Которая закончилась только в 1714 году. Фактически, представленные права были не такими полными, как это предполагал основатель. Компания не предпринимала коммерческих мероприятий до 1717 года, тем более что уже в 1718 году дипломатические отношения между Великобританией и Испанией серьёзно ухудшились.
Бум
Тем не менее, в 1720 году курс акций начал быстро расти: с £128 в январе; £175 в феврале; £330 в марте; £550 в мае. Акции приобретали многие титулованные особы. Рекламируя имена этих элитных акционеров, компании удалось привлекать и других покупателей.
В июне 1720 года был принят королевский акт (отмененный в 1825 году), запрещавший публичную продажу акций акционерных компаний с ограниченной ответственностью без королевского устава, что косвенно служило защитой деятельности компании от конкуренции со стороны некоторых других компаний в районах Центральной и Южной Америки. Руководство компании распускало слухи, что Испания предоставила полностью свои порты в её распоряжение (на самом деле допускалось не более трех судов в год). Крах Миссиссипской компании во Франции привлек капиталы из-за Канала . В результате цена акции увеличилась до £890. Исступление охватило всю страну - от крестьян до лордов - все приобретали акции, цена которых в начале августа достигла £1000.
Крах
В сентябре 1720-го началось резкое падение курса. К концу сентября цена акций упала до £150, а 24 сентября банк компании объявил себя банкротом. Тысячи инвесторов были разорены, в том числе многие известные деятели науки, культуры и представители аристократии (среди них были Джонатан Свифт и ученый в области физики и математики Исаак Ньютон) . В частности, Ньютон потерял на крахе компании более 20 тысяч фунтов, после чего заявил, что может вычислять движение небесных тел, но не степень безумия толпы .
Известные люди
Среди пострадавших от краха компании было множество известных людей, в том числе: Джонатан Свифт и Исаак Ньютон (потерял £20 000) .
Примечания
Литература
- Кайндлбергер Дж. «Мыльные пузыри». В кн.: Экономическая теория (под ред Дж. Итуэлла и др.). М.: Инфра - М, 2004. с. 25-27.
- John Kenneth Galbraith. = A Short History of Financial Euphoria . - Penguin Books, 1994. - 128 p. - ISBN 0140238565, 978-0140238563.
Ссылки
- Аникин А. Английский дом Селенга. «Коммерсантъ Деньги», № 47 (201), 9 декабря 1998 г.
- Пирамида Южного моря. «Эксперт», № 1 (640), 29 декабря 2008 г. - 18 января 2009 г.
Азиатский финансовый кризис 1997-1998 годов - экономический кризис в Юго-Восточной Азии, который разразился в июле 1997 года и стал серьёзным потрясением мировой экономики в конце 1990-х годов. Подоплёкой кризиса стал чрезвычайно быстрый рост экономик «азиатских тигров», который способствовал массивному притоку капитала в эти страны, росту государственного и корпоративного долга, перегреву экономики и буму на рынке недвижимости.
Гиацинтовая лихорадкаГиаци́нтовая лихора́дка (нидерл. hyacintenhandel) - эпизод аномального, ажиотажного роста цен на луковицы садовых гиацинтов в Нидерландах в 1730-е годы. Цены на редкие махровые сорта достигли максимума на рубеже 1736-1737 годов, спустя ровно сто лет после взлёта и краха цен на тюльпаны, известного как тюльпаномания. Так же, как и тюльпаномания, гиацинтовая лихорадка завершилась крахом: по неизвестным причинам рынок рухнул, и цены вернулись на докризисный уровень. В отличие от тюльпаномании, гиацинтовая лихорадка оставила крайне мало следов и была быстро забыта.
Железнодорожная манияЖелезнодорожная мания (англ. Railway Mania) - спекулятивный пузырь в Великобритании в 1840-х годах.
Мания следовала по стандартному пути: чем выше росла цена железнодорожных акций, тем больше в них вкладывались спекулянты, вплоть до обвала. Мания достигла своего пика в 1846 году, когда парламент Великобритании принял 272 решения о создании новых железнодорожных компаний, а общая протяженность проектируемых железных дорог достигла 15 300 км. Около трети одобренных дорог так и не были построены либо из-за банкротства компаний с непроработанным финансовым планом, либо из-за их выкупа более крупными конкурентами до начала строительства линии, либо оказались мошенническими организациями, переводившими средства в другой бизнес.
КаналоманияКаналомания (англ. Canal Mania) - интенсивное строительство каналов в Англии и Уэльсе в период между 1790 и 1810 годами и связанный с этим экономический пузырь.
Коммерческая революцияКоммерческая революция - период экономической экспансии Европы, колониализма и меркантилизма, который длился примерно с конца XIII до начала XVIII века, на смену которому пришла промышленная революция. С началом Крестовых походов европейцы заново открыли для себя пряности, шёлк и другие товары, ставшие редкими в Европе в Средние века. Это открытие привело к расширению торговли и обострению торговой конкуренции со странами Востока. Формирующиеся европейские государства на протяжении эпохи Великих географических открытий в XV-XVII веках искали и создавали альтернативные торговые пути, в конечном счёте сложившиеся в систему международной торговли. Одновременно европейские нации искали и находили новые источники богатства внутри своих границ. Коммерческая революция характеризуется расширением коммерческих связей и финансовых услуг, таких как банковские, страховые и инвестиционные.
Крах криптовалют 2018 годаКрах криптовалют 2018 года (также известен как Великий криптокрах 2018) - значительное падение цен на большинство криптовалют в первом квартале 2018 года. После беспрецедентного роста в 2017 году, цена биткойна упала почти в 2,2 раза (на 65 процентов) в течение месяца с 6 января по 6 февраля 2018 года. Аналогичное большое падение цен пережили почти все криптовалюты. К концу года курс ведущих криптовалют снизился в 5,7 раз (на 82,5 %) по сравнению с их пиком. Такое падение стало более значительным, чем крах доткомов в 2000-2002 годах.
Морской пушной промыселМорской пушной промысел - морская торговля мехом калана (морской выдры) и других животных, которая велась с коренными народами Аляски и индейцами северо-западного побережья Северной Америки. Пушнина в основном шла в Китай, где она обменивалась на чай, шёлк, фарфор и другие китайские товары, после чего эти товары потом продавалась в Европу и США. Впервые морским промыслом пушнины начали заниматься русские: он вёлся на востоке от Камчатки, вдоль Алеутских островов и на южных берегах Аляски. Англичане и американцы начали вести торговлю в 80-х годах XVIII века, на побережье нынешней Британской Колумбии. Пик промысла пришёлся на начало XIX столетия. В 10-х годах того же века начался долгий период спада. По мере уменьшения популяции калана, морской пушной промысел начал охватывать новые рынки и товары, но при этом он продолжал по большей части вестись на северо-западном побережье и в Китае. Промысел вёлся почти до конца XIX столетия. За всё его время русские контролировали большую часть побережья нынешней Аляски. На побережье к югу от Аляски среди английских и американских торговых судов велась сильная конкуренция. Англичане первыми начали вести промысел в южной части, но они не смогли соперничать с американцами, которые занимали доминирующую позицию с 90-х годов XVIII века по 30-е годы XIX века. Английская Компания Гудзонова залива начала вести торговлю мехом в 20-е годы XIX века с целью вытеснения американцев. К 1840 году ей это удалось сделать. На закате морского пушного промысла им в основном занимались Компания Гудзонова залива и Российско-американская компания.
Чтобы разделять прибережную морскую торговлю мехом и материковую наземную торговлю, которой, например, занималась Северо-Западная компания и Американская меховая компания, историки придумал термин «морской пушной промысел»: в прошлом он был более известен как «Северо-западный прибережный промысел».Благодаря морскому промыслу северо-западное тихоокеанское побережье стало частью новой огромной сети международной торговли, охватывавшей Тихий океан. Она велась на основе капитализма (но не колониализма). Образовалась сеть треугольной торговли, которая соединила северо-западное тихоокеанское побережье, Китай, Гавайские острова (в то время недавно открытые западным миром), Англию и США (особенно Новую Англию). Промысел значительно повлиял на коренные народы северо-западного тихоокеанского побережья, особенно на алеутов, тлинкитов, народности алутиик, хайда, нутка и чинуки: резко увеличилось их благосостояние, но в то же время произошла депопуляция из-за эпидемических болезней, возросло рабство, потлач и военные столкновения. Однако туземная культура не была затронута резкими переменами: она, наоборот, процветала. Например, возросла важность тотемов и головных уборов, появился чинукский жаргон, который является отличительной чертой культуры северо-западного тихоокеанского побережья. Гавайцы также схожим образом подверглись неожиданному притоку богатства, технологий и эпидемических болезней западного мира. На Китай и Европу морской пушной промысел оказал минимальное влияние, но на Новую Англию он оказал оживляющее воздействие, и помог превратить этот регион из сельскохозяйственного, в промышленный. Состояния, заработанные благодаря морскому промыслу пушнины, инвестировались в промышленное развитие, особенно в текстильное производство. В свою очередь текстильная промышленность Новой Англии оказала значительное влияние на рабство в США: большой спрос на хлопок привёл к стремительному расширению хлопковых плантаций в глубоком юге США.
Самой дорогой пушниной был мех калана, особенно его северного вида Enhydra lutris kenyoni, обитавшего в прибережных водах между рекой Колумбия на юге, и Алеутскими островами на севере. На калана охотились больше всего в период с XVII по XVIII века. Калан обладает самым густым мехом из всех млекопитающих. Благодаря уходу за шерстным покровом, калан никогда не линяет. Их шкурки приносили приличную выручку тем, кто ими торговал. В Китае шкурки каланов пользовались популярностью и считались модными - это была одна из причин, почему этот вид оказался практически истреблённым. В данный момент тихоокеанские каланы занесены в канадский список видов, подверженных риску. Их ареал крайне широк и удалён: он простирается от севера Японии до мексиканского острова Седрос, образовывая непрерывную дугообразную полосу. В результате промысла Каланы были вынуждены перебраться в более северные регионы Тихого океана. Падение их популяции началось после того, как русские совершили экспедиции в местах их обитания. Охотники-алеуты снабжали русских торговцев и «американских авантюристов» шкурками калана. До начала промысла популяция данного вида составляла 150-300 тысяч особей. Несмотря на такое поголовье, каланы размножались медленно: один выводок мог насчитывать одну, реже две, особи - такой темп размножения не может спасти популяцию во время массовой охоты. Китайцы приобретали мех этого млекопитающего круглый год, так как он отличался превосходными свойствами и имел высокую ценность. Мех использовался богатыми китайцами в качестве украшения (им отделывали одеяния), а русские использовали его как декоративную деталь. Остальная пушнина, продаваемая в Европу и Америку, переделывалась под воротники и шляпы. Благодаря огромному спросу на пушнину калана и её стоимости, издержки Российско-американской компании ежегодно составляли 100 тысяч рублей, а доходы - более 500 тысяч. Мех калифорнийского вида калана, E. l. Nereis, стоил меньше и приносил меньшие доходы. После того как северный калан оказался практически истреблённым, морские промышленники начали вести деятельность в Калифорнии и в результате та же самая ситуация повторилась и с южным каланом. Английские и американские промысловики поставляли пушнину в китайский порт Гуанчжоу (Кантон), в котором они работали по Кантонской системе. Пушнина, добытая в Русской Америке, в основном продавалась в Китай через монгольский торговый город Кяхта, который был открыт для Российской империи в результате Кяхтинского договора 1727 года.
Пузырь доткомовПузырь доткомов (англ. Dot-com bubble) - экономический пузырь, существовавший в период приблизительно с 1995 по 2001 год. Кульминация произошла 10 марта 2000 года, когда индекс NASDAQ достиг 5132,52 пункта (дневной пик) в течение торгов и упал более чем в полтора раза при закрытии.
Пузырь образовался в результате взлёта акций интернет-компаний (преимущественно американских), а также появления большого количества новых интернет-компаний и переориентировки старых компаний на интернет-бизнес в конце XX века. Акции компаний, предлагавших использовать Интернет для получения дохода, баснословно взлетели в цене. Такие высокие цены оправдывали многочисленные комментаторы и экономисты, утверждавшие, что наступила «новая экономика», на самом же деле эти новые бизнес-модели оказались неэффективными, а средства, потраченные в основном на рекламу, и большие кредиты привели к волне банкротств, сильному падению индекса NASDAQ, а также обвалу цен на серверные компьютеры.
Тогда как последняя часть этого периода была чередованием резких подъёмов и обвалов, интернет-бум принято относить к стабильному коммерческому росту интернет-компаний, связанному с наступлением эпохи всемирной паутины, начавшейся с первого выпуска веб-браузера Mosaic в 1993 году и продолжавшейся все 90-е.
Ревущие двадцатыеБурные, или ревущие двадцатые (англ. Roaring Twenties) - эпоха 1920-х годов в США, Великобритании, Германии, Франции. Название характеризует динамичность искусства, а также культурной и социальной жизни этого периода. Эпоха началась с возвращения к мирной жизни после Первой Мировой войны. Радикально изменились мода и стиль одежды, наступил расцвет джаза и ар-деко, радиовещание стало повсеместным, кинематограф обрел звук и из редкого развлечения превратился в массовый вид досуга и отдельный вид искусства. В двадцатых годах был сделан ряд важных научных открытий и изобретений, имевших далеко идущие последствия, в отдельных странах отмечался беспрецедентный рост промышленности и потребительского спроса. В конце двадцатых годов произошёл крах западной экономики и наступил период Великой депрессии.
