности последовательных этапов, в совокупности образующих действие), тем большую ценность имеет результат для действующего лица. Человек, при прочих равных, предпочитает удовлетворять свои потребности или достигать цели как можно быстрее. Иными словами, наличные блага, при прочих равных, всегда предпочтительнее будущих.

4.3. Капитал и капитальные блага. Термин капитальные блага обозначает то, что человек субъективно рассматривает как промежуточные этапы каждого процесса действий. Следовательно, капитальные блага представляют собой «экономические блага высоких порядков», теорию которых разработал Карл Менгер. Капитальные блага возникают в результате накопления трех основных элементов: природных ресурсов, труда и времени, соединение которых обеспечивает задуманный и осуществляемый людьми процесс предпринимательской деятельности.

Непременным условием производства капитальных благ является сбережение, т.е. отказ от немедленного потребления. Бём-Баверк объясняет процесс сбережения и инвестирования в капитальные блага на примере Робинзона Крузо. Предположим, что Робинзон Крузо занят тем, что вручную собирает с деревьев плоды, свое единственное пропитание. После нескольких недель такой жизни Робинзон делает предпринимательское открытие, что имей он шест длиной несколько метров, то мог бы сшибать плоды с верхушек, где их намного больше. Единственная проблема состоит в том, что, по его прикидке, ему потребуется пять полных дней на то, чтобы найти подходящее дерево, выломать нужную ветку и очистить ее от сучков и листьев. И на эти пять дней ему придется отказаться от сбора плодов. Чтобы осуществить свою идею, ему необходимо уменьшить потребление и накопить в корзинке запас еды на те пять дней, которые он будет занят изготовлением шеста.

Основное различие между богатыми и бедными обществами не связано с превосходством первых ни в прилежании и трудолюбии, ни даже в технологических знаниях. Основное различие вытекает из того факта, что богатые народы располагают более разветвленной сетью капитальных благ. Эти блага состоят из машин, инструментов, компьютеров, компьютерных программ, зданий, полуфабрикатов и пр. и существуют благодаря сбережениям, сделанным гражданами этих стран.

Согласно австрийской теории экономических циклов, капитальные блага с трудом поддаются адаптации к новым целям (производственными процессам), и чем ближе они к этапу конечного потребления, тем труднее найти им новое применение. Так что, если обстоятельства переменятся, если действующий субъект изменит свои планы или поймет, что была допущена ошибка, произведенные до этого средства производства могут оказаться совершенно бесполезными или потребовать для нового использования очень дорогостоящих изменений.

Капитал - это рыночная ценность капитальных благ, ценность, определяемая людьми, которые покупают и продают капитальные блага на свободном рынке. Таким образом, капитал - это просто абстрактная концепция, инструмент экономического расчета. В предпринимательских процессах межвременной координации ведущую роль играет важная цена - цена настоящих благ в отношении к будущим благам, более известная как ставка процента, в современных обществах определяющая соотношение между потреблением, сбережением и инвестициями. Ее анализу посвящен следующий раздел.

4.4. Ставка процента. Люди, при прочих равных, всегда ценят настоящие блага выше, чем будущие. Однако относительная психическая интенсивность этого различия в субъективных оценках разных людей очень неодинакова. На рынке, включающем множество экономических агентов, каждый из которых отличается собственными, причем изменчивыми временными предпочтениями, возникает и множество возможностей для взаимовыгодного обмена.

Соответственно люди с низким временным предпочтением охотно отдадут настоящие блага в обмен на будущие, ценность которых для них лишь ненамного больше, и заключат сделки, отдавая настоящие блага, то, что можно потребить сегодня, людям, имеющим более высокие временные предпочтения, т.е. тем, кто ценит настоящее намного сильнее, чем они. Присущие предпринимательству бдительность и творческая энергия порождают процесс, ведущий к установлению рыночной цены на настоящие блага в отношении к благам будущим. С точки зрения австрийской школы, ставка процента - это рыночная цена текущих благ, выраженная через будущие блага.

Таким образом, ставка процента - это цена, установленная на рынке, где поставщиками или продавцами настоящих благ являются те, кто сберегает; т.е. те, кто относительно больше готов отказаться от немедленного потребления ради более ценных благ в будущем. Покупателями настоящих благ выступают те, кто немедленно потребляет товары и услуги.

Чем изобильнее сбережения, т.е. чем больше предложение или объем продаж настоящих благ на рынке, тем, при прочих равных, ниже их цена, выраженная в будущих благах, и соответственно тем ниже рыночная ставка процента. Для предпринимателей это служит указанием на то, что существует большее количество настоящих благ, позволяющее им, увеличив длительность и сложность этапов их производственных процессов, тем самым сделав эти этапы более производительными. Напротив, чем меньше сбережений, тем выше рыночная ставка процента. Т.е. для предпринимателей это безошибочное указание на то, что следует избегать чрезмерного удлинения различных этапов производственного процесса, чреватого утратой согласованности или адаптированности, представляющей опасной для перспектив устойчивого и гармоничного развития общества. Процентная ставка сообщает предпринимателям, какие новые производственные этапы или инвестиционные проекты они не могут и не должны осуществлять, а какие могут и должны.

Австрийская теория экономических кризисов, разработанная Мизесом и Хайеком, опирается именно на теоретический анализ последствий денежной политики манипулирования процентными ставками, ведущей к рассогласованию поведения экономических агентов и соответственно к искажению производственной структуры общества, неизбежным результатом чего оказывается болезненный процесс реорганизации или реконверсии в ходе экономического спада.

4.6. Бём-Баверк против Маркса. Бём-Баверк выдвинул против марксистской позиции следующие аргументы. Во-первых, не все экономические блага являются продуктом труда. Природные ресурсы редки и полезны для достижения людских целей, а потому представляют собой экономические блага, хотя не являются плодом труда. Более того, два блага, воплощающих равное количество труда, несомненно, могут иметь разную рыночную цену, если различаются необходимые для их производства периоды времени. Во-вторых, ценность благ субъективна. Таким образом, блага, заключающие в себе большое количество труда, на рынке могут стоить очень мало или вовсе ничего. В-третьих, Бём-Баверку ясно, что сторонники теории эксплуатации не имеют никакого представления о законе временно го предпочтения. Эта ошибка заставляет их настаивать на том, чтобы рабочие получали больше, чем они действительно произвели, потому что приверженцы этой теории доказывают, что денежная оплата труда рабочего должна быть равна всей стоимости произведенной продукции, полный цикл производства которой требует периодов времени разной продолжительности. Требовать, чтобы рабочие сейчас получали полную стоимость продукции, производство которой будет окончено только в некоем отдаленном будущем, очевидным образом несправедливо, поскольку тогда рабочие будут получать больше, чем они в действительности произвели.

4.7. Бём-Баверк против Джона Бейтса Кларка и его мифической концепции капитала. У Кларка производство и потребление одновременны. С его точки зрения, производственные процессы не делятся на этапы и нет необходимости ждать в течение хоть какогото периода времени, пока процесс производства даст результаты. Кларк рассматривает капитал как вечный или постоянный фонд, «автоматически» порождающий прибыли в форме процента. Согласно Кларку, чем больше этот общественный фонд капитала, тем ниже процент. В его модели временные предпочтения не оказывают никакого влияния на величину процента. Фрэнк Найт, Стиглер, Фридмен и остальные члены чикагской школы целиком и полностью разделяют взгляды Кларка. Развитая Кларком концепция производства представляет собой просто перенос на теорию капитала предложенной Вальрасом идеи общего равновесия.

Как известно, Вальрас разработал экономическую модель общего равновесия в форме системы совместных уравнений - строго статической модели, устанавливающей соотношение между величинами, неоднородными в плане времени: модель не учитывает время и описывает взаимодействие якобы одновременных переменных и параметров, которые в реальной жизни никогда не проявляются одновременно.

Бём-Баверк критиковал Кларка, указав на то, что процессы производства никогда не зависят от загадочного однородного фонда, а неизменно опираются на совместное действие конкретных капитальных благ, которые предприниматель должен сначала задумать, произвести, отобрать и соединить в рамках протекающего во времени экономического процесса. Бём-Баверк с поразительной точностью предсказал, что принятие круговой статичной модели Кларка неизбежно приведет к возрождению давно дискредитированных доктрин недопотребления, и правота его была доказана появлением Кейнса и его школы.

4.9. Триумф модели равновесия и позитивистской теоретической модели. Вплоть до 1930х годов экономисты использовали модель равновесия как своего рода вспомогательный интеллектуальный инструмент, предназначенный, методом от противного, для развития теории реальных рыночных процессов. Но в 30е годы большинство экономистов перестали рассматривать модель равновесия как вспомогательный инструмент и постепенно начали воспринимать ее как единственный значимый объект исследований. В этот период неоклассические экономисты превратили модель равновесия в центральный пункт исследований, и экономисты в целом постепенно утратили интерес к изучению динамических рыночных процессов. В результате исследовательская программа австрийской школы оказалась в изоляции.

Глава 5. ЛЮДВИГ ФОН МИЗЕС И ДИНАМИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ РЫНКА

5.1. Введение. По словам самого Мизеса, «то, что отличало австрийскую школу и обеспечило ей вечную славу, - это доктрина экономической деятельности, противостоящая принципам экономического равновесия или отсутствия деятельности». Мизес лучше других применил эту динамическую концепцию рынка в новых областях и при этом распространил ее на теорию денег, кредита и экономических циклов, создал изощренную теорию предпринимательства как координирующей и движущей силы рынка, детально проработал и уточнил методологические основания школы и теории динамики как альтернативы концепциям, основанным на идее равновесия.

5.2. Краткий биографический очерк. Людвиг Эдлер фон Мизес родился 29 сентября 1881 г. в городе Лемберге, в пределах тогдашней Австро-Венгерской империи (ныне Львов).

5.3. Теория денег, кредита и экономических циклов. Мизес первым разобрался в казавшейся неразрешимой проблеме порочного круга, которая не позволяла применить теорию предельной полезности к феномену денег. В самом деле, цена, или покупательная способность, денег определяется спросом и предложением; в свою очередь спрос на деньги предъявляют люди, исходящие не из непосредственной полезности денег, а именно из их покупательной способности. Мизес разорвал этот порочный круг аргументации с помощью своей теоремы регрессии. Согласно этой теореме, спрос на деньги определяется не их сегодняшней покупательной способностью (что привело бы нас к порочному кругу), а основанным на опыте знанием их вчерашней покупательной способности. Вчерашняя покупательная способность в свою очередь определяется спросом на деньги, опирающимся на знание действующих лиц о позавчерашней покупательной способности денег. Таким образом, теорема регрессии - это просто ретроспективное применение предложенной Менгером теории эволюционного возникновения денег.

Когда управляемая центральным банком банковско-кредитная система с частичным резервированием вступает на путь экспансионистского создания кредитов и депозитов, не обеспеченных реальными сбережениями (фидуциарные средства обращения), это не только провоцирует циклический, неконтролируемый рост объема денежной массы, но и неизбежно, поскольку кредиты создаются ex nihilo под искусственно заниженную ставку процента, ведет к искусственному, неустойчивому «удлинению» производственных процессов, которые в результате делаются чрезмерно капиталоемкими.

Усиление любого инфляционного процесса посредством кредитной экспансии рано или поздно стихийно и неумолимо порождает попятное движение и провоцирует кризис или экономический спад, который выявляет все совершенные инвестиционные ошибки, ведя к массовой безработице и вызывая необходимость ликвидации и размещения заново всех неверно инвестированных ресурсов. Для устранения повторяющихся экономических циклов Мизес предложил создать банковскую систему со 100%-ным резервными требованиями для вкладов до востребования.

Разработанная Мизесом теория цикла впервые сделала возможным объединение микро и макроаспектов экономической теории, которые до тех пор существовали обособленно, поскольку считалось невозможным применить к деньгам теорию предельной полезности, а потому вся теория денег строилась на агрегированных показателях вроде общего уровня цен. Более того, Мизес предложил аналитические инструменты, позволяющие объяснить повторяющиеся бумы и спады, поражающие регулируемые рынки с того самого момента, когда возникли современные банковские системы с частичным резервированием.

5.4. Теорема о невозможности социализма. Мизес утверждал, что с позиций субъективизма австрийской школы такая невозможность очевидна, а неспособность неоклассических авторов заметить это проистекает прежде всего из ошибочности их методологического подхода, в частности из того факта, что в их моделях состояний равновесия предполагается доступность всей информации, необходимой для достижения равновесия.

Согласно Мизесу, источником всякого волевого акта, мнения и знания является творческая способность действующего человека, а потому любая система, основанная на насильственном принуждении, используемом для подавления свободной деятельности, как это имеет место в случае социализма и, в меньшей степени, интервенционизма, препятствует возникновению в сознании действующих субъектов информации, необходимой для координации общества.

Мизес систематизировал свои идеи о социализме в трактате «Социализм: экономический и социологический анализ», первое издание которого появилось на немецком языке в 1922 г. Эта работа разожгла третью важную дискуссию (после Methodenstreit и спора о концепции капитала) с участием австрийских теоретиков, - о невозможности экономического расчета при социализме.

Аргумент Мизеса о невозможности социализма - это теоретический аргумент относительно интеллектуальной ошибки, сопутствующей любому социалистическому идеалу, потому что невозможно организовать общество с помощью команд и принуждения, заведомо зная, что руководящий орган не в состоянии получить необходимую для выполнения этой задачи информацию.