Социальные и культурные изменения двадцатых годов начинались в крупнейших городах США и Европы: Чикаго, Новом Орлеане, Нью-Йорке, Филадельфии, Париже и Лондоне. США достигли на тот момент доминирования в сфере финансов, в то время как Германия, проиграв войну, не была способна даже выплачивать репарации, наложенные на неё по Версальскому мирному договору. Чтобы решить эту проблему, был предложен план Дауэса, по которому Германии был предоставлен кредит для укрепления её экономики и рассрочка платежей в пользу победителей. США стали крупнейшим кредитором как Германии, так и других европейских стран. К середине 1920-х годов мировая экономика укрепилась и вторая половина десятилетия даже в Германии известна как «золотые двадцатые». Во Франции и франкоязычной части Канады это время называют «сумасшедшие двадцатые» («années folles»).
Дух ревущих двадцатых современниками воспринимался как радикальная модернизация и разрыв с традиционными ценностями викторианской эпохи. Благодаря новым технологиям, всё казалось легко осуществимым. Жизнь представлялась фривольным танцем. По этой причине Ф. С. Фицджеральд нарёк это время «веком джаза».
В конце 1929 года произошёл биржевой крах, ознаменовавший конец эпохи ревущих двадцатых. Миллионы людей внезапно лишились средств к существованию. После биржевого кризиса начался коллапс производства, умноживший бедствия за счёт роста безработицы. Последовавшая длительная экономическая рецессия получила название Великая депрессия.
ТюльпаноманияТюльпанома́ния (нидерл. tulpenmanie, также tulpomanie, tulpenwoede, tulpengekte, bollengekte, bollenrazernij) - кратковременный всплеск ажиотажного спроса на луковицы тюльпанов в Нидерландах в 1636-1637 годы. Цены на тюльпаны редких пестролепестных сортов достигли тысячи гульденов за луковицу ещё в 1620-е годы, но вплоть до середины 1630-х годов такие луковицы перепродавались в узком кругу цветоводов и состоятельных знатоков. Летом 1636 года в доходную фьючерсную торговлю тюльпанами включились непрофессиональные спекулянты. За полгода ажиотажных торгов цены на луковицы редких сортов многократно выросли, а в ноябре 1636 года начался спекулятивный рост цен и на простые, доступные сорта. В феврале 1637 года перегретый рынок рухнул, начались многолетние тяжбы между продавцами и покупателями ничем не обеспеченных тюльпановых контрактов. В кругу участников тюльпаномании возник кризис доверия, в обществе надолго установилась атмосфера неприятия азартных биржевых игр. Современники-моралисты единодушно осудили тюльпаноманию как крайнее проявление ничем не сдерживаемого стяжательства.
Уже в 1650-е годы предание о разгуле тюльпановых спекуляций превратилось в миф, имеющий мало общего с историей. В традиционной версии событий Иоганна Бекмана (1790-е годы), основанной на полемических «Беседах Вармондта и Гаргудта» (1637), тюльпаномания - первый в истории Нового времени биржевой пузырь. В популярном изложении Чарльза Маккея («Наиболее распространённые заблуждения и безумства толпы», 1841), некритически воспринятом экономистами XX века, тюльпаномания - полномасштабный экономический кризис, который надолго подорвал экономику Нидерландов. Историки и экономисты начала XXI века опровергли это мнение: крах тюльпаномании не замедлил экономического роста Нидерландов, страна «кризиса» не заметила, тюльпановый промысел продолжил развитие и со временем стал важной отраслью национальной экономики. В науке сосуществуют различные объяснения произошедшего; восстановить действительные причины, размах и последствия тюльпаномании непротиворечивым образом невозможно из-за скудности и неполноты подлинных исторических свидетельств. Исследователи сходятся лишь в том, что зимой 1636-1637 годов в Голландии произошло нечто чрезвычайное, не имевшее до того аналогов в истории.
Уолпол, РобертРоберт Уолпол, 1-й граф Орфорд (уст. Вальполь, англ. Robert Walpole; 26 августа 1676 - 18 марта 1745) - британский государственный деятель, Рыцарь ордена Подвязки и Рыцарь компаньон ордена Бани, наиболее могущественная фигура в британской политической жизни 1720-х и 1730-х годов. Отец писателя и родоначальника «готического» романа Хораса Уолпола. Первые короли Ганноверского дома нашли в Уолполе верную опору. Он избегал впутывать страну в европейские войны и берёг военные и экономические силы для отражения возможных якобистских вторжений.
В 1721 году он стал первым лордом казначейства, а с 1730 года, после ухода в отставку лорда Таунсенда, оставался главой правительства вплоть до 1742 года. Он возглавлял правительство дольше, чем кто-либо в истории Великобритании, и считается первым британским премьер-министром. Этот термин тогда еще не использовался, но Уолпол имел влияние на кабинет, аналогичное позднейшим премьерам.
Финансовый кризис 2007-2008 годовФинансовый кризис 2007-2008 годов начался с ипотечного кризиса в США, банкротства банков и падения цен на акции, проложив путь мировому экономическому кризису (иногда называемому «великой рецессией»).
Начальной стадией мирового финансово-экономического кризиса послужил ипотечный кризис в США, первые признаки которого проявились в 2006 году в снижении числа продаж домов, а к весне 2007 года переросли в кризис высокорисковых ипотечных кредитов (subprime lending). Довольно быстро проблемы с кредитованием ощутили и надёжные заёмщики. Летом 2007 года кризис из ипотечного начал перерастать в финансовый и затрагивать не только США. Начались банкротства крупных банков, спасение банков со стороны национальных правительств. Особенно важным событием в обострении кризиса стало банкротство Lehman Brothers 15 сентября 2008 года. Котировки на фондовых рынках резко снизились в течение 2008 года и в начале 2009 года. Для компаний существенно сократились возможности получения капиталов при размещении ценных бумаг. В 2008 году кризис приобрёл мировой характер и начал проявляться в повсеместном снижении объёмов производства, снижении спроса и цен на сырьё, росте безработицы.По подсчётам Вашингтонского Института международных финансов, за 2007 г. и первую половину 2008 г. общий объём списаний банков разных стран из-за потерь составил около $390 млрд, причём более половины этой суммы пришлось на Европу.
По данным, приводимым акад. В. М. Полтеровичем, в течение 2008 г. стоимость американских компаний снизилась в среднем на 40 %; на основных рынках Европы падение составило более 50 %, а значения российских биржевых индексов упали более чем на 3/4 по сравнению с докризисным периодом.
Экономический пузырьЭкономи́ческий пузы́рь (также называемый «спекулятивным», «рыночным», «ценовым», «финансовым») - торговля крупными объёмами товара или чаще ценными бумагами по ценам, существенно отличающимся от справедливой цены. Как правило, ситуация характеризуется ажиотажным спросом на некий товар, в результате чего цена на него значительно вырастает, что, в свою очередь, вызывает дальнейший рост спроса. Дополнительным фактором «раздувания» цены могут быть и завышенные недостоверные статистические данные и отчёты.
Рано или поздно рынок корректируется к справедливой цене, вызывая панику инвесторов и лавину продаж (с дальнейшим падением цены). Этот процесс сравнивают со схлопыванием мыльного пузыря, что и объясняет название.
Экономические пузыри приносят серьёзные убытки владельцам товара и лицам, зависящим от них, а при больших объемах сделок - целым отраслям, локальным и глобальным финансовым системам.
Южная компанияЮжная компания, Компания южных морей (швед. Söderkompaniet, Söderhavskompaniet, Södersjökompaniet) - шведская торговая компания, ведшая свою деятельность в XVII веке и являвшаяся первой попыткой шведов принять участие в трансокеанской торговле.
Японский финансовый пузырьЯпонский финансовый пузырь (яп. バブル景気 бабуру кэйки, досл. «экономика пузыря») - экономический пузырь в Японии с 1986 по 1991 год, характеризовавшийся многократным ростом цен на рынке недвижимости и фондовом рынке. Сдувание пузыря продолжалось более десяти лет, фондовый рынок достиг дна в 2003 году, но впоследствии опустился до нового минимума в 2009 году в результате мирового финансового кризиса. Следствием сдувания пузыря стал продолжительный период экономической стагнации, называемый «потерянным десятилетием».
Мне попалась на глаза публикация в одном из блогов, в которой утверждалось, что крах «Компании Южных морей» в 1720 году позволил Великобритании избавиться от большей части государственного долга. Оказалось, что факты не подтверждают этот вывод. Проблема огромных государственных долгов многих стран сейчас на слуху, поэтому захотелось выяснить всё, что можно, по этому вопросу. Вся представленная в статье информация была собрана из открытых англоязычных источников, хотя я не претендую на полноту изложения этой истории.
Выдержки из некоторых статей в Интернете интригуют своей сенсационностью:
«через фондовую деятельность «Компании Южных морей» Англия сбросила в небытие свой внешний долг».
«в связи с банкротством [в 1720 году] Компании Южных морей все её акционеры (и те, кто обменял долговые обязательства Великобритании на акции компании) могли кусать локти. Денег они, разумеется, уже никогда не получили. Даже несмотря на то, что компания просуществовала до 1850 года»
История «Компании Южных морей».
Чтобы рассказать, как всё было на самом деле, нужно иметь доступ к архивным документам. Обычно любое описание исторических событий является лишь пересказом, основанным на более ранних повествованиях. В современную цифровую эпоху немалую часть информации можно собрать в Интернете, главное, найти публикации, заслуживающие доверия. В основном я опиралась на англоязычные источники информации (Fredrick Kennard, Addison Hanne: «Boom & Bust: A Look at Economic Bubbles»), полагая, что англичане лучше знают собственную историю. Получилась вот что.
«Компания Южных морей» была основана в 1711 году при участии Роберта Харли (Robert Harley) , в то время главы(!) Британского правительства. Целью основания компании была «передача» ей части государственного долга Великобритании. Вдобавок ко всему после окончания так называемой «войны за испанское наследство» в 1713 году «Компания Южных морей» получила от английского правительства «асьенто» — монопольное право торговли рабами в испанской Америке. Помимо работорговли несколько лет своей истории компания была вовлечена в китобойный промысел. Однако главной функцией компании со времени основания и до ликвидации в 1855 году было управление государственным долгом Великобритании.
Управление государственным долгом Великобритании
В конце XVII века (1690-1700 годы) Шотландия вложила огромные суммы в так называемый Дарьенский проект. Проект закончился полной финансовой катастрофой, что в конечном итоге привело к объединению Англии и Шотландии в 1707 году. Для английской элиты этот случай стал наглядным примером того, как национальный долг может привести к банкротству государства.
В тоже самое время в конце 17 века Англия с союзниками почти постоянно была в состоянии войны с Францией (война Аугсбургской лиги 1688-1697 годов, война за испанское наследство 1701-1713 годов). Краткая . Военные действия требовали огромных затрат на снаряжение армии и флота. Деньги можно было получить либо увеличением налогов, либо в долг. Налоги покрывали едва ли половину от необходимых расходов. К тому времени уже была в наличии практика государственных долговых займов. И английское правительство стало наращивать государственный долг.
До 1711 года главным держателем государственном долга и кредитором правительства был Банк Англии. Но правительство не было удовлетворено его услугами и искало новые пути для улучшения состояния государственных финансов. Аудит государственного долга показал, что долг на сумму 9 миллионов фунтов не обеспечен источниками для его выплаты. Была изобретена схема, согласно которой все держатели этого долга должны были отказаться от него, а в обмен получить акции новой «Компании Южных морей». Правительство обязывалось выплачивать ежегодно 6% годовых на эту сумму (£9 млн.) для выплаты «дивидендов» акционерам плюс небольшое вознаграждение Компании за администрирование таких выплат. Впоследствии величина капитала «Компании Южных морей» была доведена до £10 миллионов.
Выгода британского правительства была в том, что вместо множества кредиторов оно теперь имело дело с одной компанией, которая была согласна на снижение процентных ставок по долгу (с 6,25 — 9% до 6%) и не требовала бы погашения основной части долга в ближайшем будущем. Остальная часть государственного долга к тому времени была в ведении Банка Англии и Ост-Индской компании, двух крупнейших британских компаний того времени. Фактически государство для осуществления выплат по своим долговым обязательствам использовала три вышеназванные компании в качестве посредника между собой и мелкими держателями государственных аннуитетов (по-современному облигаций).
Для держателей долга эта схема рефинансирования тоже была выгодна: государственные аннуитеты были неликвидными инструментами, их трудно было продать в короткие сроки, если срочно требовались наличные деньги. Акции же можно было легко продать на бирже и заработать на росте цены акций, при этом существовали (и специально подогревались) ожидания высоких прибылей от монополии на торговлю в Новом Свете.
«Асьенто» — монопольное право торговли рабами в испанской Америке
Монополия на работорговлю «асьенто» Испания предоставила Англии сроком на 30 лет. Поначалу негритянских рабов «находила» английская «Королевская Африканская компания», а продажей их в Вест-Индии занималась «Компания Южных морей». Но не всё было так просто, как это написано: рабы гибли в большом количестве при перевозках из Африки на Ямайку, которая была центром работорговли. Кроме того, существовала большая конкуренция с французскими, голландскими и английскими работорговцами, которые действовали нелегально. В 1721 году «Компания Южных морей» стала сама заниматься доставкой рабов из Африки, хотя и продолжала закупать часть «живого товара» у «Королевской Африканской компании» и у других частных торговцев.
В соответствии с «асьенто» рабы могли доставляться в Америку только один раз в год на «дозволенном » корабле.Кроме того, разрешалось перевозить и продавать до 500 тонн других товаров, которые не облагались таможенными пошлинами. На самом деле в Испанскую Америку приходило до пятидесяти кораблей Компании в год. Фактически «Компания Южных морей» зарабатывала на контрабандной торговле рабами и другими товарами, прикрываясь легальной монополией «асьенто».
Испанцы были недовольны тем, что «Компания Южных морей» не соблюдает предельные объёмы торговли, оговоренные в 1713 году. А англичане, в свою очередь, жаловались на то, что с подачи испанцев их монополию нарушают голландцы и французы.
После англо-испанской войны 1727-29 годов испанское правительство ввело береговую охрану в своих американских владениях. Каждое подозрительное судно обыскивалось под предлогом борьбы с контрабандистами, а на самом деле испанцы часто грабили торговые суда. С этого времени начались постоянные недоразумения между Англией и Испанией: Англия стремилась монополизировать торговлю с Вест-Индией, а Испания этому противодействовала. В результате в 1739-1748 годах разразилась еще одна англо-испанская война (так называемая «война из-за уха Дженкинса») и одним из поводов к войне были как раз действия испанской береговой охраны.
История с «асьенто» на самом деле более запутанная, но вряд ли кому-то будут интересны все детали. Между 1715 и 1739 годами работорговля составляла большую часть легальной коммерческой деятельности Компании, достигнув пика в 1725 году. В конце концов в 1750 году Англия добровольно отказалась от «асьенто», что было выгодно как британскому правительству, так и руководству «Компании Южных морей», так как англо-испанские отношения сильно осложняли торговлю, и, вопреки общепринятому мнению, даже контрабандные поставки рабов и товаров не приносили «Компании Южных морей» существенных прибылей.
Следует упомянуть, что в 1725 году «Компания Южных морей» начала китобойный промысел в районе Гренландии. Несмотря на то, что Англия освободила эту деятельность от таможенных сборов, данный промысел приносил только убытки, как в связи с отсутствием опытных китобоев, так и из-за слабого контроля за издержками. Не помогли даже субсидии от британского правительства, и после 1732 года «Компания Южных морей» больше не посылала китобойный флот в Арктику.
Таким образом ни о каком банкротстве «Компании Южных морей» в 1720 году (как пишут в блогах) говорить не приходится.
Крах финансового «пузыря» акций «Компании Южных морей»
Мы бы никогда не узнали о «Компании Южных морей», если бы в течение нескольких месяцев 1720 года не произошел резкий взлет, а затем обвал цен на акции Компании. Больше года Великобритания жила в состоянии биржевой лихорадки, в результате которой многие британцы разорились или потеряли существенную часть своего состояния. Разумеется, были и те, кто заработал на этих событиях целые состояния.
В период с 1717 по 1720 годы в Великобритании общие инвестиции населения в акционерные общества резко выросли с 20 до 50 миллионов фунтов. Спекулянты процветали. Общество было готово к тому, чтобы вкладывать средства в новые компании. И такой шанс представился.
В 1719 году «Компания Южных морей» получила право (через Act of Parlament) выпустить дополнительные акции снова в обмен на государственные . Сделка была аналогична той, которая была осуществлена при создании компании в 1711 году. Дело оказалось прибыльным. В следующем 1720 году после долгих политических интриг и подкупа членов парламента «Компания Южных морей» смогла получить в управление большую часть государственного долга в сумме около £30 миллионов (это 64% от всего национального долга Великобритании на тот момент). Преимущества для правительства как и ранее заключались в снижении ставок по долгу (до 5% к 1727 году и 4% далее) и в освобождении от администрирования этого долга.
«Передача» долга от государства должна была финансироваться за счет нового публичного размещения акций. Была проведена подписка на акции для всех желающих (). Предложенные условия предусматривали, что номинальная стоимость «передаваемого» государственного долга должна была быть преобразована в акции «Компании Южных морей» по рыночным ценам на Лондонской фондовой бирже (она к тому времени уже существовала).
- Красная кривая — цены на акции компании Южных морей
- Зеленая кривая — цены на акции Ост-Индской компании
- Темно-синяя кривая — цены на акции Банка Англии
- Голубая кривая — цены на акции Королевской Африканской компании
Компания предложила публике четыре выпуска акций. Держатели государственных аннуитетов (в современном понимании облигаций) согласились обменять их на акции Компании. В сумме около 80% государственного долга, подлежащего обмену, было конвертировано. Акции хорошо покупались и населением. Причем потенциальные покупатели могли заплатить за свои акции в рассрочку. Это привлекло более широкий круг людей к участию в выкупе акций, включая небогатых подписчиков. Многие брали ссуды, чтобы выкупить побольше акций.
В январе 1720 года акция «Компании Южных морей» стоила £128, в феврале — £175, в марте уже £330, в конце мая одна акция торговалась за £550. Торговля акциями подогревалась слухами о несметных богатствах Нового Света, которые могли принести огромные прибыли Компании. Будто за изделия из хлопка и шерсти жители Мексики расплачиваются золотом. Будто Компания получила право строить и фрахтовать столько судов, сколько пожелает, и право не выплачивать проценты испанскому монарху.
Акции Компании продавались политикам, которые не платили за них, но получали право продать их Компании по рыночной цене в любой выбранный ими момент. Чтобы обезопасить свои возможные прибыли, высокопоставленные персоны стимулировали рост цены акций. Рынок узнал о 70 миллионах фунтов предоставленных Компании при поддержке парламента и короля для развития коммерции.
Одновременно появились десятки других компаний, которые выпустили акции, желая обогатиться на волне энтузиазма «инвесторов». Владельцем одной из подобных компаний был принц Уэльский, получивший в результате 40 тысяч фунтов прибыли. Герцог Бриджуотер основал компанию, обещавшую вложить собранные деньги в благоустройство Лондона.
С подачи «Компании Южных морей», которая опасалась, что конкуренты перетянут к себе потенциальных вкладчиков, в июне 1720 года Парламентом был принят Акт о пузырях (Bubble act), который устанавливал, что акционерное общество могло быть образовано только с разрешения короля или парламента, через парламентский акт (Act of Parlament) или королевскую хартию (Royal Charter).
В начале августа цена акции достигла £1000. Когда стало известно, что Блант, являвшийся председателем, и другие директора Компании начали продавать свои акции, их цена стала падать. К концу сентября цена акции уже равнялась £150. Резкое падение акций вызвало банкротство тех, кто покупал их в кредит, а таких было большинство. Убытки перекинулись на банки и ювелирные дома, которые ссужали население для покупки акций. Тысячи граждан потеряли всё, что у них было. Список разорившихся включал многих членов британской аристократии.
Разгорелся финансовый кризис, который пришлось тушить новому главе правительства (первому лорду казначейства) Уолполу. В декабре 1720 года Парламент начал расследование, и вскрылись факты коррупции среди директоров Компании и членов Кабинета (министров). Недвижимость директоров Компании была конфискована для выплаты пострадавшим вкладчикам. Часть акций Компании были распределены (заставили выкупить?) между Банком Англии и Ост-Индской компанией. Так завершился грандиозный финансовый бум 1720 года.
Если посмотреть на график цены акций «Компании Южных морей» с 1711 по 1855 год, то пиковые значения 1720 года — это всего лишь небольшой эпизод в достаточно долгой истории этой компании. После того, как биржевой «пузырь» лопнул, цена на акции изменялась не слишком сильно.
Национальный долг Великобритании в исторической перспективе
Еще раз процитирую многочисленные блоги:
«вместе с Компанией Южных морей исчез и внешний долг Англии, который в 1721 году составлял не более полумиллиона фунтов, то есть сократился за 11 лет в 100 (сто) раз»
Красивая фраза, и при этом абсолютная ложь. А ведь это утверждение легко проверить, странно, что никто их публикующих эту «сенсацию» этого не сделал.
Большинство данных по государственного долгу Великобритании в Интернете касаются второй половины 20 века, годы после второй мировой войны. Тем не менее удалось найти график, показывающий величину долга, начиная с самого начала его возникновения, с 1691 года. На этот график можно кликнуть, чтобы увеличить изображение. Как видно из данного графика на рубеже 1720 и 1721 годов, когда случился биржевой крах акций «Компании Южных морей», никакого резкого снижения государственного долга Великобритании не произошло.
Источник информации: https://www.globalfinancialdata.com/gfdblog/?p=3614
Другой график ниже это подтверждает. На самом графике есть ссылка на источник, и, судя по всему, он построен на данных Банка Англии (Bank of England).
http://www.bankofengland.co.uk/research/Pages/onebank/threecenturies.aspx
По этому адресу с официального сайта Банка Англии можно скачать таблицу в Excel, в которой есть много финансовой информации, касающейся Великобритании, в том числе информации о государственном долге:
Таблица 1. Номинальная величина национального долга (National Debt) Великобритании по данным банка Англии
| Год | £, млн. | Год | £, млн. | |
| 1711 | 22,4 | 1718 | 39,7 | |
| 1712 | 34,9 | 1719 | 41,6 | |
| 1713 | 34,7 | 1720 | 54,0 | |
| 1714 | 36,2 | 1721 | 54,9 | |
| 1715 | 37,4 | 1722 | 52,7 | |
| 1716 | 37,9 | 1723 | 53,6 | |
| 1717 | 39,3 | 1724 | 53,8 |
Если кому-то захочется еще больше погрузиться в атмосферу Великобритании начала 18 века, то такая возможность есть: Девид Лисс написал исторический детектив «Заговор бумаг», события в котором развиваются на фоне краха Компании Южных морей. Правда это художественное произведение, и персонажи в нем либо вымышленные либо являются собирательными образами исторических фигур. Ссылка на книгу: http://www.e-reading.club/book.php?book=34442
«Ему с три короба наврешь и делай с ним, что хошь!»
Попробуйте набрать в поисковой строке яндекса эту фразу: «вместе с Компанией Южных морей исчез и внешний долг Англии» и посмотрите, сколько блогов и сайтов напечатали одну и ту же статью. Мол, после того, как стоимость акций компании Южных морей упала в сентябре 1720 года, сама компания обанкротилась, а вместе с ней исчез/снизился в 11 раз и государственный долг Англии.
На самом деле это не имеет ничего общего с реальной историей. Именно так создаются фейки — кто-то подтасовывает факты, и внешне история выглядит правдоподобной. «Переделанная» история публикуется, потом она перепечатывается множеством других интернет-ресурсов, включая соцсети, и основная масса читателей принимает всё за чистую монету. Утверждение, что крах «Компании Южных морей» позволил обнулить национальный долг Великобритании, достаточно сенсационно, чтобы привлечь внимание. И ведь многие в это поверят, потому что у большинства населения нет финансового образования.
Точно так же происходит и с другими «сенсациями». Если долго и громко кричать о русских хакерах и системе допинга в России, в конце концов, в них поверят все. Заставляя нас поверить во что-то, нами манипулируют ради каких-то целей. Только знание фактов, в данном случае исторических, поможет защититься от подобных манипуляций общественным сознанием. Если верим — безмерно слабы, если знаем — сильны бесконечно.
Давайте искать правду в любой ситуации, ведь сила только в ней. Не важно, устраивает нас эта правда или нет. Ложь очень часто кажется красивой и привлекательной, но даже если её повторить сотню и тысячу раз, она всё равно останется ложью. Хочется напомнить мудрые слова Алексея Рыбникова, которые звучат как предостережение из нашего советского прошлого:
«На дурака не нужен нож, —
Ему с три короба наврешь
И делай с ним, что хошь!»
В 21 веке скорость и массовость распространения информации зашкаливает. Для кого-то слова из этой детской песенки являются руководством к действию. Вот только люди не дураки, и правда всё равно всегда побеждает.
Исторические события в Европе на рубеже XVII — XVIII веков
Ниже приведены важные даты из истории Англии и краткая историческая справка: что происходило в начале XVIII века в Европе. Такое длинное историческое отступление необходимо, чтобы понимать обстановку того времени.
1688-1697 годы — девятилетняя война между Францией и Аугсбургской лигой (Англия с союзниками), на которую Англия потратила 18 миллионов фунтов
1688-89 годы — первые заимствования, начало истории государственного долга Англии
1694 год — основан банк Англии (Bank of England)
1695 год — образование Лондонской фондовой биржи (the London Stock Exchange (LSE). Это вторичный рынок для торговли уже выпущенными акциями. К тому времени в Англии существовало 137 акционерных обществ, большинство из которых не были корпорациями (unincorporated)
1702 год — вступление на престол королевы Анны, начало войны за Испанское наследство.
Историческая справка. После того, как 1 ноября 1700 года не стало короля Испании Карла II, последнего из испанских Габсбургов, не оставившего наследников, развернулась борьба за испанский трон и владения испанской короны. На трон начали претендовать два соперника - представитель династии Габсбургов Карл, эрцгерцог Австрии, и представитель Бурбонов Филипп, герцог Анжуйский, внук Людовика XIV. Кроме того на трон претендовал и Леопольд I, император Священной Римской империи, принадлежавший к австрийской ветви династии Габсбургов. 24 ноября 1700 года король Франции Людовик XIV провозгласил королём Испании Филиппа Анжуйского, который имел права и на наследование французской короны. В феврале 1701 года Людовик XIV сам стал управлять Испанией, провозгласив Филиппа Анжуйского своим наследником. Однако под дипломатическим нажимом в апреле 1701 года ему пришлось признать Филиппа королем Испании.
В сентябре 1701 года тогдашний король Англии Вильгельм III Оранский заключил с Голландской республикой и Австрией Гаагское соглашение, которое также признавало Филиппа Анжуйского королем Испании, но при этом Австрия получала желанные владения в Италии. Однако мира не последовало. Людовик XIV отрезал Англию и Голландскую республику от торговли с Испанией, что серьёзно угрожало коммерческим интересам этих двух стран. Поводом к войне послужило неожиданное признание Людовиком XIV сына Якова II (бывший король Англии, свергнутый в 1688 году и бежавший во Францию) единственным наследником английской короны и введение в Испанские Нидерланды французских войск. В ответ Англия и Голландская республика стали собирать свои армии. 23 апреля 1702 года на английский престол вступила королева Анна, и смена власти несколько задержала военные действия. Однако уже 14 мая 1702 года Англия и Голландия объявили войну Франции и Испании. 15 мая к Англии и Голландии примкнула Австрия.
Основными театрами боевых действий в Европе стали Нидерланды, Южная Германия, Северная Италия и собственно Испания. На море главные события происходили в Средиземноморском бассейне.