5.5. Теория предпринимательства. В основе четвертого существенного вклада Мизеса в экономическую науку лежит взгляд на людей как на главных фигурантов всех социальных процессов. Эти аспекты подробно исследованы в трактате «Человеческая деятельность». Мизес считает, что во всякой деятельности наличествует предпринимательский, гипотетический компонент и развивает теорию предпринимательства, понимаемого как способность людей создавать и распознавать возникающие в их окружении субъективные возможности получения прибыли и действовать так, чтобы их реализовать. Он резко критикует популярные заблуждения, изображающие предпринимательскую прибыль как результат простого принятия рисков, тогда как риск порождает не более чем одну из статей издержек производственного процесса, которая не имеет ни малейшего отношения к предпринимательской прибыли.

Мизес утверждает: «Чтобы добиться успеха в коммерции, человеку не нужен диплом школы делового администрирования. В этих школах готовят подчиненных для выполнения рутиной работы. Там не готовят предпринимателей. На предпринимателя нельзя подготовить. Человек становится предпринимателем, используя возможности и заполняя пробелы».

5.6. Метод экономической науки: теория и история. По сравнению с другими представителями австрийской школы, Мизес разработал наиболее целостный и системный подход к вопросу о методе экономической науки, что и составляет его пятый крупный вклад в эту науку. Он утверждает, что общественные науки, или, скорее, науки о человеческой деятельности, делятся на две ветви: праксиологию (общую теорию человеческой деятельности, самой развитой частью которой является экономическая теория) и историю.

Сфера праксиологии - это применение концептуальной категории «человеческая деятельность», для чего необходимо из сущности человеческой деятельности дедуктивно вывести праксиологические теоремы. При таком подходе экономическая теория строится априорным, дедуктивным способом, основываясь на концепции и категории деятельности. Отправной точкой служат небольшое число фундаментальных аксиом, присущих концепции деятельности. Важнейшая из них - сама категория деятельности, смысл которой в том, что, в соответствии со своей шкалой ценности, люди методом проб и ошибок выбирают цели и ищут средства, пригодные для их достижения. Другая аксиома говорит нам, что, поскольку средства редки, они вначале будут использованы для достижения наиболее ценных целей и только после того послужат удовлетворению всех других, менее насущных («закон убывающей предельной полезности»). Третья утверждает, что, делая выбор между двумя благами с идентичными свойствами, доступными в разные моменты времени, человек всегда предпочитает то, которое можно получить раньше («закон временно го предпочтения»). Согласно Мизесу ни одно реальное явление не может быть познано прежде, чем реальность не получит истолкования в свете концепций и теорем человеческой деятельности.

Другой ветвью науки о человеческой деятельности является история - систематический сбор и изучение данных опыта, связанного с человеческой деятельностью. Для занятий этой наукой историк должен иметь в своем распоряжении теорию, дающую ему возможность истолковывать действительность.

Будущие события - это всегда большая неопределенность; человек способен лишь свести ее к минимуму, но не рассеять окончательно. Предположение о том, что экономическая наука способна давать научные предсказания наравне с естественными науками, выдает полное невежество относительно мира, в котором мы живем, и относительно природы человека вообще, а также ошибочное представление о методологических основах экономической науки в частности.

Глава 6. Ф. А. ХАЙЕК И СТИХИЙНЫЙ ПОРЯДОК РЫНКА

6.2. Исследование экономических циклов: межвременное рассогласование. Первые десятилетия своей научной карьеры Хайек посвятил исследованию циклов. Он шел путем, намеченным Мизесом, но стал автором ряда собственных, очень существенных достижений. Шведская академия присудила ему в 1974 г. Нобелевскую премию главным образом за его работы 1930х годов в области теории циклов.

Хайек понял, что в 1920-х годах американский Федеральный резерв обдуманно проводил политику активной кредитной экспансии, чтобы нейтрализовать «дефляционные» последствия значительного роста производительности. Так что, даже несмотря на отсутствие заметного роста цен на потребительские товары и услуги, в этот период происходил значительный рост денежной массы и сформировался огромный финансовый пузырь. Рано или поздно этот пузырь должен был лопнуть и вскрыть накопившиеся грубые инвестиционные ошибки. Хайек утверждает, что в ситуации падения цен, отражающего общий рост производительности, политика стабилизации ценности денег неизбежно порождает серьезное межвременное рассогласование между решениями инвесторов и потребителей, которое рано или поздно должно принять форму экономической рецессии. Хайек сумел предсказать Великую депрессию, начавшуюся в октябре 1929 г.

В 1931 г., Хайек опубликовал книгу , пожалуй, свою самую значительную и известную работу по теории цикла. В этой короткой, но имеющей ключевое значение, работе, Хайек объясняет, с точными аналитическими подробностями, каким образом кредитная экспансия, не имеющая опоры в предшествующем росте добровольных сбережений, искажает производственную структуру, искусственно делая ее чрезмерно капиталоемкой, требуя, чтобы допущенные ошибки были обнаружены в форме рецессии.

Таким образом, существование во многих производствах в период рецессии «простаивающих мощностей» (особенно в отраслях, дальше всего отстоящих от потребления, таких как строительство, производство капитальных благ, телекоммуникаций или компьютеров) никоим образом не доказывает, согласно Хайеку, что капитала слишком много или что потребление недостаточно. Напротив, это признак того, что мы не в состоянии использовать весь наличный постоянный капитал, так как текущий спрос на потребительские товары настолько неотложен, что мы не можем себе позволить роскошь производить переменный капитал, необходимый для использования этих простаивающих мощностей.

Хайек доводит до логического конца теорию капитала Бём-Баверка и мизесовский анализ цикла, когда он описывает, как централизованное вмешательство в денежное обращение порождает широкое межвременно е рассогласование между решениями экономических агентов (инвесторов и потребителей), и объясняет, что рецессия - это всего лишь этап здоровой реорганизации экономики.

6.3. Дискуссии с Кейнсом и чикагской школой.

Хайек выдвинул радикальные возражения против количественной теории денег, которой придерживались неоклассические экономисты вообще и чикагская школа в частности: «В силу своей макроэкономической природы она сосредоточена исключительно на общем уровне цен и внутренне не способна обнаружить последствия, которые экспансия платежных средств оказывает на структуру относительных цен. Поэтому она не учитывает самые тяжкие последствия инфляционного процесса: ошибочное инвестирование ресурсов и, как результат, порождение соответствующей безработицы».

Хайек подверг критике основателя чикагской школы Фрэнка Найта за приверженность концепции капитала как однородного самовозобновляющегося фонда, в результате чего он проглядел структуру этапов производства, образующих в совокупности производственный процесс, и свел к нулю роль предпринимателя как в непрерывном создании, координации и поддержании этих этапов, так и в решении не делать этого. Хайек рассматривал кейнсианский рецепт выхода из Великой депрессии как всего лишь временное решение, чреватое неблагоприятными последствиями. Предписываемые кейнсианцами и монетаристами фискальные и кредитно-денежные манипуляции вносят серьезные искажения в межвременно е согласование рынка.