Конец войне за испанское наследство положил Утрехтский мир, заключенный в апреле 1713 года. В результате Филипп V остался королём Испании, но лишился права наследовать французский престол, короны Франции и Испании не были объединены. Гегемония Франции над континентальной Европой окончилась. Австрийцы получили большую часть испанских владений в Италии и Голландии. Англия получила Гибралтар и остров Минорка, часть французских колоний в Америке. Она также приобрела «асьенто» - монопольное право на ввоз в испанские колонии в Новом Свете рабов из Африки. Роберт Харли, первый граф Оксфорд, канцлер Казначейства и глава британского правительства в 1710-1714 годах, передаст его компании Южных морей вместе с государственными долговыми обязательствами.
Продолжением рубрики вошедших в историю финансовых пирамид станет еще одна афера государственного масштаба, а именно Компания Южных Морей Роберта Харли . Давайте же углубимся в прошлое и проследим за ее развитием и крахом.
Создание Компании Южных Морей
Компания Южных Морей была основана герцогом Робертом Харли в 1711 году. Он решил попытаться повторить игру на человеческом доверии, взяв идею от более ранней аферы Джона Ло — Миссисипской компании. К тому же, он получил все права в торговле с Северной Америкой и не видел никаких проблем. Разница между компаниями заключалась лишь в том, что у Харли была торговая монополия в южных морских портах.
Коммерсанты усиленно интересовались богатыми южноамериканскими колониями, а в Компании Южных морей нуждалась Англия, для которой эта афера стала бы помощницей в выплате государственного долга, возникшего по окончанию Англо-Испанской войны.
Таким образом, с помощью Компании Южных Морей был произведен обмен 9 миллионных государственных обязательств держателей на свои собственные акции, после чего афера Харли стала выступать как кредитор английского государства. Так как в то время международное финансовое развитие лишь зарождалось, газеты без лишних стеснений выпускали большими тиражами информацию об огромных суммах дивидендов, полученных держателями акций компании. Как следствие, у людей возникло доверие и повышенный спрос.
Искусственное завышение стоимости акций
В 1718 году возобновилась война Англии с Испанией и над перспективами получения прибыли нависла угроза. Спекулянтами тут же стала распускаться информация, что после окончания войны общественность ждут немыслимые доходы от акций процветающей Компании. Людям предлагалось произвести на них обмен всего долга перед государством под довольно выгодному курсу: 125-130 фунтов за одну акцию, стоимость которой составляла 100 фунтов.
Пресса в свою очередь стала активно продвигать среди общественности слух о принятии парламентом закона, согласно которому будет произведен обмен ценных бумаг на акции, что вызвало заметное повышение стоимости последних.
Действительно, принятие закона и подписание его королем всё-таки состоялось и начался процесс по искусственному завышению цен акций Компании. Сложившиеся обстоятельства позволяли произвести объявление подписки на следующую эмиссию и стоимость акции возросла до 300 фунтов за единицу.
В итоге было собрано 2 000 000 фунтов, а затем снова состоялся выпуск акций по еще более завышенной цене, которая достигла аж 400 фунтов. Таким образом, популярность компании росла с бешеной скоростью.
Резкое падение стоимости
Из-за огромной популярности, акции приобретали как английские, так и голландские граждане. Их вклады медленно но уверенно наполняли «мыльный пузырь», что привело к еще большему увеличению стоимости акций Компании — одна акция оценивалась теперь в 1000 фунтов. Это стало причиной возникновения «психологического барьера» у вкладчиков - многие почувствовали, что эта цена является потолком ценового роста и дальше ей расти уже некуда.
Постепенно в общество начали просачиваться сведения о продаже руководством Компании и другими держателями своих ценных бумаг, что привело к падению стоимости акций до 100 фунтов в достаточно короткий период времени. Вдобавок, английским банком были отклонены все выплаты средств по обязательствам.
Таким образом, Компанию Южных морей настиг крах. Стоит отметить, что руководству все же удалось частично выплатить деньги держателям, но по цене в 30 фунтов за одну акцию в 100 фунтов. Итого фактическая потеря нерасторопных держателей составила около 70% от вложенного.
Последствия
Парламентом были произведены расследования, в результате которых были выявлены факты мошеннических действий руководства Компании. К тому же, всплыл факт взяточничества членов парламента для принятия королем акта об отмене ценных бумаг.
Председатель правления Компании и все виновные члены правительства, включая министра финансов Джона Эйслеби, были отправлены в тюремное заключение. Так и закончилась история еще одной масштабной финансовой пирамиды.
Некоторые исследователи событий тех лет сводят создание «Компании Южный морей» к инициативе Харли и Бланта, которые «нашли друг друга»; другие смотрят на это шире. Так, Вирджиния Коулс (Virginia Cowels), автор популярной книги «Великое мошенничество» («The Great Swindle») рассматривает создание компании в контексте борьбы двух партий того времени – тори и вигов – за экономическое господство. Если кратко, тори – сторонники англиканской церкви и монархии, «мутировавшие» позднее в партию консерваторов, а виги – «отступники» от англиканства и к середине XIX века – сторонники верховной власти парламента над королем, которые впоследствии стали лейбористами. В партии вигов состояли знатные аристократы, а позже – богатые купцы и промышленники. Ядро тори составляли крупные землевладельцы и государственные служащие. Банк Англии контролировался вигами. Вигам принадлежала и «Ост-Индская компания» – вторая после Банка Англии экономическая сила в стране. Харли был, разумеется, тори. Тори путем голосования на собрании акционеров предприняли попытку установления контроля над Банком Англии: они рассчитывали, что виги, которые владели большей долей в банке, не явятся на собрание. Но об их планах стало известно герцогине Мальборо – члену партии вигов и одной из самых влиятельных политических фигур тех времен; она разослала письма всем своим сторонникам и друзьям с просьбой прийти на собрание и голосовать за нужных членов совета директоров, что и провалило план тори. В результате Харли отступился от банка и решил создать ему противовес.
Как бы там ни было, в 1711 году Sword Bank подрядился разместить финансовый инструмент, который сегодня мы назвали бы государственными облигациями, а в то время эти бумаги именовались лотерейными билетами – по ним начислялись проценты и можно было выиграть приз. Всего через подписку на лотерейные билеты было собрано 5,3 млн фунтов . К этому времени государство было должно всем: ему ссужали золотых дел мастера, оно платило проценты держателям лотерейных билетов, бумаг, выпущенных казначейством, армией, морскими силами и даже главным интендантом. Занимать государство больше не могло.
Руководство Sword Bank придумало, как быть с государственным долгом, который казна не могла обслуживать. Идея состояла в том, чтобы создать торговую компанию, которая одновременно стала бы финансовым институтом. Цели, которые ставились перед компанией, были весьма амбициозными. Планировалось, что она возьмет на себя обязательства по обслуживанию и погашению 10 млн фунтов национального долга. Компания предложит кредиторам государства конвертировать свои долговые бумаги в ее акции. Взамен государство гарантировало, что оно будет платить компании 6% годовых до бесконечности, а та брала на себя обязательство выплачивать аналогичный дивиденд акционерам. Плюс компания рассчитывала зарабатывать на торговле с той частью света, которая сейчас называется Латинской Америкой, – она получала на это монопольное право. Выигрыш государства состоял и в том, что проценты могли финансироваться за счет торговых пошлин, налагаемых на компанию. Таким образом, с точки зрения бизнеса «Компания Южных морей» должна была представлять собой некий гибрид между Банком Англии и «Ост-Индской компанией».
Держателям государственных бумаг предложенная схема была выгодна. Им предлагалось обменять на акции компании краткосрочные долговые бумаги, которые было трудно продать, особенно если речь шла о части пакета; к тому же из-за неликвидности продать их можно было только со скидкой. Акции же компании обещали быть высоколиквидными. К концу 1711 года 97% (!) держателей краткосрочных бумаг добровольно обменяли их на акции «Компании Южных морей» (соответственно платежи со стороны государства в адрес компании должны были составлять 576 534 фунта ежегодно). Однако государство тут же принялось задерживать выплаты в адрес компании, ее акции упали и вышли в плюс только в 1716 году. Но как только ситуация нормализовалась, котировки превысили номинал примерно на треть. Это давало рыночную доходность на акции в размере 4,5% – ниже, чем на гособлигации (их доходность составляла 9% с учетом того, что они котировались существенно ниже номинала), но, по мнению Нила, это отражает разрыв в ликвидности бумаг [Neal 1990, р. 92]. Так что конвертация прошла успешно. Но совсем не так обстояло дело с заморской торговлей.
В то время Англия с завистью смотрела на прибыль, которую извлекала из своих колоний Испания: в нее прибывали суда, груженые золотом, серебром и драгоценными камнями. Кроме этого Испания создала в Новом Свете сахарную империю, основанную на дешевом труде рабов, которых поставляли в основном португальцы.
Считалось, что в Южной Америке можно озолотиться (в прямом и переносном смысле слова). Однако для успеха дела было нужно, чтобы в идею поверили не только ее инициаторы, но и широкие массы. Для этого была запущена государственная пропагандистская машина, на благо которой работали такие мастера эпистолярного жанра, как Даниэль Дефо и Джонатан Свифт. В частности, они составили и напечатали список экспортных товаров, которые могли быть востребованы на рынках Южной Америки, начиная с шелковых носовых платков и заканчивая чеширским сыром. Эта пара сочиняла истории о богатстве Южной Америки, готовых экспортных рынках и огромных прибылях, которые будут заработаны на работорговле [Balen 2002, р. 31].
В качестве лирического отступления я расскажу, что Дефо был задействован в пиаре «Компании Южных морей» отнюдь не случайно. Эту работу ему поручил сам Роберт Харли. На момент знакомства с Харли Дефо был человеком с темным прошлым. В молодости он затеял ряд предприятий – торговал акциями, организовал кирпичную фабрику, создал ферму по выращиванию виверр – хищных млекопитающих из Юго-Восточной Азии, железы которых вырабатывают пахучее вещество, использующееся в парфюмерии. Честностью Дефо не отличался: он несколько раз перепродал ферму и неоднократно привлекался к суду; свекровь обвинила его в краже 400 фунтов. Наконец, в 1692 году он обанкротился, не вернув долг в 17 тыс. фунтов. А в те времена, как известно, за невозврат долга сажали в долговую тюрьму. Дефо пустился в бега. Он выходил на улицу только по воскресеньям – в дни, когда должников было запрещено арестовывать. В итоге за несколько лет он все же выплатил 12 тыс. из 17. Параллельно Дефо занимался писательством. В то время он писал политические и экономические памфлеты. Экономика всегда интересовала Дефо, и он в своих памфлетах то и дело предлагал государству новые идеи, которые должны были, как ему казалось, озолотить Англию (что, однако, так и не помогло лично ему стать финансово состоятельным гражданином). Дефо считается пионером экономической журналистики. В итоге он угодил-таки в тюрьму, но не за долги, а за свои политические памфлеты – один из них был признан атакой на англиканскую церковь. Из тюрьмы Даниэля и вызволил Харли, оценивший его талант памфлетиста. Это произошло в 1703-м, то есть за несколько лет до создания «Компании Южных морей», но недоплачивая и задерживая гонорары, Харли долгие годы держал Дефо на коротком поводке: писатель всегда нуждался в деньгах, а следовательно, – в работе. В момент создания компании Дефо все еще был литературным «рабом» Харли. «Робинзон Крузо» был опубликован в 1719 году, когда афера с «Компанией Южных морей» была в самом разгаре. Крузо, кстати, в этих самых Южных морях и потерпел крушение – действие романа происходит на одном из Карибских островов.
«Путешествие Гулливера» Свифта также было навеяно аурой Южных морей – его герой отправляется в путешествие именно туда. Чуть отвлекаясь от темы, расскажу читателям, что Свифт задумывал книгу отнюдь не как детскую сказку, а как пародию на роман Дефо «Робинзон Крузо» и памфлет о политике того времени (например, сцена, когда Гулливер помочился на дом лилипутов, трактуется литературоведами как метафора сепаратного мира Англии с Испанией 1713 года, но современному читателю без дополнительных комментариев к тексту этого смысла не разглядеть). «Путешествие Гулливера» было издано в 1726 году. Свифт побоялся опубликовать книгу под своим именем. Существует легенда, что он подбросил манускрипт на крыльцо дома издателя, проезжая мимо в экипаже; рукопись понравилась, и ее опубликовали, но, согласно некоторым источникам, с публикацией помогли влиятельные друзья. Вполне возможно, что эта легенда была придумала самим Свифтом. В любом случае имя автора книги еще долгое время не было известно широкой публике.
Вернемся теперь к «Компании Южных морей». Дело оставалось за малым: Англия, Германия и Голландия – с одной стороны, Испания и Франция – с другой находились в состоянии войны, а для успешного коммерческого предприятия был нужен мир. Военные действия разворачивались на землях Фландрии, хотя предметом спора была не только ее территория, но и испанские колонии в Латинской Америке. Вскоре, а точнее в марте 1713 года, мир был заключен, но для Англии, как считают ее историки, это был позорный мир. В ходе войны Англия надеялась отвоевать себе право беспрепятственной торговли с испанскими колониями Латинской Америки и получить какие-нибудь земли на этом континенте. Держателем монополии на эту торговлю была Франция, но особой выгоды из нее не извлекала – не давали английские военные корабли. Согласно мирному договору, Фландрия отошла Франции, а что касается Латинской Америки, то в результате нескольких десятилетий военных действий Британия получила право посылать туда один торговый корабль в год, да еще на условиях дележа прибыли от торговли с Испанией. При этом корабль мог заходить только в один из семи портов: Буэнос-Айрес, Каракас, Картахену, Гавану, Панаму, Портобелло или Веракрус. Ни территорий в Латинской Америке, ни прав создавать там поселения Британия так и не добилась. Кроме того, Англия подписала 30-летний контракт на поставку рабов в Южную Америку. Годовая квота составляла 4800 человек. На это испанский король пошел охотно. Морские походы в Африку были очень длинными и затратными, смертность среди рабов – высокой, на суда часто нападали пираты. К тому же у самых берегов Латинской Америки корабли нередко останавливала испанская береговая гвардия под тем предлогом, что никаких инструкций из Мадрида относительно беспрепятственного прохода судов не было получено. Согласно договору, испанский король претендовал на четверть прибылей от торговли, а оставшаяся часть облагалась 5%-ным налогом.
Но и этого было достаточно для начала операций «Компанией Южных морей» в 1714 году. Она снарядила семь кораблей, на которых было перевезено 2500 рабов. Поскольку живых денег у компании не было – одни долги, для финансирования этой экспедиции она привлекла 200 тыс. фунтов, выпустив облигации. Но прибыли эта спецоперация не принесла: налоги испанцев на живой товар были непомерно велики, да еще английская королева вдруг объявила, что и ее корона претендует на четверть всех прибылей, если таковые появятся. Кроме того, расплодились и конкуренты – официальная монополия компании на торговлю рабами нарушалась частными английскими судами, что подрывало рынок. Неудачи компании частично были связаны и с менеджерскими ошибками, как выразились бы сейчас. Плачевно завершилась и единственная торговая операция: груз шерсти почему-то доставили в Картахену, где для нее не было рынка, а не в Веракрус, где он был, и шерсть в итоге пришлось оставить на съедение крысам. На этом торговые операции компании (кроме поставок рабов) закончились – торговля оказалась отнюдь не золотым дном. В 1714–1716 годах она фактически была заморожена, в основном из-за новых ограничений, введенных испанцами. В 1717–1718 годах «Компания Южных морей» снарядила 45 кораблей с рабами в рамках своего контракта по работорговле. Всего в Америку было доставлено 13 тыс. рабов. Однако и эти операции прибыли не принесли, а в 1718-м, несмотря на окончательную победу Англии в войне, суда компании и ее зарубежные активы были арестованы Испанией. Таким образом, прогорела торговля и живым, и неживым товаром .
Но мир сделал свое дело – экономика страны в целом стала бурно развиваться. Богатство Англии тех времен происходило из двух основных источников – обширных земельных угодий, которые кормили население численностью немногим более 5 млн человек, и торговли с Азией и Африкой. И аристократию, и купцов охватил дух предпринимательства. Инвестиции шли в строительство, добычу угля и меди, инфраструктуру (водоснабжение), морской транспорт. Некоторые аристократы женили своих сыновей или выдавали замуж дочерей за богатых купцов, другие сколотили состояния на государственных должностях.
В 1714 году Роберт Харли, один из авторов идеи создания «Компании Южных морей», был снят со своего государственного поста. А в 1715-м ему пришлось уйти и с должности председателя совета директоров компании. Джон Блант обратил эти перемены к своей выгоде. Занять освободившуюся почетную должность он предложил самому принцу Уэльскому – сыну правящего короля Георга I. Тот легко согласился, ибо этот пост сулил немалые деньги, а расходы на образ жизни, достойный особ королевской крови, были тогда весьма высоки. В этом же году в честь принца Уэльского было начато строительство нового корабля под названием The Royal Prince («Королевский принц»).
Заключение мира в 1713 году способствовало буму на фондовом рынке. В начале 1717-го котировки акций достигли в среднем 120% номинала. Правительство пришло к мнению, что настало время избавиться от части высокопроцентного, но неликвидного долга, конвертировав его в низкопроцентный, но высоколиквидный долг. В том же году была проведена конвертация отдельных выпусков – лотерейных займов 1711–1712 годов и погашаемых аннуитетов выпуска 1705 года – в погашаемые 5%-ные аннуитеты. Этим занимался Банк Англии, который грамотно вел реестр, вносил в него всех новых собственников. Также стало можно продать любое количество бумаг, а не только весь пакет, как раньше. Это делало бумаги ликвидными, и их котировки быстро выросли по отношению к номиналу. Две эти конвертации – так называемого отзывного (floating, дословно – плавающего) долга, то есть долга, который государство могло в любой момент погасить при наличии средств, в акции «Компании Южных морей», в 1711 году и конвертация, проведенная Банком Англии в 1717 году, – существенно сократили государственные затраты по обслуживанию долга. Однако оставалась еще одна часть – так называемый неотзывный долг, который нельзя было погасить до истечения его срока. Нил полагает, что эту конвертацию, скорее всего, блокировали своими лоббистскими усилиями золотых дел мастера Англии, которые служили расчетными агентами по долгу и хорошо наживались на его неликвидности [Neal 1990, р. 94].
Между тем фондовый рынок рос, что создавало почву для конвертации оставшегося долга. Она была проведена в начале 1719 года – в акции «Компании Южных морей» был конвертирован лотерейный займ 1710 года . В результате капитал компании превысил 12 млн фунтов. От этой сделки, так же как и от предыдущих, выиграли и правительство, добившееся снижения процентного бремени; и компания, акции которой выросли в цене из-за капитализации правительственных аннуитетных платежей; и держатели долгов, которые заработали на том, что на момент обмена акции компании торговались с премией около 14% к номиналу, а обменивались на долги – по номиналу . В проигрыше остались золотых дел мастера, ведь объем их бизнеса уменьшился.
Вскоре король лично пожелал стать председателем совета директоров компании, а его сын, принц Уэльский, стал соответственно заместителем председателя. По всей видимости, король был столь великодушен по отношению к компании из-за общих трений с сыном. Он часто уезжал в континентальную Европу и боялся, что сын тем временем узурпирует власть, а семейные разногласия (например, принц пожелал сам выбрать крестных для своего сына, что в те времена считалось недопустимым) только подливали масла в огонь. Вторая причина податливости короля состояла в том, что сам он был по уши в долгах, поскольку тратил больше, чем выделял ему парламент, на сотни тысяч фунтов в год.
Как бы то ни было, о таком развитии событий Блант мог только мечтать. Председательство короля означало королевское одобрение предприятия и его благословение. Этим был подан сигнал: компании можно доверять. Король, по сути, являлся гарантом успеха дела. А предпосылок для успеха на самом деле почти не было. В конце 1718 года возобновилась война с Испанией. Все семь портов, куда могли заходить корабли «Компании Южных морей», были оккупированы испанцами. В результате The Royal Prince ждал своей первой экспедиции (в Веракрус) два года , но когда она все же была предпринята, корабль был атакован испанским флотом и на долгих шесть лет застрял в этом порту. А заложенный в 1718-м корабль The Royal George, названный так в честь короля Георга I, вообще не вышел в море из-за войны.
Между тем рост на фондовом рынке продолжался. К концу 1719 года котировки английских акций в среднем составляли от 130 до 140% номинала. Было задумано провести еще одну конвертацию долгов государства в акции компании, на этот раз широкомасштабную.
К этому времени долги правительства составляли астрономическую сумму: 3,4 млн фунтов государство было должно Банку Англии, 3,2 млн – «Ост-Индской компании», 11,8 млн фунтов было перевешено на «Компанию Южных морей» в ходе двух предыдущих конвертаций. Широкой публике государство было должно 31,5 млн фунтов, из которых 16,5 млн – отзываемые (по первому требованию) долги, а 15 млн – неотзываемые и долги с очень длинным сроком погашения (22 года). Одни процентные выплаты по долгу широкой публике превышали 1,5 млн фунтов. Блант предложил государству отдать эти долги его компании, да еще готов был приплатить за эту «привилегию». «Чем больше долг, тем выше прибыль», – говорил он. Это кажется безумием, но не все так просто. Идея Бланта состояла в том, чтобы выкупить долги по номиналу, но на этот раз конвертировать их в акции по цене выше номинала, «рисуя» таким образом прибыль компании. Например, если бы одна акция номиналом 100 фунтов выросла в цене до 300 фунтов, то он мог бы, продав одну акцию, погасить 300 фунтов долга, а две акции на сумму 600 фунтов оставить себе для последующей продажи и показать эти 600 фунтов как прибыль компании. Блант рассчитывал, что он сможет поднять цену до 300 фунтов.
Понятно, что компания, единственным бизнесом которой было обслуживание долга и ничего более, в конечном итоге ничего бы на этом не заработала, и схема Бланта без того, чтобы вкладывать деньги в реальный бизнес, была бы схемой Понци. Возникает вопрос: а кто же вложится в ее акции, кто пойдет на этот риск? Чтобы конвертация все же состоялась, Блант должен был убедить держателей долга в том, что после конвертации акции вырастут в цене и они смогут заработать, продав бумаги, что, в случае если ты держишь сам долг, невозможно.
Сначала Блант замахнулся на весь оставшийся госдолг, но в правительстве быстро сообразили, что идея с конвертацией долгов перед Банком Англии и «Ост-Индской компанией» не пройдет. Это были экономические форпосты вигов, и трудно себе представить, чтобы они стали акционерами контролировавшейся тори «Компании Южных морей». Блант внял аргументам против этой идеи и умерил свой пыл. Скорректированное предложение предполагало конвертацию 31 млн фунтов, то есть только публичного долга.
Сделка по переуступке долга должна была утверждаться парламентом. Государство, конечно, было кровно заинтересовано в том, чтобы скинуть с себя обязательства: ведь оно не только не могло погасить долг, но и просто его обслуживать. В ноябре 1719 года сам король выступил с речью, в которой поддержал идею Бланта. Лейтмотив звучал красиво: государство должно освободиться от долгов! Благими намерениями…
Согласно предлагаемым «Компанией Южных морей» условиям, государство должно было платить ей проценты по национальному долгу, но со временем они сокращались: 5% – в течение первых семи лет и 4% – во все последующие годы. Сокращение процентов давало годовую экономию в размере 300 тыс. фунтов. Если бы она целиком шла на погашение основной суммы долга, то он был бы полностью выплачен через 20 лет. Кроме того, компания готова была заплатить правительству 3 млн фунтов за «привилегию» обслуживать госдолг, и эти деньги можно было бы использовать на выплаты тем, кто не хотел конвертировать государственные бумаги в акции компании, а также на другие цели.
Однако у идеи нашлись и противники в лице все тех же Банка Англии и «Ост-Индской компании»: их руководство считало, что конвертация госдолга в акции «Компании Южных морей» усиливает последнюю. Блант знал о мощнейшей оппозиции идее. Поэтому, для того чтобы провести идею о конвертации через парламент, он направо и налево раздавал взятки нужным людям – от секретаря казначейства, министров и членов парламента до любовниц короля: деньгами, акциями по льготной цене, обещаниями бесплатных акций или в виде возможности конвертировать государственные долги частных лиц на льготных условиях. Минимальная такса составляла 10 тыс. фунтов. Те, кому предлагались акции по льготной цене, вовсе не должны были их оплачивать деньгами – полагалась отсрочка до того момента, когда акции вырастут и их можно будет продать, оставив прибыль себе; то есть такая сделка предполагала нулевой риск со стороны получателя акций. По оценкам, на прямые взятки, то есть, как сказали бы сейчас, налом, пошло около 1,3 млн фунтов, они были выплачены из живых денег, полученных в результате первой подписки на акции за деньги (о ней – речь чуть ниже).
По счастливой случайности в 1719 году Испания согласилась заключить мир с Англией, что возродило перспективы торговли с Латинской Америкой. Но «Компанию Южных морей» это уже не интересовало – манипуляции с государственным долгом привлекали ее теперь больше.
Между тем усилением компании был обеспокоен Банк Англии, который также выразил готовность взять на себя госдолг. Началась аукционная война, в которой ставки только повышались. В итоге Банк Англии согласился на сокращение процентов на один процентный пункт уже через четыре года и на плату правительству в размере 5,6 млн фунтов за привилегию взять на себя госдолг. Банк в своем предложении указал и коэффициент конвертации долгов в его акции, он предлагал собственные акции номиналом 1700 фунтов в обмен на бумагу, которая приносила их владельцу доход в 100 фунтов.
В ответ на это предложение «Компания Южных морей» согласилась заплатить правительству 4 млн фунтов немедленно и до 3,5 млн фунтов дополнительно в зависимости от результатов конвертации и тоже пошла на сокращение процентов уже в 1724 году. Правительство предложило Бланту разделить долг с Банком Англии, на что тот ответил: «Мы никогда не согласимся распились ребенка!» Госдолг, который до недавних событий был тяжелым бременем для государства, стал вдруг необыкновенной ценностью.
Я хотела бы кое-что прояснить. Первые две конвертации долга в акции компании никакого «экономического криминала» в себе не содержали. Компания просто становилась кредитором правительства – вместо множества мелких кредиторов. Выражаясь современным языком, публичный долг замещался непубличным. Государство же продолжало платить по долгу проценты и сохраняло обязательства погасить его. Третья конвертация уже была ближе к мошенничеству. Плата, предлагаемая за «привилегию» конвертировать долг, была колоссальной – 25% от суммы долга, что качественно меняет доходность схемы. К тому же торговая часть бизнеса компании умерла и осталась только финансовая. И это должно было прекрасно понимать и государство.
В конечном итоге было принято предложение «Компании Южных морей», в котором, в отличие от предложения от Банка Англии, не предполагалось никаких ограничений на выпуск акций и коэффициент конвертации оставался на усмотрение самой компании. Как уже упоминалось, она собиралась обменивать долги на акции не по номинальной стоимости акций, как Банк Англии, а по рыночной, а цену перед обменом предполагалось максимально задрать. И здесь Блант перенял французский опыт Лоу, о котором мы будем говорить в следующей главе. Блант считал, что Лоу заимствовал у «Компании Южных морей» саму идею обмена государственных долгов на акции, но развил ее. Стремясь сделать акции доступными, он добился от государства, чтобы оно печатало деньги и давало их в виде кредита тем, кто хочет купить акции Compagnie de Indes (французский аналог «Компании Южных морей». – Е.Ч. ), что подогревало спрос на акции. Блант печатать деньги не мог, но он мог предоставить кредит за счет средств самой компании.