6.4. Дискуссия с социалистами и критика социальной инженерии. Хайек участвовал в дискуссии о невозможности экономического расчета при социализме. Основная идея Хайека, отраженная в заглавии последней написанной им книги, состоит в том, что социализм представляет собой пагубное заблуждение интеллектуальной гордыни или научного высокомерия. Хайек использует термин «социализм» в очень широком смысле, охватывающем любую систематическую попытку с помощью принудительных методов социальной инженерии частично или целиком спроектировать, или организовать какую-либо область сети человеческих взаимодействий, образующих рынок и общество. Хайек полагает, что логически невозможно создать или получить информацию или знание, которые позволили бы исполнить волюнтаристское намерение «усовершенствовать» общество. Общество, согласно Хайеку, не является системой, «рационально организованной» чьим-то умом, потому что оно представляет собой стихийный порядок, т.е. динамический процесс, постоянно развивающийся и возникающий в ходе непрерывного взаимодействия миллионов людей, который не был и даже не мог быть сознательно или обдуманно создан каким-либо одним человеком.

Хайек утверждает, что в силу тех же самых причин, по которым социализм является интеллектуальной ошибкой и логической невозможностью, институты, имеющие особое значение для жизни в обществе (моральные, правовые, языковые и экономические), не могли быть обдуманно созданы кем-либо, а являются результатом длительного эволюционного процесса.

Новый вклад Хайека состоял главным образом в демонстрации того, что идея Мизеса о невозможности экономического расчета при социализме представляет собой просто частный случай более общего принципа логической невозможности социальной инженерии или, иными словами, «конструктивистского» или «картезианского » рационализма. Хайек использует термин «сциентизм» для обозначения неоправданного применения в общественных науках методов физических и естественных наук.

6.5. Право, законодательство и свобода. В 1949 году Хайек отошел от проблем экономической теории и взялся за исследование правовых и институциональных факторов, ведущих к свободному обществу. Плодом тридцатилетних усилий стали две работы первостепенной важности - «Конституция свободы» и «Право, законодательство и свобода».

Согласно Хайеку, поскольку социализм представляет собой системную, институционализированную атаку на свободу человеческой деятельности, осуществляемую посредством принуждающих декретов и приказов, следствием оказывается разрушение традиционной концепции права, понимаемого как совокупность правил, имеющих общий (равно применимых к каждому) и абстрактный (поскольку они просто устанавливают рамки деятельности, никак при этом не оговаривая конкретных результатов социального процесса) характер. В результате материальное право оказывается вытесненным ложным «правом», которое представляет собой конгломерат административных предписаний, норм и приказов, точно устанавливающих, как именно должен действовать тот или иной человек.

У всего этого есть еще очень существенное побочное следствие: поскольку вместе с материальными законами исчезают и важные ориентиры, постепенно меняется и тип личности, так что люди утрачивают привычку приспосабливаться к абстрактным, общим правилам поведения. Они все в меньшей степени усваивают и соблюдают традиционные нормы поведения. Кроме того, социализм культивирует пренебрежение к закону, поскольку во многих случаях неисполнение приказов властей становится вопросом выживания, а для коррумпированных предпринимателей это же является залогом успеха.

Это унижение концепции права неизменно сопровождается параллельным унижением концепции справедливости. В традиционном смысле справедливость - это равная обязательность для всех людей абстрактных материальных правил поведения, составляющих частное право и уголовное право. В социалистической системе «справедливость» состоит преимущественно в произвольных оценках, осуществляемых правящими органами или отдельными судьями, исходящими из более или менее эмоционального впечатления о конкретных «конечных результатах» некоего социального процесса.

Глава 7. ВОЗРОЖДЕНИЕ АВСТРИЙСКОЙ ШКОЛЫ

7.1. Кризис теории равновесия и математической экономики. Три десятилетия после окончания Второй мировой войны, вплоть до 1975 г., были в нашей науке временем триумфа неоклассическо-кейнсианского синтеза и математических моделей равновесия. В этот период анализ с позиций теории равновесия стал основой экономической науки, хотя следует заметить, что в вопросе об использовании идеи равновесия экономисты разделились на два больших лагеря. Один лагерь пошел за Самуэльсоном, который после публикации «Основ экономического анализа» поставил перед собой цель реформировать экономическую науку на основе широкого применения математического языка и в результате принял ряд упрощающих положений, которые почти целиком исключили из его модели богатство и сложность реальных рыночных процессов.

Когда теоретики этой группы замечали, что реальные условия не соответствуют равновесию в условиях совершенной конкуренции, то воображали, что выявили ситуацию «провала рынка», оправдывающую немедленное вмешательство государства, которое должно сдвинуть ситуацию к идеалу, представленному моделью общего равновесия.

Во второй лагерь вошли теоретики равновесия, являвшиеся сторонниками рыночной экономики. Ядро этой группы составляла чикагская школа: Милтон Фридмен, Джордж Стиглер, Роберт Лукас и Гэри Беккер. С точки зрения этой школы, реальный рынок эффективен по критерию Парето и не требует государственного вмешательства, тем более что коалиция политиков, избирателей и бюрократов также действует весьма неэффективно.

В отношении чикагских моделей австрийцы отмечают, что те основываются исключительно на следующих исходных предположениях: равновесие, максимизация и постоянство. Австрийцы утверждают, что, прежде чем делать вывод о том, что реальная ситуация очень близка к модели равновесия, чикагским теоретикам следовало бы разработать теорию реального рыночного процесса, которая бы объясняла, чем этот процесс напоминает равновесие, если он его вообще напоминает.

Неоклассические теоретики провалов рынка, с австрийской точки зрения не замечают динамичных эффектов координации, осуществляемого предпринимателями, которые проявляются на реальном рынке. Эти теоретики предполагают, что с помощью государственного вмешательства каким-то образом можно приблизиться к идеалу общего равновесия, как если бы плановые органы на самом деле могли получить информацию, которая в действительности им принципиально недоступна. Австрийцы считают, что неравновесие не является проявлением ни несовершенства, ни провалов рынка, а фактически представляет собой самую естественную черту реального мира и что в любом случае реальный рыночный процесс превосходит все доступные для человека альтернативы.

Австрийские теоретики предлагают выйти за пределы двух равновесных, перенеся фокус экономических исследований на динамический процесс предпринимательской координации, который в конечном счете и обеспечивает движение к состоянию равновесия, хотя в реальной жизни это состояние недостижимо.

Поэтому неудивительно, что современная экономическая наука, в которой господствует математический язык обеих ветвей теорий равновесия, по общему мнению, переживает глубокий кризис.

7.2. Ротбард, Кирцнер и возрождение австрийской школы. Ведущую роль в возрождении австрийской школы сыграли два ученика Мизеса - американцы Мюррей Ротбард и Израэл Кирцнер.