Его кредитная схема была такова: Блант давал кредит под залог акций – 250 фунтов за акцию номиналом 100 фунтов, но не более 3000 фунтов одному заемщику. Процентная ставка составляла 5%. Всего в виде кредита было выдано около 1 млн фунтов. И это подталкивало котировки вверх. Акции росли в цене как на дрожжах. В это время котировки акций компании находились в диапазоне от 270 фунтов (когда казалось, что предложение Банка Англии не будет перебито) до 380 фунтов (когда указ, отдававший государственные долги компании, прошел второе чтение в парламенте). Когда указ прошел одобрение в нижней палате парламента – Общей палате, а это случилось 21 марта 1720 года, акции подскочили до 400 фунтов.
7 апреля 1720 года указ обсуждался в верхней палате – Палате лордов. Некоторые ее члены яростно выступали против, говоря о том, что в результате утверждения указа обогатится узкая группа лиц за счет грозящего обнищания многих и что по сути указ является мошеннической схемой, поощряет спекуляцию и отворачивает человеческий гений от занятий торговлей и промышленностью. Некоторые выступающие прямо заявляли о том, что если указ пройдет, то люди, скопившие деньги честным трудом, могут погнаться за мифическим богатством (а к вложению в акции подстегивал рост их курса) и потерять все. Но указ все же прошел большинством голосов: за проголосовали 72 члена, против – только 55. В тот же день он был одобрен королем, который с большой помпой инвестировал в акции компании личные 100 тыс. фунтов. Как выяснится позже, он купил акции в рассрочку, заплатив лишь небольшую часть суммы.
Поскольку разумные люди понимали, что финансовая схема конвертации долгов смысла для новых акционеров компании не имела и в результате котировки неизбежно должны были упасть, были запущены слухи, которые возбуждали бы надежды публики. Так, циркулировала информация, что торговля рабами возобновится и будет только расти (это по случайному стечению обстоятельств оказалось потом правдой); что испанский король готов передать Англии четыре порта в Перу в обмен на Гибралтар, контролировавшийся Англией, и порт Магон на острове Менорка; что компания ведет переговоры относительно прав на торговлю с Африкой. Запуск слухов для подталкивания курса акций был нормальной практикой того времени.
Между тем котировки начали падать и упали ниже 300 фунтов. Дело в том, что многие инвесторы предпочли на хороших новостях акции продать. 14 апреля компания провела первую «подписку за деньги» (в 1711 и 1719 годах подписки проводились, как вы помните, в целях конвертации госбумаг). Инвесторам было предложено акций на 2 млн фунтов по цене 300 фунтов, но из-за высокого спроса объем выпуска был увеличен до 2,25 млн фунтов. При этом 20% нужно было заплатить сразу же, а оставшуюся часть – долями через каждые два месяца. Это делалось для поддержания цены. Выпуск акций состоялся на падающем рынке, но рассрочка сделала свое дело: в первый же час после объявления подписки было раскуплено акций на 1 млн фунтов (согласно другим данным, вся подписка была распродана за час). Нил так объясняет энтузиазм публики по поводу этого выпуска: помимо учета торговых перспектив компании-инвесторы понимали, что, во-первых, полученная наличность могла использоваться для поддержки котировок, а во-вторых, эти акции не могли выйти на рынок до декабря 1720 года, когда они будут занесены в книги; таким образом, предложение акций на рынке в ближайшее время не увеличивалось [Neal 1990, р. 99]. То есть инвесторы были все же не просто иррациональными глупцами, как это часто пытаются представить.
Эта подписка в общем была нарушением договоренностей с правительством, ведь компании запрещалось выпускать акции с оплатой деньгами до начала конвертации госдолга. У современных исследователей есть подозрения, что это было сделано намеренно: проведение подписки до конвертации аннуитетов затрудняло подсчет справедливой стоимости акций, так как никто не знал, какую прибыль компания могла извлечь из конвертации.
Наконец компания предложила еще более льготные условия – не просто рассрочку, но кредит на покупку акций на общую сумму 5 млн фунтов, но не более 3000 одному заемщику. 29–30 апреля 1720 года проходит вторая подписка на акции за деньги в размере 1 млн фунтов. Среди покупателей – король и принц Уэльский.
Успех «Компании Южных морей» вдохновил целую волну предпринимательства. Англичане ринулись придумывать бизнес-проекты, регистрировать компании и размещать акции новых предприятий. Бум затронул все сферы. Одно только перечисление бизнес-идей свидетельствует о том, насколько развитой была экономика страны уже в то время. Выражаясь современным языком, целевое использование средств было таким: страховое дело, в том числе традиционное страхование судов и такие экзотические его виды, как страхование господ от потери слуг и брачующихся от развода; строительство жилья в Лондоне и других частях Англии; строительство приютов и больниц для незаконнорожденных детей; скупка конфискованной недвижимости; строительство дорог; уборка улиц в Лондоне; снабжение Лондона углем, сеном и соломой; подвод воды к Лондону и Ливерпулю; строительство турбины для снабжения водой городов Кента и Дила; превращение рек Ди и Дуглас в судоходные; разработка оловянных, свинцовых и медных рудников; производство пожарных карет; откорм свиней на мясо; импорт ослов из Испании; покупка земли под выращивание кукурузы; селекционирование лошадей; улучшение породы британских мулов; улучшение почвы; выращивание льна и конопли; производство рапсового масла; производство масла из маковых семян; отжим подсолнечного масла; производство семян редиса; рафинирование сахара; «отбеливание сахара без потери веса»; внедрение новых технологий производства солодовых напитков; выпаривание солода на солнце; торговля маслом, солью и сахаром; строительство плавучего бассейна для доставки в нем свежей рыбы к берегам Англии12; создание рыболовецкой артели; производство батиста и муслина; пошив одежды для матросов; «превращение серебра в изящный ковкий металл»; извлечение серебра из свинца; производство теплоустойчивой краски по патентованной технологии; создание похоронной конторы с представительствами по всей стране; производство селитры из экскрементов туалетов; и конечно же создание вечного двигателя .
Здесь и финансовый сектор, и добывающая и обрабатывающая промышленность, и сельское хозяйство, и инфраструктура, и торговля, и новые технологии, а большинство идей – вполне здравые. Многие из компаний создавались высокопоставленной знатью. Так, принц Уэльский создал «Уэльскую медную компанию», герцог Бриджуотерский строил дома в Лондоне и Йоркшире, герцог Чандос создал «Строительную компанию Йорка» и т. д. Мне хотелось бы выделить две компании, которые прямо или косвенно стараются эксплуатировать идею «Компании Южных морей» и французской Compagnie de Indes. Это «Компания лондонских искателей приключений для торговли и создания колоний в Terra Australis» и «Компания для покупки и продажи акций “Компании Южных морей” и всех других акций публичных компаний».
Хотя большинство компаний было реальными, расцвело и мошенничество. Один предприниматель собирал деньги под компанию, которая «воспользуется колоссальным преимуществом, о котором никто не должен знать». Самое удивительное, что деньги ему несли. Он объявил, что продает акции в кредит, и требовал депозит всего в 2 фунта. Как мы видим, кредитованием инвесторов занималась не только «Компания Южных морей». Мошенник обещал, что каждый, кто внесет этот депозит, в конечном итоге получит годовой доход в размере 100 фунтов. Таким образом ему удалось собрать 2000 фунтов, а затем он исчез.
Всего в 1720 году было создано 190 новых компаний, причем месячная статистика показательна: 5 – в январе, 23 – в феврале, 27 – в апреле, 19 – в мае и 87 – в июне. Они привлекли существенные средства. Рыболовецкая артель, например, смогла собрать 1,5 млн фунтов (для сравнения – капитализация всего фондового рынка Англии на начало года составляла 18 млн фунтов). Акции этих компаний также растут в цене, в некоторых случаях в 1 0–3 0 раз. Вновь созданные страховые компании Royal Exchange и London Assurance на пике котировались по цене, в 25–26 раз превышавшей оплаченный капитал. Забегая вперед, скажу, что из них пережили кризис только четыре, причем две – это Royal Exchange и London Assurance, дела которых пошли великолепно.
Дорожали акции и «старых» компаний: акции «Ост-Индской компании» выросли со 100 до 445 фунтов, Royal Africa – с 23 до 200, Million Bank – со 100 до 400. Совокупная капитализация лондонского фондового рынка летом 1720 года превысила 500 млн фунтов, и это было в 100 раз (!) больше, чем в 1695 году .
В стране царило небывалое процветание. День рождения короля отпраздновали с большой помпой – только красного вина было выпито 1000 бутылок. Обогатившиеся директора «Компании Южных морей», которые активно спекулировали акциями и на этом заработали, стали заниматься недвижимостью и землей. Один «пачками» скупал дома в Лондоне, чтобы снести их и на освободившемся месте возвести новые, более роскошные. Не избежал такой участи даже дом, принадлежавший династии Тюдоров: его выкупил и разрушил еще один директор. Третий пышно декорировал особняк в Челси и скупил несколько гектаров земли в провинциальной Англии.
Бурный рост котировок акций компании создавал впечатление, что страна переживала финансовую революцию, наподобие французской. Ученые расходятся во мнениях относительно того, почему крушение французской схемы еще в январе 1720 года не оказало отрицательного влияния на английскую. Одни утверждают, что широкая публика в Англии попросту не знала, что французская схема рухнула: информации в прессе было мало, излагались только факты, и то скупо, анализ отсутствовал. Кроме того, на момент краха никто в Англии не понимал причин падения французской схемы, поскольку в плане расширения кредита она была пионерской; впервые в Англии столкнулись и с инфляцией. Другие говорят о том, что крушение французской схемы повлияло с точностью до наоборот: «умные» инвесторы, которые успели вынуть деньги из «Схемы “Миссисипи”», перекладывали их в «Компанию Южных морей», пузырь на рынке акций которой пока еще не надулся. Третьи утверждают, что коллапс схемы не уронил репутации Лоу в Англии. Англичане считали, что схема рухнула из-за заговора против Лоу, нелюбовь к которому во Франции была вызвана тем, что он шотландец.
19 мая наконец были объявлены следующие условия конвертации государственного долга в акции компании: держателю госбумаг, который должен был получать по ним 100 фунтов ежегодно вплоть до бесконечности, предлагалось обменять их на финансовый пакет рыночной стоимостью не менее 3200 фунтов. Этот пакет состоял из 500 фунтов в виде облигаций компании и семи акций, которые котировались в диапазоне 380–400 фунтов. Иными словами, если бы эти бумаги были проданы немедленно, то можно было бы получить 3300 фунтов. А если вы верили в будущее компании, то можно было не продавать, ждать роста курса и выручить еще больше. Условия выглядели заманчивыми, поскольку доходность по госдолгам составляла около 5%, то есть рыночная цена аннуитета, дававшего 100 фунтов ежегодно, составляла 2000 фунтов. Суть оферты можно объяснить и по-другому: если исходить из номинальной цены акций компании, то компания предложила держателям бумаг великолепные условия по доходности (капитализация годовых процентов с фактором 32, тогда как рыночная ставка капитализации была равна 20); однако она тут же оговорилась, что аннуитеты будут обмениваться не по номиналу, а по цене, близкой к рыночной, – 375 фунтов. Это делало схему осмысленной для владельцев аннуитетов только по той причине, что рыночные котировки были немного выше и можно было заработать моментальную прибыль, продав акции.
Финансовая система была накачана деньгами – казначейские векселя на 1 млн фунтов, наличные компании, кредиты Sword Bank (согласно уставу, сама компания кредит давать не могла и использовала для этого дружественный банк). Компания предлагала плечо в 300 фунтов на 400 фунтов инвестиций. Акции выросли до 450, 460 и наконец (29 мая) вплотную приблизились к 500 фунтам. За неделю было размещено акций на 3 млн фунтов. 2 июня котировки достигли 830 фунтов. За этим (со 2 июня) последовал небольшой спад.
Наиболее осторожные инвесторы начали фиксировать бумажную прибыль: продавать акции и перекладываться в земельные активы. На простых людей, которые играли в акции «Компании Южных морей», свалилось неожиданное богатство, и они решили его «обналичить». Ситуация была совершенно аналогична той, которая складывалась во Франции. Простые горожанки скупали драгоценности, нанимали прислугу, приобретали загородные дома, а разбогатевшие джентльмены – выезд и поместье. Один носильщик заработал 2000 фунтов и купил себе экипаж. Журналист того времени написал, что до бума в Лондоне насчитывалось всего 200 экипажей, а в 1720 году было заказано около 4000 новых, да еще богато украшенных, и куплено 3000 золотых женских часов [Balen 2002, р. 112]. Откуда он взял эти цифры, сейчас уже установить не представляется возможным, но о масштабе «бедствия» такая статистика представление дает.
Продавала акции и знать. Многие высокопоставленные знатные люди из свиты короля в начале лета уезжали из страны надолго. Сам правитель, немец по национальности, по полгода, c весны до осени, находился на родине – в Ганновере. Перед долгой поездкой туда двор, включая самого монарха, акции продал. Король, инвестировавший в покупку акций первой денежной подписки 20 тыс. фунтов, выручил за них 106 тыс.
Продала акции и герцогиня Сара Мальборо, но отнюдь не по причине отъезда. Она переложила деньги в Банк Англии и страхование морских судов. Сару можно назвать профессиональным инвестором. Она неплохо разбиралась в стоимости активов, в которые инвестировала. Герцогиня Мальборо в открытую заявила в газете Daily Post , что те, кто что-нибудь понимает в цифрах, видят, что котировки не имеют смысла. Дословно она сказала: «Нельзя иметь кредит на 400 млн фунтов, имея в казне лишь 15 млн. Это заставляет меня думать, что через некоторое время проект взорвется и превратится в ничто» [Цит. по Cowles 1960, р. 135]. Так прямо и сказала!