7.3. Текущая исследовательская программа австрийской школы и ее предсказуемый вклад в будущее развитие экономической науки. Падение Берлинской стены, а с ней и реального социализма оказало глубокое влияние на господствовавшую до тех пор неоклассическую парадигму и общую ситуацию в экономической науке. Представляется очевидным, что экономика как наука потерпела серьезное поражение, потому что, за единственным исключением австрийской школы, экономисты не смогли предвидеть столь важное событие и дать его адекватный анализ.

Текущее состояние австрийской школы.

Теория институционального принуждения. Необходимость анализа рассогласованностей, создаваемых экономическим интервенционизмом всюду, куда он вторгается, открывает огромное новое поле для исследований.

Необходимо отказаться от распространенной функциональной теории образования цен и заменить ее теорией цен , объясняющей, как последовательный эволюционный процесс приводит к динамичному формированию цен. Движущей силой этого процесса служит предпринимательство, т.е. человеческая деятельность участников рынка, а не пересечения более или менее загадочных кривых или функций, которые в любом случае не имеют реального значения, потому что информация, предположительно необходимая для их изображения, даже не существует в умах участников.

Необходимо опять ввести теорию капитала и процента в состав университетских курсов экономики, чтобы преодолеть неадекватность макроэкономического подхода, игнорирующего микроэкономические процессы координации, происходящие в производственной структуре реальной экономики.

Теория денег, кредита и финансовых рынков . Вмешательство государства в этой области особенно пагубно и в конечном счете является непосредственной причиной регулярных экономических спадов.

Следует перестроить всю теорию роста и экономической отсталости , устранив элементы, служащие оправданием институционального принуждения и делающие эту теорию не только бесполезной, но и опасной. Необходимо сосредоточиться на теоретическом исследовании процессов обнаружения возможностей развития, которые остаются незамеченными из-за недостатка предпринимательского элемента, несомненно, являющегося ключом к преодолению экономической отсталости.

В рамках экономической теории благосостояния эффективность зависит не от критерия Парето, а должна быть определена через способность предпринимательства к стихийному координированию рассогласованностей, возникающих в ситуациях неравновесия (Cordato 1992).

Теория «общественных» благ с позиций динамической теории предпринимательства любой явный пример коллективного блага создает для когото возможность открыть и устранить ситуацию посредством предпринимательского творчества в правовой и/или технологической области. Поэтому, с точки зрения австрийской школы, множество общественных благ имеет тенденцию становиться пустым; тем самым во многих областях общественной жизни исчезает самое затасканное алиби, привлекаемое в оправдание государственного вмешательства в экономику.

Теория народонаселения. Австрийцы рассматривают рост численности населения не как помеху экономическому развитию, а как его движущую силу и необходимое условие. Более того, было показано, что развитие цивилизации включает постоянный рост горизонтального и вертикального разделения практического знания, которое возможно только в условиях параллельного роста числа людей, достаточного для поддержания наращивания объема практической информации, используемой на социальном уровне.

Достижения австрийской школы оказывают мощное влияние в области теоретического анализа справедливости и социальной этики .

7.4. Ответы на некоторые замечания и критику

A) Два подхода (австрийский и неоклассический) не исключают, а взаимодополняют друг друга. Тезис о совместимости был бы обоснован, если бы неоклассический метод соответствовал тому, как действуют люди в реальности, а не вел бы к искажению теоретического анализа.

Б) Австрийцам не следует критиковать неоклассиков за использование упрощенных допущений, делающих реальность более легко постижимой. Австрийские экономисты возражают, что одно дело - упрощенное предположение и совсем другое - совершенно нереалистичное.

В) Австрийцы не смогли формализовать свои теоретические построения. Австрийцы рассматривают использование математики, скорее, как порок, а не достоинство, потому что этот символический язык был разработан для нужд логики, естественных наук и инженерного дела. Во всех этих областях нет ничего похожего на субъективное время и творческую предприимчивость. С нашей точки зрения, идеальным научным языком для анализа творческой способности является именно тот язык, который люди стихийно и постепенно развили в своей повседневной предприимчивой деятельности и который нам известен в форме различных вербальных языков, используемых сегодня в мире.

Г) Австрийцы проводят очень мало эмпирических исследований. Австрийцы признают, что их научная деятельность разворачивается в другой области, в области теории, и что, с их точки зрения, сначала нужна теория, а уж потом ее можно применять к реальности или иллюстрировать историческими событиями.

Д) Австрийцы пренебрегают экономическим прогнозированием. Австрийцы предпочитают заниматься разработкой концепций и теоретических законов, позволяющих истолковывать реальность и помогающих действующим людям (предпринимателям) принимать решения с большими шансами на успех. Австрийцы делают только качественные «предсказания» и формулируют их в строго теоретических терминах.

Е) У австрийцев нет эмпирических критериев для проверки истинности своих теорий. В экономической науке эмпирические свидетельства всегда противоречивы, потому что относятся к сложным историческим явлениям, не поддающимся проверке в лабораторных условиях, в которых значимые явления можно было бы изолировать, а все остальные факторы оставались постоянными.

Ж) Австрийцы догматичны.

7.5. Заключение: сравнительная оценка австрийской парадигмы. В экономической науке эмпирические свидетельства никогда не бывают бесспорными, а потому ошибочные доктрины не удается немедленно выявить и отвергнуть.

УКроме того, у многих групп (государственных органов, общественных лидеров и граждан в целом) сохраняется (и предположительно сохранится в будущем) наивная, но сильная потребность в конкретных предсказаниях. Поэтому неудивительно, что рынок удовлетворяет этот спрос, поставляя публике многочисленных «аналитиков» и «специалистов по социальной инженерии», которые со всей научной респектабельностью снабжают своих клиентов тем, в чем те нуждаются.

Вместо эмпирических критериев успеха мы предлагаем качественный критерий . В соответствии с ним успех школы должен оцениваться по вкладу ее теоретических достижений в развитие человечества.

Библиография на русском языке

Бём-Баверк О. (1909) Капитал и прибыль. История и критика теорий процента на капитал. СПб.

Бём-Баверк О. (2002) К завершению марксистской системы // Бём Баверк О. Критика теории Маркса. М., Челябинск: Социум.

Кантильон К. (2007) Опыт о природе торговли вообще // Первые экономические системы. М: ЭКСМО.

Кирцнер И. (2007) Конкуренция и предпринимательство. Челябинск: Социум.

Кирцнер И. (2001) Конкуренция и предпринимательство. М.: ЮНИТИДана.

Австрийская школа политической экономии – школа, внесшая наиболее весомый вклад в разработку идей маржинализма, теоретическими принципами которой являлись субъективно-психологический подход к анализу экономических явлений и теория предельной полезности.

Австрийская школа возникла в 70-х гг. XIX столетия в стенах Венского университета в Австро-Венгрии. Ее представителями являлись профессора этого университета Карл Менгер (1840-1921), Фридрих фон Визер (I85I-I926) и Ойген Бем-Баверк (1851-1919). В соответствии с их концепцией предметом политической экономии является изучение психологии человека, занятого в сфере экономики. Объектом ее исследования, полагали они, является индивидуальное хозяйство, являющееся первичным элементом капиталистического общества. Общественное производство они рассматривали как простую арифметическую сумму этих элементов. Для изучения законов, свойственных всей общественной экономике, необходимо сначала изучить механизм их действия в пределах одного изолированного хозяйства, а затем распространить полученные результаты на всю совокупность хозяйств.

Экономисты австрийской школы стояли на позициях меновой концепции , ограничивали экономические отношения отношениями обмена, которые якобы определяют отношения, складывающиеся в сфере производства.

Центральное место в концепции австрийской школы занимает теория ”предельной полезности” , согласно которой в основании цены товара лежит не стоимость и даже не потребительная стоимость. Единственной реальностью хозяйственного блага является его ценность, которая определяется субъективной оценкой полезности данного блага продавцом и покупателем. Эта оценка зависит во-первых, от имеющегося запаса блага, т.е. от его редкости или изобилия, во-вторых, от степени насыщения потребности в нем, т.е. от интенсивности потребности. По мере удовлетворения потребности в том или ином благе их ценность падает.
В конечном счете, ценность блага определяется полезностью предельного его экземпляра, удовлетворяющего наименее настоятельную потребность в нем. Предельная полезность – субъективная оценка человеком полезности последней единицы запаса определенного блага и определяет меновые пропорции, в которых происходит обмен одних благ на другие.

Подобный подход австрийцы положили в основу своей теории цены, которая в их представлении есть результат столкновения на рынке различных субъективных оценок полезности какого-либо блага покупателем и продавцом. При этом покупатель якобы определяет субъективно максимальную границу цены, а продавец – ее минимальную границу. В реальной рыночной практике все обстоит по-иному, вопреки “перевернутой” логике представителей австрийской школы. Попытались австрийцы психологизировать и трактовать как своеобразную полезность и категорию издержек производства. С этой целью они разработали теорию производительных благ. Они разделили все блага на потребительные, удовлетворяющие личные потребности и производительные, к которым отнесли труд и средства производства. Последние не имеют своей полезности, так как не удовлетворяет непосредственно человеческие потребности. Они – потенциальные потребительные блага. А их полезность определяется полезностью тех потребительских благ, которые могут быть созданы с их помощью. Отсюда следовал вывод: ценность благ определяется ценностью издержек производства, а ценность последних – предельной полезностью предельного производительного блага.

Представители австрийской школы попытались создать субъективно-психологическую концепцию распределения, известную под названием "теории вменения". С этой целью они сконструировали такие категории, как "настоящее благо" и "будущее благо". По их утверждению то благо, которым человек пользуется сегодня, более ценно, чем то же благо, но предназначенное для использования в будущем. К настоящим благам относится заработная плата, а труд рабочего -благо будущее. Прибыль австрийцы рассматривали как разницу между оценкой "настоящего" и "будущего" блага. Она является результатом "ожидания" капиталиста, который авансирует капитал и, следовательно, отказывается от "настоящего блага" во имя "будущего блага".

Таким образом, каждому производительному благу "вменяется" соответствующая часть потребительских благ, созданных этими факторами.

При всех недостатках и слабостях учения австрийской школы следует отметить, что затронутые в нем проблемы имеют важное значение для понимания механизма функционирования рынка. Изучение и прогнозирование спроса и предложения, особенностей конкретных рынков, является актуальной задачей, стоящей перед экономической наукой в современных условиях.
В этом отношении использование некоторых положений теории предельной полезности, созданной этой школой, является плодотворным и полезным.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство здравоохранения Республики Беларуси

Витебский государственный ордена Дружбы народов медицинский университет

Кафедра социально-гуманитарных наук

по экономике на тему:

Австрийская школа экономики

Витебск, 2017

Введение

Вклад Эйгена фон Бём-Баверк

Заключение

Литература

Введение

Австрийская школа маржинализма в значительной мере отличается от других течений маржинализма.

Маржинализм - это экономическая теория, отводящая первостепенное значение (определяющее влияние) во всех процессах производства и обмена товаров (работ или услуг) предельным экономическим величинам (максимальным или минимальным пределам).

Возникновение австрийской школы

Австрийская школа в экономике - это одно из основных направлений маржинализма, созданное в Венском университете (Австрия) в конце XIX - начале XX веков и в последующем распространенное по всему миру. Основной отличительный признак экономического учения австрийской школы - предельно субъективная форма «Теории предельной полезности», сводящая все экономические процессы к субъективным мнениям индивидов.

Начало 70-х годов XIX в. в истории мировой экономической мысли ознаменовалось так называемой маржиналистской революцией. Несмотря на то что еще в 1844 году Г. Г. Госсен сформулировал основные положения теории предельной полезности, начало массового проникновения маржиналистских идей в экономическую литературу относят только к середине 1880-х годов, когда были опубликованы в 1871. г. "Теории политической экономии" У. Ст. Джевонса и "Оснований политической экономии" К. Менгера, а в 1874 г. "Элементов чистой политической экономии" Л. Вальраса.

Основные тезисы теории Менгера

Карла Менгера заслуженно считают основателем Австрийской школы в экономической теории. Основной его работой по экономической теории является «Основания народнохозяйственного учения». Самое главное и самое очевидное в теории Менгера состоит в следующем:

1) Основатель австрийской школы «при анализе всех экономических процессов исходил из определяющей роли субъективных факторов ». Он называл это «атомистическим подходом» (поскольку все сводится к движению отдельных атомов-индивидом) и «экономическим монизмом» (поскольку корни абсолютно всех экономических явлений выискиваются в индивидуальной психике - субъективных мнениях).

2) Менгер делит «все нужное человеку - блага вообще» на «блага, имеющиеся в избытке» и «экономические блага» , к каковым относится только то, чего не хватает на всех. Ценность (стоимость), по его мнению, имеют только экономические блага («когда доступного меньше нужного всем») . Относительной редкостью благ Менгер объяснял и человеческий эгоизм, и возникновение собственности, и иерархию наших потребностей.

3) Первоучитель «австрийской школы» считает, что никакой «объективной ценности благ» не существует, что ценность чисто психологический феномен - субъективная оценка, даваемая на основе сугубо индивидуальных предпочтений.

Более того, оценки разных людей - несоизмеримы , ибо у каждого свои критерии и своя система приоритетов. Потому и говорить об эквивалентности или неэквивалентности обмена некорректно, ведь равенство стоимостей предполагает, что в каждом благе есть нечто общее для всех благ - а именно такую объективность Менгер отвергает категорически. Отвергает он и единую цену товара, заменяя ее двумя принципиально различными: «ценой спроса» и «ценой предложения».

4) Почти все маржиналистические доктрины признают гедонизм (этику удовольствий) - философской основой своей экономической системы. Менгер же последовательно отказывается признавать, что человеку всегда присуще стремление к удовольствиям (избеганию страданий).