Блант решил бороться с потенциальным падением цен на акции расширением кредита. Он предлагал кредиты в размере до 4000 фунтов. С 19 мая до 14 июня было выдано кредитов на 3,5 млн фунтов, но к 14 июня цена на акцию опустилась до 750 фунтов. Проблема состояла в том (и Блант отдавал себе в этом отчет), что акции компании могли продолжать расти в цене, только если бы они росли непрерывно. Если бы они остановились, то падения было не избежать. Бланта заботило то, что бум был повсюду – в Голландии, в Гамбурге, в Лиссабоне и в самой Англии, где успешно размещались новые компании, делавшие ставку на вышеперечисленные идеи. Деньги, которые текли в эти предприятия, могли бы потенциально достаться «Компании Южных морей», и это не давало Бланту покоя. Наконец у него созрел план.
Блант замахнулся на то, чтобы провести указ, который бы запрещал создание компаний, продающих воздух, – «Указ о пузырях» («Bubble Act»). Указ требовал разрешения парламента на создание новых компаний, а также запрещал уже существующим компаниям заниматься деятельностью, не указанной в уставе. Разумеется, предлог был самый благовидный – защита интересов народа. На самом деле это нужно было для того, чтобы как можно больше свободных денег текло исключительно в «Компанию Южных морей». Этот указ если и не делал ее де-факто монополией на рынке, то создавал олигополию из нескольких крупных компаний . Это был уже жест отчаяния. Становилось все труднее и труднее предотвращать неизбежное падение цены на акции. Указ был утвержден парламентом 9 июня, но на первых порах не оказал никакого влияния на курс акций недавно разместившихся относительно мелких компаний.
В этот же день Блант получил от короля рыцарский титул. Ведь финансовая революция, которую он вызвал, привела к росту котировок всех акций, в том числе акции таких «мастодонтов», как Банк Англии и «Ост-Индская компания» (правда, не в таких масштабах), и к процветанию страны.
15 июня была объявлена третья денежная подписка на акции. Предполагалось разместить 50 тыс. акций по 1000 фунтов за штуку, то есть с существенной премией к текущей рыночной цене. Однако первоначальный взнос составлял всего 10%, а оставшиеся 90% нужно было уплатить равными траншами через каждые полгода, то есть рассрочка была очень длинной. Спрос оказался огромным, пришлось даже поставить на улице у здания компании дополнительные столы. Подписка маркетировалась при помощи всех возможных связей среди политической элиты страны. Джонатан Свифт писал: «Я расспрашивал тех, кто приехал из Лондона, какая там сейчас религия. Компания Южных морей, – отвечали мне. В чем состоит политика Англии? – В Компании Южных морей. Чем там торгуют? – Опять Компанией Южных морей. А в чем состоит бизнес? – Только в Компании Южных морей» [Balen 2002, р. 113]. Помните, как у Шарля Перро: «Чей это луг? – Маркиза Карабаса. – А чьи это поля? – Маркиза Карабаса…»
Выпуск распродался за несколько дней, и компания получила 5 млн фунтов наличными, но большая часть этой суммы была тотчас же выдана в виде кредитов. Размер кредита одному покупателю советом директоров был ограничен 5000 фунтами, однако это правило нарушалось. До нас дошли записи о суммах кредитов: герцог Портлендский – 78 тыс. фунтов, лорд Кастелмейн – 41 тыс., лорд Хиллсборо – 31,8 тыс., лорд Розес – 18,5 тыс., граф Данмор – 26,5 тыс., лорд Четвинг – 12,5 тыс., герцог Монтроз – 13,8 тыс., лорд Белхейвен – 10 тыс., лорд Арчибальд Хамильтон – 10,5 тыс., герцог Монтегю – 9 тыс., лорд Фицвильям – 8 тыс., лорд Лондонберру – 8 тыс. фунтов и т. д. Самая большая сумма составила около 98 тыс. фунтов, и современные историки не знают, что это за персонаж, которому такие деньги были выданы (может быть, это фиктивная проводка?).
После этого котировки акций компании начали безудержно расти. Их максимум на пике составит 950 фунтов, что эквивалентно капитализации в размере 300 млн фунтов. Долги инвесторов в акции перед компаний (за покупки акций в кредит) достигли 60 млн фунтов. Для сравнения: всего компания перевела на себя государственных долгов на сумму 30 млн фунтов.
Важно пояснить (ниже я скажу, почему это так важно), что компания закрыла учетные книги на период с 22 июня по 22 августа, и акции нельзя было перерегистрировать. На это была техническая причина – подготовка к выплате дивидендов 29 июня; но, скорее всего, такой длинный срок был обусловлен и желанием поддержать котировки. Нет сделок – нет и падения цены. (Вспоминаются современные остановки торгов регулятором, когда биржевой индекс падает слишком сильно. В те годы проблема решалась остановкой перерегистрации.) Но торги продолжались, просто сделки вынужденно становились форвардными.
Пик цен до закрытия книг составлял 830 фунтов, а на момент закрытия акции котировались примерно по 730–740 фунтов. Но затем цены вновь начали расти и к началу августа достигли исторического пика – 950 фунтов и выше. Однако во второй половине лета акции снова зашатались и упали до 900 фунтов. Причины все те же: многие местные инвесторы закрывали позиции и использовали заработанное на развлечения (балы и т. п.) и вкладывали в недвижимость. Участились и продажи акций иностранными инвесторами и репатриация прибыли, в частности для того, чтобы переложиться в акции, котировавшиеся на Гамбургской и Амстердамской биржах, где бум только начинался. Так, продал свой пакет швейцарский инвестор – кантон Берна. Удорожился и кредит. Летом процентная ставка подскочила до 20%, но денег, чтобы давать ссуды под залог акций даже под такую ставку, не было ни у компании, ни у банкиров в Сити . В это же время зашатались и котировки других крупных компаний – «Ост-Индской компании» и Банка Англии.
Блант решил наконец атаковать крупные компании с помощью «Указа о пузырях». Тогда директора «Компании Южных морей» инициировали дела против трех компаний, операции которых выходили за пределы устава. Блант не осмелился поднять руку на Royal Exchange и London Assurance Company – крупнейшие из вновь созданных компаний. Они купили права на свое учреждение у парламента за 600 тыс. фунтов, а вырученные государством деньги пошли на погашение долгов короля перед бюджетом. Кроме того, и у «Компании Южный морей» рыльце было в пуху – кредитовавший ее акционеров под залог акций Swоrd Bank, по уставу, мог только… ковать лезвия для клинков. Блант решил выступить против Royal Lustring (lustring – это как раз ткань с люрексом, созданная по гугенотской технологии), Yorks Buildings, English Copper Company и Welsh Copper Company, хотя это были компании с историей, а в последней и вовсе председателем совета директоров состоял принц Уэльский. Операции трех из них (кроме English Copper Company) были признаны нелегальными 18 августа, и Блант уже праздновал победу.
Кстати, один из современных экономистов-историков высказал мнение, что при помощи «Указа о пузырях» не удалось перераспределить капитал в пользу «Компании Южных морей» в сколь-нибудь существенной мере, и в этом смысле этот документ не достиг своей цели. Во-первых, под него не подпадали Банк Англии и «Ост-Индская компания», а именно они предcтавляли собой основные альтернативы вложениям в «Компанию Южных морей»; во-вторых, были исключены, как указано выше, Royal Exchange и London Assurance Company; а в-третьих, указ не мог предотвратить утечку капитала на иностранные рынки, в основном в Амстердам. Кроме того, указ повсеместно нарушался [Harris 1994, р. 622].
Однако реакция рынка оказалась совсем не такой, как рассчитывал Блант. Началась паника, акции «компаний, действующих нелегально», упали практически до нуля. За неделю цены акций благополучных Royal Exchange скатились с 250 до 60 фунтов, а London Assurance – со 175 до 30 фунтов, то есть стали падать акции даже первоклассных компаний с длинной историей. Блант просчитался, так как не учел того факта, что большинство инвесторов имели акции нескольких компаний и почти все они были куплены в кредит. Падение акций одной компании вызывало необходимость продажи других из-за требований по донесению капитала (margin calls). Понеслись вниз и акции «Компании Южных морей». Если 17 августа за них давали 900 фунтов, то 28 сентября они будут стоить только 190.
Но пока до этого было далеко. Блант думал, как остановить падение акций. Он приказал использовать 2 млн фунтов со счетов Sword Bank для поддержки акций, но это была капля в море для компании, чья капитализация на пике составила 300 млн фунтов. В итоге Блант решился на еще одну – четвертую – подписку на акции. Цена была зафиксирована на уровне 1000 фунтов. Размещение началось 24 августа 1720 года. Блант активно агитировал и своих друзей, и известных политиков принять участие в подписке. Желающие подписаться нашлись (все дело в кредитном плече), несмотря на то что рыночная цена акции уже сползла ниже 900 фунтов.
Чтобы поддержать курс акций, через несколько дней компания объявила о дивиденде в размере 30% (к номиналу) на акцию номиналом 100 фунтов в текущем году и гарантированном дивиденде в размере 50% в течение следующих 12 лет. Это была попытка остановить краткосрочную спекуляцию и связать деньги инвесторов в акциях компании на длительный срок. Но для этого компания должна была зарабатывать около 15 млн фунтов в год, а она по-прежнему не вела никакой деятельности. И опять эффект от этой меры был ровно противоположным. Объявленные дивиденды позволили удержать цену за акцию около 800 фунтов всего на несколько дней. Инвесторы наконец осознали, что у «Компании Южных морей» концы с концами не сходятся. У нее нет денег для выполнения своих обязательств. 1 сентября цена акций на момент закрытия составила 800 фунтов, а дневной минимум – 770, а затем началось обвальное падение: за неделю цена на акцию скатилась до 380 фунтов. Не помогло и собрание акционеров, созванное 8 сентября с целью успокоить инвесторов.
В это время сам Блант тайно, но очень активно сбрасывал акции. Ему удалось продать свой пакет на самом пике, прибыль была вложена в земельные участки. Он даже продал больше акций, чем имел, в расчете на падение цены, то есть сыграл вкороткую. Когда речь зашла об участии в четвертой подписке на акции самих директоров компании, Блант велел всем директорам подписаться на 3000 фунтов каждому, а сам вложил только 500, для вида.
Директора компании не могли теперь показаться на улицах города без того, чтобы их не атаковала толпа. В Лондоне начинается волна самоубийств. В сентябре по причине убытков самоубийство совершил даже племянник одного из директоров «Компании Южных морей» (напоминаю, что в XVIII веке невозврат долга мог привести к пожизненному заключению в долговой тюрьме). Ожидались серьезные общественные волнения.
Блант предпринимал последние отчаянные попытки спасти компанию. Пришлось даже обратиться к злейшему врагу – Банку Англии. Первые переговоры прошли 19 сентября. Сначала Блант предложил выдать компании трехмиллионный кредит, потом – купить пакет акций по 400 фунтов за акцию на сумму 3 млн 750 тыс. фунтов. Договоренностей вроде бы достичь удалось, был даже составлен и подписан проект договора. Но следующая неделя принесла радикальные изменения в рыночной ситуации. Sword Bank, оказывавший поддержку компании, истощил свои денежные запасы и вынужден был закрыться. Он рухнул не без помощи Банка Англии – тот потребовал погашения обязательств в монете или банкнотах Банка Англии. Это только усилило панику. 24 числа акции стоили уже 190 фунтов, и договоренности Банка Англии и «Компании Южных морей» устарели.
Цена акций падала слишком быстро, и предложения Бланта за ней не поспевали. В этой ситуации Банк Англии заявил, что договоренности между ним и «Компанией Южных морей» недействительны без согласия парламента, и отказался закрывать сделку по спасению. Тем более что и у него самого возникли проблемы с ликвидностью. Люди спешили менять банкноты на монеты. Чтобы не потерять ликвидность, банк привлек крупные вклады – 50 тыс. фунтов от принца Уэльского и 100 тыс. фунтов от самого короля. Кроме того, пошли на хитрость: банк ставил своих людей впереди очереди, те выносили деньги через парадный вход и заносили обратно через черный. Паника постепенно улеглась.
В итоге большинство инвестировавших в акции компании обанкротились, и это – несмотря на то, что невыполненные обязательства по оплате акций последних траншей были списаны. «Стало модным быть банкротом», – широко цитируемое выражение тех дней. Многие потеряли свои состояния. В первую очередь коллапс затронул богатых, так как люди закладывали поместья, чтобы вложить полученные деньги в рынок акций. Герцог Чандос потерял 300 тыс. фунтов, и после его смерти имение, в которое он вложил 200 тыс. фунтов, было разобрано на стройматериалы. Герцог Портлендский обнищал до такой степени, что вынужден был просить короля назначить его губернатором в какую-нибудь колонию; он получил пост губернатора Ямайки и удалился туда до конца своих дней. И это еще был хороший исход. Один лорд получил небольшой пост на Малых Антильских островах, а другой – на Барбадосе, и это тоже считалось удачей.
Вслед за фондовым рынком рухнул и товарный. В первую очередь – рынок предметов роскоши, таких как экипажи, дорогая одежда, ювелирные изделия, произведения искусства. В одной мастерской по производству экипажей, например, клиенты отменили 38 заказов из 40. Рынок оказался наводнен бывшими в употреблении каретами, золотыми часами и часами с бриллиантами. Люди начали сбывать картины, мебель, дорогую посуду, фарфор. Обрушились цены на землю и поместья.