Иначе пришлось бы признать, что наши мнения не первичны, а обусловлены неким врожденным качеством, и анализировать не субъективные оценки (свободные по сути своей), а некое объективное свойство человека. Но при этом сам Менгер проповедовал нечто весьма похожее на гедонизм, у него «потребности - это разновидность неудовлетворённых желаний (неприятных ощущений), вызванных отсутствием психофизиологического равновесия»

5) В отличие от многих маржиналистов, интенсивно использующих математику, Менгер считал невозможным выражать числами и, тем более, формулами ценность благ или количество приносимой ими пользы. Этому, по его мнению, препятствуют:

Несопоставимость различных благ по важности и другим качественным характеристикам, да и сами качественные различия цифрами невыразимы;

Эмоциональная неустойчивость человеческих оценок и наша способность ошибаться.

Нужность каждого блага, по мнению Менгера, не имеет абсолютной величины, а выражается лишь условными терминами «больше-меньше» в сравнении с полезностью другого блага. Такой подход привел к тому, что «австрийская школа» до сих пор избегает формул и графиков, а все ее оппоненты попрекают австрийцев за отказ от точных математических методов.

6) Обмен для Менгера - наиболее эффективный (выгодный) способ улучшения жизни людей, поскольку после обмена потребности обоих участников сделки удовлетворены лучше, чем до него.

Впрочем, не все виды обмена одинаково полезны: проанализировав четыре вида обмена («изолированный (случайный)», «монополистический», «в условиях ограниченной конкуренции» и «неограниченно конкурентный») Менгер приходит к весьма либеральному выводу - неограниченная конкуренция делает рыночные отношения максимально выгодными для всех. Однако полная гармония рыночного обмена по Менгеру невозможна, поскольку различия в субъективных оценках людей и изменчивость вкусов порождают колебания рынка, зачастую сильные. К тому же, те, кто лучше других умеет торговаться («наиболее сильные участники рынка» ), нарушают рыночное равновесие в свою пользу.

7) Деньгами, по мнению, Менгера становится товар, наиболее пригодный к сбыту. А после превращения в деньги спрос на такой товар вырастает до «предельного максимума», поскольку всем нужна вещь, легко обмениваемая на другие вещи. Именно этим «Учитель австрийцев» объясняет всеобщую тягу к деньгам. По его мнению, людям нужны не сами деньги, а лишь простая дорога к чему-то более ценному, чем то, что они желают сбыть.

8) Менгер делает только одну уступку общественным отношениям - «рынку в целом». Поскольку на этом рынке почти невозможно продавать один и тот же товар каждому покупателю по особой цене, «Основатель школы» допускает нивелирование (уравнивание) цен, причем на минимально возможном уровне, то есть на уровне цены, по которой этот товар приобретают для «удовлетворения самой маловажной нужды».

Так, например, за доски, предназначенные для изготовления мебели люди склонны платить больше, чем за те же доски, но уже для забора. Однако на общем, открытом для всех рынке все доски, по мнению Менгера, продаются по цене досок для забора, если, конечно, это самая маловажная нужда в досках.

Точно также за первый кусок хлеба голодный заплатил бы больше, а за последний - влекущий пресыщение и ожирение гораздо меньше - но на рынке весь хлеб будет продаваться по цене куска для самых пресыщенных.

Такой метод определения цены обычно формулируется так: «предельная полезность блага равноценна (равна) пользе от последней единицы блага (то есть от единицы приобретаемой в последнюю очередь, когда более острые нужды удовлетворены)».

Кроме того, Менгер признает еще один фактор объективного характера, влияющий на стоимость - это естественная редкость товара. Например, картина Леонардо да Винчи или уникально-крупный алмаз очень дороги, не только потому, что их сильно хотят, но и потому, что они большая редкость (не тиражируемы).

9) Для объяснения «принципа убывающей важности» - то есть снижения ценности благ по мере удовлетворения (насыщения) потребности, а также для наглядной демонстрации «умозрительного процесса сопоставления ценностей различных благ» Менгер придумал таблицу. Сейчас она носит его имя и весьма популярна у многих экономистов.

Рисунок 1. Таблица Менгера

В ней все величины абсолютно условны и для расчетов не предназначены. Просто цифры лучше слов показывают, что больше, а что меньше. Менгер с помощью таких «больше-меньше» показывал, как:

Дополнительная единица одного и того товара снижает его ценность;

Пятая единица особо ценного товара снижает его стоимость до стоимости одной единицы товара пятой степени ценности.

Первый существенный вывод, к которому подталкивает Менгер при анализе своей таблицы таков: на развитом рынке все блага одного качества имеют ценность, равную субъективной оценке той единицы этого блага, которая приобретается для наименее желательного использования. Иными словами, наименее нужная вещь становится критерием оценки всех аналогичных вещей. Что кажется очевидным для всех рынков, где предложение легко превышает спрос. Следующий вывод - при ограниченности ресурсов каждый вынужден думать, как распределить собственные средства так, чтобы удовлетворение всех потребностей было наилучшим (наиболее полным). Наилучшее же распределение, по мнению автора таблицы, таково, при котором все блага начинают казаться равноценными друг другу.

10) Издержки производства, количество затраченного труда и другие объективные факторы, по мнению Менгера, не только не определяют стоимость продукта, но и сами имеют ценность лишь в той мере, в какой результаты производства (труда) кажутся покупателям достойными оплаты. При этом никого и никогда не волнует, сколь сильно издержался производитель или устал трудящийся - покупатель думает лишь о том, сколько он сам готов потратить на приобретение нужного товара.

Ценность благ, используемых для производства, по Менгеру, определяется ценностью произведенной с их помощью продукции. В связи с таким пониманием Менгер полностью отказался от классического деления основных факторов производства на землю, труд и капитал. Ведь такое деление имеет смысл только для тех, кто считает, что указанные факторы влияют на величину стоимости по-разному. У Менгера же ни один из «производственных фактор» не имеет никакого влияния - все определяется мнением потребителя. Но, сведя все ценности к оценкам потребителя, Менгер вынужден выстраивать очень длинные и весьма натянутые доказательство того, что любое стремление человека связано с каким-то потреблением.

Поэтому у него всякий альтруизм и любая благотворительность представлены как обмен менее ценных благ на блага более ценные для филантропа. Точно так же «жажда прибыли», лишающая реального капиталиста многих видов простых человеческих удовольствий, превращается у Менгера в чистейшее стремление к более полному удовлетворению нужд предпринимателя в качестве «потребителя».

Зато, увлекшись доказательством того, что средства производства безразличны для образования стоимости, Менгер привлек пристальное внимание экономистов к тому, что один и тот же продукт может быть создан разными средствами. Что дало толчок поискам наиболее эффективного подбора-сочетания средств производства.

11) Основоположник «австрийской школы» был склонен считать, что стремление к выгоде является движущей силой и обмена, и производства, и человеческой истории в целом, поэтому довольно много рассуждал о «динамике обмена» и «истории развития экономических явлений».

12) Социальную роль экономической теории Менгер видел в том, чтобы научить правительства всех стран не вмешиваться в рыночные процессы, позволять гражданам самостоятельно достигать «предельной полезности» по каждому виду товаров. Это, по мнению Менгера, и приведет к естественной, свободной и ненасильственной гармонизации общественных отношений.

Вклад Эйгена фон Бём-Баверк

австрийский маржинализм экономический менгер

Если Менгер был отцом-основателем австрийской школы экономики, то Бем-Баверк был ее «апостолом Павлом»: он сделал больше, чем кто-либо другой для популяризации и публикации характерного австрийского подхода к экономическим проблемам. Среди его трудов - «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886 г.); «Капитал и процент» (1884-1889 гг.); «Теория Карла Маркса и ее критика» (1896 г.), в которых он развивал концепции «предельной полезности», исследовал периоды обращения капитала, процент.

В «Основах теории ценности хозяйственных благ» им поставлена главная задача - обосновать «закон величины ценности вещи», для решения которой обозначена «простейшая формула» в следующей трактовке: ценность вещи измеряется величиной предельной пользы этой вещи. В соответствии с этой формулой можно, по его мнению, полагать, что величина ценности материального блага определяется важностью конкретной потребности, занимающей последнее место в ряду потребностей, удовлетворяемых имеющимся запасом материальных благ данного рода. Поэтому основой ценности служит наименьшая польза, позволяющая в конкретных хозяйственных условиях употреблять эту вещь рациональным образом.

Первая часть произведения Бем-Баверка «Капитал и процент» содержала подробный исторический обзор и критику предшествующих теорий капитала и процента. Он ясно представлял себе место, которое среди социальных проблем занимают капитал и процент.

Капиталом Бем-Баверк считал одни лишь материальные блага и не включал в состав этого понятия права и невещественные ценности. Он пытался про-«вести различие между капиталом как средствами производства и капиталом как чистым доходом.

В теории Бем-Баверка процент играл более важную роль, чем капитал. Он разработал формальную модель, в которой предполагалось, что средства производства всегда полностью используются, всегда воспроизводятся и непрерывно накапливаются. Установление процента Бем-Баверк рассматривал как вопрос вменения стоимости в процессе ценообразования. Он подразделял различные теории процента на несколько категорий: «производительности», «использования», «воздержания», «трудовую» и «эксплуатацию».

Капитал может быть производительным, однако то, что он создает, не является процентом. Что действительно создает капитал - так это определенные формы и очертания материалов. Процент, будучи стоимостной категорией, может возникнуть только в процессе обращения.

В теории процента Бем-Баверка имеются ссылки на то, что он называл обменом, или ажио. Его теория в основном базировалась на утверждении, что текущие блага ценятся несколько выше, чем будущие блага, и поэтому отказ от текущих благ требует определенного вознаграждения. Сам процент просто служит мерой различия между настоящим и будущим. Бем-Баверк считал процент излишком в том смысле, что стоимость продукции превышает затраты на ее производство.

Центральная идея Э. Бем-Баверка - «теория ожидания» - возникновение прибыли (процента) на капитал. Главный его вклад в мировую науку - идея о том, что постоянно существующая разность между ценностью продукта и определяемых ее величиной полных издержек производства (т. е. прибыль) зависит от продолжительности производственного периода.

Заключение

В последующем научная методика Менгера была значительно детализирована и пополнена его учениками. Сегодня она называется «теорией органического (эволюционного) развития» или «теорией спонтанных порядков» , а также внедряется во всем мире с помощью «интернациональной системы распространения экономически эффективных знаний» .

Маржинализм вообще и австрийскую школу в частности многие ученые рассматривают как теорию, давшую ответы на вопросы, не находившие разрешения в рамках классической политэкономии. И австрийская школа, действительно, дала экономической науке много полезных знаний о человеческих потребностях, а также методику более детального изучении спроса и предложения, анализа иерархии, структуры и динамики предпочтений потребителей.

Литература

Австрийская школа в политической экономии: К. Менгер, Е. Бём-Баверк, Ф. Визер, М. Экономика, 1992

http://www.economicportal.ru/ponyatiya-all/austrian_school.html

https://plas.by/pol/ey/avstr_shkola.php

http://antisocialist.ru/papers/kellakhan.dzhin.kratkaya.istoriya.avstriyskoy.shkoly.htm

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Сущность переворота, получившего название "субъективной" революции или революции "предельной полезности", в экономической теории. Маржиналистская революция и характерные черты теории предельной полезности. Особенности австрийской школы маржинализма.

реферат , добавлен 03.03.2010


Этапы маржинальной революции. К. Менгер как основоположник австрийской школы маржинализма. Экономические воззрения О. Бем-Баверка и Ф. Визера. Место и роль обмена, значение экономического анализа в части проблематики, связанной с потреблением.

реферат , добавлен 10.05.2011


Идеологические и объективные причины возникновения маржинализма. Экономические взгляды теоретиков австрийской школы. Идеальная модель государственного хозяйства Тюнена; математические принципы теории богатства Курно; сущность функции спроса Госсена.

презентация , добавлен 19.08.2013


История возникновения теории маржинализма. Концепции. Австрийская, Кембриджская, Американская, Лозаннская школы маржинализма. Методология экономического анализа Вальраса. Модель общего экономического равновесия. Развитие учения Лозаннской школы Парето.

реферат , добавлен 07.07.2008


Дж.Б. Кларк - основатель американской школы маржинализма, внесший заметный вклад в формирование неоклассической экономической теории конца XIX в. Универсальные экономические законы. Особенности современной теории предельной и убывающей производительности.

контрольная работа , добавлен 03.03.2010


Нетрадиционные направления в экономической науке. Обоснование государственного протекционизма. Влияние на экономику морали, права, обычаев, политики. Возникновение исторической школы в Германии, ее представители, вклад в развитие экономической теории.

реферат , добавлен 25.04.2012


Анализ соотношения потребностей и спроса и их влияние на цены как разработка теоретического направления маржинализма, принцип экономического человека. Соотношение спроса-предложения в экономической теории. Значение малого бизнеса в рыночной экономике.

контрольная работа , добавлен 24.07.2011


Общая характеристика роли потребителя в ценообразовании в рамках австрийской школы экономической мысли. Изучение труда Евгения Бем-Баверка " Основы теории ценности хозяйственных ценностей". Анализ современных публикаций экономистов по данной проблеме.

курсовая работа , добавлен 06.09.2015


Сравнительная характеристика основных экономических воззрений У. Петти и П. Буагильбера. Развитие идей маржинализма в трудах представителей австрийской школы. Экономические воззрения П.Б. Струве. Объективный анализ экономических процессов и явлений.

контрольная работа , добавлен 30.01.2012


Ознакомление с основными учениями и школами экономики. Рассмотрение меркантилизма, классической экономической школы, школы физиократов, маржинализма. Экономический империализм, распространение неоклассической теории на изучение разных процессов.