Обесценились векселя, в первую очередь – бумаги Sword Bank. Оказалось, что в экономике было создано столько кредита, что он уже не был обеспечен золотом и серебром. Упали акции многих компаний. Немало должников «Компании Южных морей» предпочли затаиться – они рассчитывали, что во время всеобщего хаоса о них не вспомнят.
Разумеется, английский парламент начал расследование махинаций внутри «Компании Южных морей». Для этого всех брокеров, торговавших акциями компании, обязали представить списки всех сделок с акциями, совершенными начиная с 1719 года государственными чиновниками из министерства финансов или в их интересах. Закончилось расследование тем, что директора компании, которые все же заработали деньги, были вынуждены вернуть почти все. Лицам, связанным с махинациями с акциями «Компании Южных морей», разрешили оставить состояния в среднем в размере в 5 тыс. – 10 тыс. фунтов. Бланту оставили только 1 тыс. фунтов из 185 тыс. Сохранить состояние удалось только двум директорам. Один избежал конфискации по той причине, что вскоре после избрания в совет директоров тяжело заболел, не участвовал в заседаниях и не голосовал. Такой исход неудивителен. На момент коллапса акциями компании владели более 450 членов парламента и 122 (из 200) пэра Англии, то есть сыграли свою роль и личные причины. Кроме того, парламент, который одобрял все выпуски акций и конвертацию государственных долгов, своими действиями после краха попытался переложить всю ответственность за случившееся на саму компанию и сделать козлом отпущения ее.
В декабре, когда парламент ушел на рождественские каникулы, котировок на акции не было. Владельцы акций первой подписки с трудом избавлялись от них за полцены, а участники последующих подписок не могли найти покупателей вовсе.
Большинству высокопоставленных лиц «Компании Южных морей», включая директоров, казначея и главного кассира , было предписано не покидать страну. Однако главный кассир Роберт Найт – самый важный свидетель, поскольку он знал все о том, как распределили миллион, потраченный на взятки, – бежал в Европу. Он старался избегать стран, у которых с Англией существовали договоренности о выдаче преступников. Найт был пойман в Бельгии местными властями, но его возвращение в Англию и дача им свидетельских показаний были для многих, в том числе для самого английского короля, нежелательны. Задействовав дипломатические каналы, англичане уговорили бельгийского монарха дать Найту возможность бежать. В результате Роберт Найт действительно скрылся, и следы его затерялись.
Компания и инвесторы прошли через финансовую реструктуризацию. Во-первых, государство простило компании 7,5 млн фунтов, так и не уплаченных за привилегию выкупить государственные долги. Во-вторых, задним числом снизило цену второй, третьей и четвертой подписок на акции – для акций всех подписок она была установлена на уровне 400 фунтов. Это сократило долг акционеров перед компанией на 9 млн фунтов (с 20 млн до 11 млн фунтов). В-третьих, государство освободило от обязательств по погашению долга тех, кто занимал под залог акций, при условии уплаты 10% суммы и потери залога. Это привело к списанию еще 7 млн фунтов, то есть большей части из оставшихся 11 млн фунтов. В-четвертых, находившиеся на балансе компании акции стоимостью 8 млн фунтов, а также отобранные у ее директоров (еще на 2 млн фунтов) были распределены среди существующих акционеров в пропорции 33 фунта на каждые 100 фунтов. Уже в августе 1721 года небольшое количество акций досталось и тем, кто конвертировал свои аннуитеты в акции компании.
Все это делалось не в последнюю очередь в интересах членов парламента, вложившихся в акции «Компании Южных морей»: 138 из них брали акции в долг. В результате всех этих мер инвесторы смогли вернуть в среднем 50% вложенного капитала – просто потрясающий результат для падения такого масштаба. Никто этого не ожидал. Правда, распределение было неравномерным: те, кто вкладывался в конце, потеряли гораздо больше.
При том что инвесторы в среднем потеряли, некоторым удалось неплохо заработать, даже не обладая инсайдерской информацией. Упоминавшийся кантон Берна вынул из схемы почти 2 млн фунтов, вложив всего 200 тыс. Задокументировано также, что один небольшой банчок, созданный золотых дел мастерами и называвшийся Hoare’s, сделал прибыль, не имея инсайдерской информации [Temin, Voth 2004]. С прибылью из инвестиции вышла герцогиня Сара Мальборо, а также выдающийся экономист своего времени Ричард Кантильон, которого современные ученые считают самым первым монетаристом. Кстати, Кантильону удалось получить сверхприбыль и на спекуляциях во Франции (об этом – в следующей главе). Удивляет и тот факт, что самые активные заемщики под акции компании – брокеры – не объявляли дефолтов по своим долгам, в отличие от простой публики. Это конечно же ничего не доказывает, просто объясняет, что даже в аналогичной ситуации можно не только проиграть, но и выиграть.
По мнению Нила, инвесторы осознали, что директора компании манипулируют ценой акций в сторону повышения, примерно в конце мая 1720 года, и решили, что они могут следовать тренду, так как какое-то время им нечего терять. Это соответствует концепции «рационального пузыря» Оливера Бланшара (Oliver Blanchard) и Марка Уотсона (Mark Watson), о которой мы подробнее поговорим в главе 16. Нил считает, что движение акций компании можно разделить на три этапа – качественное изменение фундаментальных условий, выражавшееся в финансовой инновации (рост со 130 фунтов в феврале до 355 фунтов 19 мая 1720 года); рациональный пузырь, существовавший до закрытия учетных книг 22 июня; и иррациональный скачок летом. Кстати, Гарбер со ссылками на другие источники отмечает, что справедливая стоимость акций «Компании Южных морей» составляла около 400 фунтов. Этот расчет делался исходя из стоимости будущих поступлений от правительства в счет обслуживания долга и с учетом отсутствия потенциальных доходов от торговли [Garber 1990].
Кроме того, Нил полагает, что пиком стоимости акций все же стоит считать цену на акцию перед закрытием учетных книг компании (напоминаю, что пик до закрытия составлял 830 фунтов, а на момент закрытия одна акция стоила 730–740 фунтов). Пиковая цена примерно равна цене после открытия учетных книг в августе, а рост котировок до 950 фунтов летом Нил относит за счет жесточайшего кредитного кризиса. Напомню, что когда учетные книги компании закрыты, сделки становятся форвардными, а форвардные цены на какой-либо товар тем выше, чем выше процентные ставки. По этой причине прямое сравнение простых и форвардных цен некорректно. Если принять за справедливую стоимость акции 400 фунтов, а за пиковую – 830 фунтов, то получается, что справедливая цена была превышена «всего» в два раза; а если учесть возможность доходов от торговли, то и того меньше.
Нил считает заведомой аферой только третью денежную подписку на акции. Во-первых, цена акций уже была слишком высока и публика могла отвернуться от компании в принципе. Во-вторых, это размещение «высосало» с рынка 5 млн фунтов – колоссальную сумму. Даже при условии, что эти деньги вскоре были розданы обратно в виде кредитов, это не остановило кризиса ликвидности.
В целом из анализа данного эпизода картина складывается такая. Цены на акции были завышены примерно в два раза, инвесторы в среднем сохранили около 50%, а многим удалось и неплохо заработать. Пузырь на финальных стадиях роста курса, безусловно, был. Но его размеры гораздо меньше, чем кажется, если смотреть на рост с самой низкой базы и так же измерять падение. Часть роста, так же как и падения, объясняется фундаментальными причинами. Создание «Компании Южных морей» и последующие сделки по конвертации государственного долга были крупными финансовыми инновациями и, безусловно, имели смысл, особенно на начальном этапе. На поверку оказывается, что все не так страшно, особенно по сравнению с интернет-лихорадкой.
К сожалению, прочитав несколько современных популярных работ о «Компании Южных морей», я могу констатировать, что авторы сгущают краски. Возможно, потому, что без этого в книге не будет сенсационности. Если журналист напишет, что «размещение акций прошло успешно, невзирая на неудачи компании в торговой деятельности» (речь идет о второй неденежной подписке в начале 1719 года), то серьезный ученый скажет о том, что в ходе этой подписки из-за колоссальных преимуществ в ликвидности, которые давали акции, к конвертации было предъявлено до 70% аннуитетов. Если журналист назовет английские размещения 1690-х годов пузырем без всяких оговорок, то ученый скажет о том, что в Англию переселились гугеноты и привезли с собой новые технологии и т. д. И только из серьезных научных публикаций мы можем узнать, что отнюдь не все получатели патентов предлагали инвесторам пустышки.
К сожалению, многие популярные книги способствуют распространению ложного представления о том, что причиной всплеска цен на акции «Компании Южных морей» было всего лишь «безумие толпы». Такой подход не менее опасен, чем попытки замалчивания факта пузыря на рынке технологических акций во время интернет-бума. Современный инвестор, внимая этому посланию, рождает ложные надежды, что отделить разумный рост цен от спекулятивного проще простого. Вот и в случае с «Компанией Южных морей» было «очевидно» (думает он), что это был чистый пузырь. Это было понятно, но не столь очевидно , причем не с самого начала и не для всех. Так что принимать решения о том, пора ли уже продавать акции на спекулятивном рынке, гораздо труднее, чем кажется. Другие исторические эпизоды это только подтверждают.
Если ученые более-менее единодушны во мнении, что пузырь на рынке акций «Компании Южных морей» все же был, и расходятся только в том, какого он был размера, то оценки ими влияния взлета и коллапса рынка акций «Компанией Южных морей» на экономику страны разнятся вплоть до противоположных. Так, Джон Карсвел (John Carswell) – автор одного из самых известных и глубоких современных исследований этого исторического эпизода – считает, что коллапс затормозил экономическое развитие Англии на многие годы и отодвинул промышленную революцию как минимум на 50 лет [Сarswel 1960].
А историки Петер Диксон (Peter Dikson) и Джон Бривер (John Brewer), которые занимались исследованиями по вопросам истории государственных финансов Англии, отмечают, что, несмотря ни на что, схема была реализована успешно. Она решила проблему государственного долга, привела к сокращению процентных расходов бюджета, сделала долг погашаемым и создала новый круг кредиторов государства. По их мнению, государственная финансовая система Англии стала более эффективной, устойчивой и даже менее коррумпированной. Ларри Нил и некоторые другие исследователи пришли к выводу, что «Компания Южных морей», хотя и затормозила экономическое развитие Англии, усилила связи между рынками Западной Европы, особенно между Лондоном и Амстердамом; в долгосрочной перспективе ускорила создание интегрированного и эффективного финансового рынка [Neal 1990, р. 14]. Нил утверждает, что рост цен акций на начальных этапах пузыря был отражением готовности инвесторов платить премию за конвертацию аннуитетов, которые было трудно и дорого перерегистрировать на нового владельца, в ликвидные акции, и результатом этого стало более дешевое обслуживание кредита для правительства. По его мнению, и французское, и английское правительства использовали ослабление позиций некогда могущественной Испанской империи после Войны за испанское наследство, чтобы конвертировать выпущенные ими аннуитеты в акции крупных монополистических торговых компаний, которые должны были эксплуатировать богатства Испанской империи [Там же , р. 13].
«Компания Южных морей» существовала еще многие годы. Она не была ликвидирована, в частности, из-за того, что реструктуризация шла очень долго. Как я уже упоминала, в 1720-е годы компании все же удалось наладить торговлю рабами между Африкой и Южной Америкой. Она также занялась ловлей китов у берегов Гренландии, но безуспешно. В 1723 году на крайне выгодных для себя условиях в ее капитал вошел Банк Англии. В 1733 году компания была расчленена на четыре части, а в 1854-м прекратили существование ее «останки». Гораздо более живучим оказалось слово «пузырь», которым англичане окрестили события на рынке акций этой компании [Neal 1990, р. 62]. Оно и по сей день используется в том же значении – для описания чисто спекулятивного движения цен.
Британским казначеем Робертом Харли . Акционерам было обещано асьенто - исключительное право на торговлю с испанской частью Южной Америки. В обмен на привилегии компания обещала выкупить государственный долг, существенно увеличившийся в ходе войн герцога Мальборо . При этом эти права основывались на успешном завершении Англией Войны за испанское наследство , которая закончилась только в 1714 году. Фактически, представленные права были не такими полными, как это предполагал основатель. Компания не предпринимала коммерческих мероприятий до 1717 года, тем более что уже в 1718 году дипломатические отношения между Великобританией и Испанией серьёзно ухудшились.
Бум [ | ]
Тем не менее, в 1720 году курс акций начал быстро расти: с £128 в январе; £175 в феврале; £330 в марте; £550 в мае. Акции приобретали многие титулованные особы. Рекламируя имена этих элитных акционеров, компании удалось привлекать и других покупателей.
В июне 1720 года был принят королевский акт (отмененный в 1825 году), запрещавший публичную продажу акций акционерных компаний с ограниченной ответственностью без королевского устава, что косвенно служило защитой деятельности компании от конкуренции со стороны некоторых других компаний в районах Центральной и Южной Америки. Руководство компании распускало слухи, что Испания предоставила полностью свои порты в её распоряжение (на самом деле допускалось не более трех судов в год). Крах во Франции привлек капиталы из-за Канала . В результате цена акции увеличилась до £890. Исступление охватило всю страну - от крестьян до лордов - все приобретали акции, цена которых в начале августа достигла £1000.
Крах [ | ]
В сентябре 1720-го началось резкое падение курса. К концу сентября цена акций упала до £150, а 24 сентября банк компании объявил себя банкротом. Тысячи инвесторов были разорены, в том числе многие известные деятели науки, культуры и представители аристократии (среди них были Джонатан Свифт и ученый в области физики и математики Исаак Ньютон) . В частности, Ньютон потерял на крахе компании более 20 тысяч фунтов, после чего заявил, что может вычислять движение небесных тел, но не степень безумия толпы .
Известные люди [ | ]
Среди пострадавших от краха компании было множество известных людей, в том числе: Джонатан Свифт и Исаак Ньютон (потерял £20 000) .